Дьявол в маске - Стефани Слоун

Уилл направился к ним, не обращая внимания на удивленный шум и восторженный шепот остальных гостей. И тотчас же мисс Уинстед переключила свое внимание с лорда Раутона на герцога.

Граф же в смущении откашлялся, и Люсинда подумала, что он сейчас напоминал жеребца-однолетку, который был у нее когда-то. После кастрации молодой конь обычно стоял у изгороди и с горестным смирением наблюдал, как энергичный чистокровный жеребец горделиво прохаживался по ту сторону ограды, демонстрируя всему свету свое весьма неоспоримо внушительное мужское достоинство.

— Ох, простите, лорд Раутон… — Люсинда постаралась не думать о кастрированном бедняге. — Вы знакомы с его светлостью герцогом Клермоном? Он приехал в Оксфордшир совершенно неожиданно.

— Да, понимаю, — кивнул Раутон.

Люсинда же с улыбкой продолжала:

— Я заверила его светлость, что мы с тётей Шарлоттой сделаем все, что в наших силах, чтобы показать ему здесь все. Но знакомство с Оксфордширом было бы неполным, если бы он не посетил один из ваших вечеров, не правда ли?

— Добро пожаловать в мой дом, — сказал лорд Раутон.

Граф не казался чрезвычайно обрадованным визитом герцога, но, как человек вежливый, добавил:

— Друг леди Шарлотты и леди Люсинды — и мой друг.

— Очень приятно познакомиться с близким другом семейства Греев, — ответил Уилл, кивнув вежливо, но с достоинством истинного герцога.

Лорд Раутон ответил на любезность, легким поклоном.

— Извините, но мне нужно сказать слугам, что к ужину у нас будет еще один гость.

Граф улыбнулся и, бросив последний взгляд на Люсинду, удалился.

— Ну, полагаю, остались еще вы, мисс Уинстед, — сказал Уилл с улыбкой.

Глаза у молодой женщины стали размером с блюдца.

— Простите, ваша светлость…

Уилл снова улыбнулся:

— Это вы меня простите. Совершенно недопустимо заговаривать с дамой, не будучи ей представленным. Но я просто не мог больше ждать.

Люсинда сжалилась над вспыхнувшей от смущения девушкой.

— Мисс Уинстед, позвольте представить вам его светлость герцога Клермона.

Уилл склонился над рукой мисс Уинстед.

— Ах, ваша светлость… — пролепетала она, вставая с табурета. И в смущении замолчала, так как Уилл все еще не выпускал ее руку.

— Я самый преданный поклонник музыки. А вы… — Герцог указал на табурет, предлагая ей снова сесть. — Вы по-настоящему талантливый музыкант. Пожалуйста, одарите нас еще одной пьесой. Не лишайте мир вашего таланта.

Мисс Уинстед густо покраснела, хихикнула и уступила просьбе. Усевшись, она порылась в нотах, потом воскликнула:

— Вот, нашла!..

Уилл оставил ее и стал между Шарлоттой и Люсиндой. Все трое тихо поаплодировали, пока мисс Уинстед приготавливалась.

— И в какую игру вы играете? — спросила Уилла Люсинда, прикрывая лицо веером.

Мисс Уинстед начала играть пьесу Генделя, по тому особому энтузиазму, с каким она колотила по клавишам, было видно, что ей очень польстило внимание герцога.

— Ваша мисс Уинстед — прекрасная пианистка по сравнению с большинством молодых женщин, — пробормотал Уилл. — Если Раутон когда-нибудь заметит эту девочку, ей нужно будет воспользоваться всеми средствами, какими она располагает. Я просто помогаю ей.

— Как мило… И в придачу довольно умно с вашей стороны, — заметила тетя Шарлотта. — Не знай я вас лучше, я сказала бы, что вы — романтик, ваша светлость.

— Вы переоцениваете мою доброту, леди Шарлотта.

В комнату вошел слуга. Ударив деревянным молотком в металлический гонг, он объявил:

— Ужин подан!

Шарлотта с улыбкой взглянула на герцога.

— Не думаю, ваша светлость, что переоцениваю. Я редко ошибаюсь в людях.

С этими словами она взяла Уилла под руку, и тот повел ее в столовую.

Уилл проводил леди Шарлотту к ее месту за столом, потом осмотрелся в поисках своего места. Это оказалось не так-то просто — мешали вазы с фруктами и цветами, расставленные в середине стола.

— Извините, ваша светлость, — сказал лорд Раутон, — но у слуг было слишком мало времени, чтобы, изменить места гостей за столом.

Уилл подошел к графу и с пониманием кивнул:

— Да, конечно, лорд Раутон. Не беспокойтесь.

Остановившись за стулом, на котором сидела Люсинда, Уилл склонился над ней и шепотом спросил:

— Как вы думаете, где мне сесть?

Выражение лица Люсинды — только что радостное — стало серьезным. Повернувшись к Уиллу, она шепотом ответила:

— Ваше место рядом с леди Шипли, в конце стола.

Уилл изобразил озабоченность.

— Эта информация должна нагнать на меня страху?

— Ну… Нужно сказать…

— Так как же, Люсинда?

— Будьте добры, садитесь рядом с ней, пожалуйста.

Уилл насмешливо улыбнулся:

— Вы обижаете меня, миледи…

— И не забывайте говорить прямо в ее слуховую трубку. Чем громче, тем лучше, — шепотом добавила Люсинда.

Уилл решил, что будет лучше закончить этот разговор, пока ему не сообщили о каких-нибудь других странностях его соседки по столу. И все же он не удержался и спросил:

— Я должен присоединиться к моим соседям по столу где-то в северном крыле? Я правильно ориентируюсь в пространстве?

Люсинда засмеялась, потом шепнула:

— Да, все верно.

Уилл же отправился к своему месту.

Леди Шипли энергично помахала медной слуховой трубкой и приставила ее к уху в ожидании разговора.

— Леди Шипли, как приятно, что я оказался рядом с вами, — сказал Уилл, улыбаясь женщине так, будто она была единственной в комнате.

Пожилая дама смутилась.

— Говорите в слуховую трубку! — выкрикнула она, указывая на свой аппарат — как будто в комнате были еще и другие слуховые трубки.

Уилл невольно вздохнул.

— Черт побери… Оказывается, это труднее, чем я ожидал.

— Что такое?! — снова закричала леди Шипли.

— Я с вами совершенно согласен, — прозвучал чей-то скрипучий голос.

Уилл повернулся и увидел пожилого мужчину с пучками белых волос на голове и с носом слишком уж большим для его лица.

— Барон Шипли, — представился мужчина. Потом указал на свою жену. — А это — леди Шипли.

— Алистер, ты же знаешь, как меня раздражает, когда я не могу участвовать в разговоре!

— Вот именно… — со вздохом ответил барон.

Уилл улыбнулся:

— А я — Клермон.

— А… так вы тот самый человек, что увел леди Люсинду?

— Не думаю, что следует называть нашу помолвку именно так.

— Нет надобности быть вежливым ради меня. У Раутона имелись все возможности заполучить эту женщину. Но тактически его кампания была явным провалом.