Государь Иван Третий - Юрий Дмитриевич Торубаров

Доверься мне. А сейчас я так устал, Софьюшка, что у меня закрываются глаза. Прости! – И он задремал.

Но Софья вскоре разбудила его вопросом:

– А все же, Виссарион, куда ты меня везешь?

– Мы едем в Гаэту. Это небольшой портовый городок.

– А дальше куда-то поплывем? – не унималась она.

– Да нет, человек, который тебе поможет, живет в Гаэте. – Он закашлялся и приоткрыл оконце. – Я хочу, чтобы тебя твой муж Иван…

– Иван? – перебила она.

– Да, точнее Иоанн, русский царь.

– Так вот куда ты хочешь меня отправить…

– Поверь, это великолепное решение. И ты будешь самой счастливой женщиной. Он сказочно богат, у него необъятное количество земли. Ты будешь жить в сказочном дворце, окруженная тысячью слуг. Все твои прихоти будут выполняться беспрекословно. Что тебе еще надо?

– А ты скажи. Давай доведем разговор до конца.

Тот вздохнул:

– Только из любви к тебе. Вдруг со мной что случится, кто тебе протянет руку помощи? Братья распродадут все, что осталось, и потом каждый пойдет своей дорогой. Надеюсь, ты это уже понимаешь. Понимаешь? – вдруг спросил он.

– Да, – коротко ответила она, – понимаю, что ты, Виссарион, хочешь сказать. Мне останется одно – стать публичной женщиной.

– Да, Софьюшка! Да! К сожалению, мир безжалостен и не очень добр. А каждому будет приятно прикоснуться к молодому телу племянницы великого императора. Но молодость быстро проходит и…

– Не надо! – воскликнула она. – Я все поняла! И я… согласна.

Тут послышались ее всхлипывания.

– Успокойся, Софьюшка. Если ты будешь слушать меня…

– Прости, Виссарион, я поняла. Но я хочу спросить еще об одном. Ты в сговоре с римским папой? Мое замужество нужно не только тебе, но и ему? Да?

Виссарион усмехнулся.

– Да, твое замужество нужно понтифику и мне, – ответил он. – Но если я забочусь о тебе по-отечески, то понтифик – словно отец для всех христиан и должен заботиться о них. Ты ведь понимаешь, христианский мир стоит перед страшной угрозой? Ты знаешь, что случилось с Константинопольской патриархией. Это может случиться и с Римской курией. Поэтому все христиане должны объединиться, чтобы противостоять неверным. Несколько лет тому назад русский митрополит подписал папскую унию о воссоединении католиков и православных и главенстве римской церкви как самого могучего течения в христианстве. Но князь… Иоанн прогнал прочь того митрополита и остался одиноким в этом бушующем море. Скажу откровенно, что ты, умница и прелестнейшая женщина, сумеешь сделать то, чего не смогли добиться ни папа, ни митрополит. Князья не понимают, какая смертельная угроза грозит христианству.

– Но я не хочу быть католичкой, – вдруг капризно заявила София.

– А кто тебя заставляет менять веру? Я тоже православный христианин в душе, но мы работаем рука об руку с папой. Силы наши сейчас объединены. И нам кое-что удалось…

Но он не договорил. В стекло забарабанили крупные капли дождя. Начался ливень. Карета встала.

– Ой! – воскликнула Софья. – А как там возница?

– Не бойся за него, на нем непромокаемый плащ, а лошадей он бросить не может.

Наползли тучи, и сильно потемнело. В окошко, заливаемое дождем, ничего не было видно. Они долго сидели молча. Но ни ветер, ни дождь не стихали. Наконец послышался голос Виссариона:

– Как хорошо человек придумал карету. На улице такой ливень, а тут сидишь как дома.

– Скажи мне, – вместо ответа спросила Софья, – значит, папа даст денег мне на приданое?

Виссарион обрадовался, что она не стала брыкаться, отнекиваться. Значит, все ею принято и она не изменит своего решения.

– Да, моя дорогая, папа дает тебе шесть тысяч дукатов.

Конечно, средства большие. К тому же Софье стало ясно, что если она не воспользуется нынешней возможностью выйти замуж, то все, чем ее пугал Виссарион, может осуществиться. «Ладно, – подумала она про себя, – там видно будет, что делать» – и проговорила:

– Я буду ему очень благодарна!

Ее слова бальзамом легли на сердце кардинала. Карету тряхнуло, и она остановилась.

– Понтекорво, – стуча по крыше, прокричал возница. Понтекорво было промежуточной остановкой на пути в Гаэту.

Кардиналу пришлось открыть окно, и его лицо тут же стало мокрым, словно он окунул его в ведро с водой.

– Сходи в церковь и найди там Бомасе. Пускай идет к нам.

Карета затряслась и наклонилась на один бок. Это возница пошел выполнять просьбу кардинала.

Глава 19

Это произошло еще в конце княжения великого князя Василия Димитриевича – деда Ивана Васильевича. К князю прибыли вечевые псковские посланцы с вопросом, как и сколько смердам платить дань князю и Пскову и выполнять всякие урочные работы. Князь посчитал этот запрос важным и велел дьяку подготовить ответ. На другой день дьяк прочитал ответ. Князю он понравился. В ответе все было расписано: сколько смерды должны были платить князю, сколько Пскову и какие работы выполнять. Когда князь подписал бумагу и была приложена княжеская печатка, дьяк спросил, глядя на заиндевевшее окно:

– Великий князь, сейчас отсылать иль подождать, пока потеплеет?

На что Василий Димитриевич, усмехнувшись, ответил:

– Зачем спешить? Может, лучше через пару годков им ответ пришлем?

На следующее утро посланец поскакал в Псков. Отъехав от Москвы верст двести, всадник увидел, как через широкую поляну на запад движется чей-то обоз. Было с десяток полупустых возов. Люди, закутанные в тулупы, иногда спрыгивали с саней и для согрева бежали бегом, погоняя покрытых инеем коней. «Никак купец какой», – подумал всадник. Велико было его желание присоединиться к ним. Мало ли лихих людей на дорогах? Но наказ дьяка срочно доставить княжескую бумагу остановил посланца.

Мороз был сильный. Из конских ноздрей пар вырывался, как дым из печной трубы. Посреди обоза ехал купчина. На нем был медвежий тулуп, в который он плотно укутался. На голове кочкой торчала меховая шапка. На ногах – мягкие катанки.

Перед лесом дорога раздваивалась. Прямая, ближняя, шла лесом, выходя на другом его конце на речушку. Трудно сказать почему, но там было много разбойников и много полыни, что делало ее очень опасной для проезда. Была и другая дорога, в объезд леса. Она сильно удлиняла путь, но зато была безопасна.

Всадник обогнал обоз. Купец с интересом смотрел, куда он свернет: прямо поедет или в объезд. Поехал прямо. Как хотелось крикнуть вслед ему об опасности, но боязно было раскрываться. И он махнул рукой: «Авось проскочит!» Подъехав к развилке, извозчик глянул на купчину, тот махнул рукой, мол, поезжай прямо.

– Прямо так прямо, – сказал тот и подхлестнул коней.

Что заставило купца это сделать, трудно сказать. Ведь он отлично знал, какая опасность поджидает их там.

Когда обоз начал выезжать из леса, они увидели страшную