Лучший год в истории кино. Как 1999-й изменил все - Брайан Рафтери

Ты можешь быть чем и кем захочешь».

Бёрд не собирался рассказывать историю о стремлении человечества к уничтожению. Но мысль засела в голове. «Я потерял родного человека из-за оружия, – говорит он. (За годы до „Стального гиганта“ его сестру Сьюзан убил муж – ей Бёрд посвятил свой фильм.) – Не то, чтобы я все время думал, что мне нужно снять фильм об этой конкретной части моей жизни. Но это, конечно, повлияло. У нас есть и способность сильно любить, и способность неистово разрушать. И всякое живое создание может выбирать из этих двух возможностей. И когда мы убиваем, мы не только убиваем кого-то – мы убиваем то, что связывает его с другими».

Одним из первых, кто поддержал «Гиганта» в Warner Bros., был благоволивший «Матрице» Лоренцо ди Бонавентура, которого недавно поставили во главе анимационного подразделения. Ему понравилась идея Бёрда про «оружие, у которого есть душа». «Мне это оказалось близко, поскольку я в своей жизни сделал много жестоких боевиков, – говорит он. – И согласиться на запуск такого фильма было нетрудно, потому что все остальные проекты в отделе анимации мне не нравились. Что-то ведь нужно было делать».

Но когда «Стального гиганта» запустили в производство, настоящее крушение произошло и в жизни: с небес на землю свалилось анимационное подразделение «Уорнеров». Попытки студии посоревноваться с Disney и DreamWorks сошли на нет после затратных провалов, таких как невостребованные мюзиклы «Коты не танцуют» и «Волшебный меч: Спасение Камелота». «Подразделение в конечном итоге просрало целую кучу денег», – говорит ди Бонавентура. Бёрду позволили продолжать работу над «Стальным гигантом», но он должен был делать это на гораздо меньшие деньги, чем большинство других режиссеров мультфильмов, – около 50 миллионов долларов. При этом прямо на его глазах Уорнеры убивали подразделение анимации. «Они буквально опечатывали в здании целые этажи», – вспоминает Бёрд. – Это как будто из палубных кают на „Титанике“ внезапно попасть в первый класс: можно бегать по всему кораблю и распивать бренди, но через несколько часов все равно умрут все».

Эти потрясения оставили «Гиганта» без точной даты премьеры; Бёрд переживал, что фильм и вовсе не выпустят. «Думаю, студия намеревалась оставить фильм на полке, а потом когда-нибудь, когда нужно будет заполнить пустую строчку в графике премьер, все же выпустить», – говорит он. Его досаду разделяла и съемочная группа «Стального гиганта», проработавшая на производстве фильма несколько лет. «Наша команда была очень разочарована», – говорит Бёрд.

Отчасти это объясняет, каким образом 1 февраля 1999 года на сайте Ain’t It Cool News появилась подробная статья о «Гиганте». По словам Бёрда, член производственной группы – «один из наших повернутых аниматоров», как он говорит, – позволил автору Ain’t It Cool по имени Дрю МакВини посмотреть сырую версию фильма. «Сначала я расстроился, – вспоминает Бёрд. – Как будто кто-то посмотрел на рисунок, который ты еще только принялся набрасывать, и оценил его словно законченную картину. Я поговорил с командой и сказал, что это не круто». Однако позже, говорит Бёрд, «странным образом я был за это благодарен». Статья МакВини была даже не рецензией, а обращением к начальству Бёрда:

Прямо сейчас где-то в Глендейле целая команда героев без устали работает над финалом невероятного киносокровища – очень особенного фильма, который заслуживает, на мой взгляд, судьбы одного из главных хитов года.

К несчастью, на студии Warner Bros. в Бёрбанке есть силы, которые грозятся похоронить этот фильм, – силы, которые работают против самих себя… Кем решат стать Warner Bros. – героями или злодеями?

Хотя версия, показанная Ain’t It Cool News, и была незаконченной (половина материала оставалась в сыром черно-белом виде), фильм, по заявлению МакВини, «уже был абсолютным шедевром». Такая благосклонность – как и безупречные оценки с нескольких тестовых показов – помогла привлечь внимание The Los Angeles Times. В апреле газета выпустила отдельный материал о том, все ли сделала Warner Bros., чтобы публика узнала о «Стальном гиганте». «Уорнеры, вероятно, и не поняли, насколько хороший у них получился фильм», – говорилось в статье.

Внезапно сетевая шумиха вокруг «Стального гиганта» превратила некогда обреченную картину в заведомую классику. За неделю до премьеры Warner Bros. сделали смелый и последний шаг в продвижении «Гиганта», опубликовав несколько минут фильма в сети со вступлением от Бёрда. «Сетевые жители фильм полюбили, – говорит Дон Бакли, бывший тогда одним из начальников Warner Bros. – Мы воспользовались всеми цифровыми инструментами в нашем распоряжении». Тогда это было неслыханным ходом для большой студии – признанием того, что интернет, шумно похоронивший уорнеровский «Дикий, дикий Запад» за считанные месяцы, может быть и союзником.

В первый уикенд проката Бёрд ждал новостей о судьбе фильма из отпуска. Рецензии, как и до этого отзывы с тестовых показов, были почти единогласно восторженными. (Исключение – правая газета New York Post, которая высмеяла «Гиганта» как «левацкую байку о маккартизме и ядерном вооружении». «Этель и Юлиус Розенберги, этот робот – для вас».) Но когда стали известны окончательные результаты сборов, оказалось, что «Стальной гигант» едва-едва вошел в топ-10 за выходные. «Цифры меня убили, – говорит Бёрд. – Так быстро объявить, что фильм – не жилец, было катастрофой». Бёрду позвонил с целью подбодрить сценарист и режиссер Гильермо дель Торо, тогда известный по культовому хоррору «Хронос». «По сути, он отговорил меня от самоубийства, – вспоминает Бёрд. – И сказал, что фильм не пропадет».

Сетевые поклонники «Стального гиганта» винили во всем студию, указывая, что их реклама сбивала с толку, или ее просто-напросто было недостаточно. Ноулз даже опубликовал на Ain’t It Cool News электронный адрес одного из главных начальников Warner Bros., призывая читателей слать на него идеи по новой рекламной кампании фильма. Но, несмотря на все усилия по воскрешению «Гиганта», ничто не могло заставить взрослую публику пойти на мультфильм. «Мне очень понравился фильм, – говорит ди Бонавентура. – Но, может быть, он опередил свое время».

Однако тем, кто его все-таки посмотрел, «Стальной гигант» казался очень своевременным. Этот фильм вдумчиво рассуждал о бесчувственности вооруженного насилия и вышел в прокат меньше чем через четыре месяца после Колумбайна. А изображенная в фильме эпоха раннего освоения космоса и присущая ей тревога о победном шествии прогресса неизбежно напоминали о страхе Y2K. «Технологии всегда вызывают это чувство, – говорит Бёрд. – Мы вечно изобретаем какие-нибудь штуки, которые должны изменить мир к лучшему. Но у них всегда есть обратная сторона – вероятность, что именно эта штука уничтожит всякую жизнь на Земле». Быть может, в том году это было тяжелой мыслью для зрителей. Но было достаточно времени обдумать ее, пока стальной гигант спал. Спал, чтобы однажды проснуться.

Охранные