Дьявол в маске - Стефани Слоун

Тут Люсинда коснулась пальцами его широкой груди, затем пониже и потянула за пуговицу на его бриджах. Потом стала расстегивать их одну за другой.

Уилл прислонил Люсинду спиной к книжному шкафу, и все его мышцы напряглись, он все еще колебался, хотя терпение его было на исходе.

— Назад пути не будет, — сказал он тихо — Как только это случится, для каждого из нас все будет не так, как прежде.

Люсинда посмотрела на него с мольбой.

— У меня нет никакого желания вернуться к прежнему, Уилл. Иди ко мне.

Больше не было причин избегать близости с Люсиндой — разумную логику победило чувство, которое все-таки жило в его душе. Он желал ее так, как не желал ни одну другую женщину. Не просто желал — он любил ее. И он никогда не будет бросаться словами, он докажет ей это своим телом и чувством — докажет прямо сейчас.

Уилл чуть приподнял ее и тут же вошел в нее. Люсинда вскрикнула, но через несколько секунд тихонько вдохнула. А потом он услышал ее голос.

— Да, да, да… — стонала она, вцепившись в плечи Уилла. Ее ногти впились ему в кожу, и эта боль лишь увеличивала наслаждение.

Уилл накрыл ее грудь правой ладонью, потом чуть помассировал сосок, легонько потянул и наконец зажал между большим и указательным пальцами. Затем перешел к другой груди. Он ласкал ее до тех пор, пока Люсинда не выдохнула:

— О, Уилл!..

Она стонала все громче, инстинктивно раздвигая ноги пошире. Потом ее тело напряглось, и раздался крик, говоривший о том, что она достигла высот блаженства.

Уилл тотчас замедлил движения. А Люсинда вдруг посмотрела ему в глаза и прошептала:

— Я тебя люблю.

Возможно, она не знала, что эти слова значили для него — ведь всего неделю назад сама мысль о том, что один человек может полностью отдаться другому, была для Уилла просто невозможна.

Теперь он снова ускорил движения, все глубже проникая в нее. И через некоторое время Люсинда стала двигаться с ним в одном ритме — как будто они уже не раз вместе исполняли этот любовный танец.

Прошла еще минута-другая, и Уилл, не в силах более сдерживаться, содрогнулся всем телом и затих, уткнувшись лицом в ее шелковистые волосы.

— Люсинда, Люсинда, Люсинда… — прошептал он.

Она ничего ему не ответила и еще крепче его обняла.

Глава 13

Когда Уилл с горсткой коринфян ждал прихода остальных агентов, ему казалось, что слова «нет покоя грешникам» — о нем.

Перед тем как расстаться с Люсиндой, он помог ей надеть ночную рубашку и пеньюар, затем проводил ее в спальню. Ему не хотелось покидать ее, но долг — превыше соблазна.

Герцог прошел по темному дому, вышел в сад и направился к конюшням. Он не первым явился на назначенное свидание, но и не последним — значит, силы у него еще остались.

Молодая амбарная кошка с громким мурлыканьем крутилась вокруг его ног. Он взял ее на руки и уселся на перевернутую кадку, положив кошку на колени. Поглаживая ее пушистую шерстку, Уилл говорил себе: «Да, силы у тебя остались, мерзавец…».

Он не должен был делать то, что сделал, — ни при каких обстоятельствах. Никогда еще за все время своей работы с коринфянами он не допускал такой фатальной ошибки. Хотя, конечно, увидев ее одну в библиотеке, почти раздетую, он подверг слишком большому испытанию свою силу воли.

Но это он мог бы перенести. Ведь сдержался же он до этого — когда все-таки оставил ее девственницей. Так почему же сейчас он не сумел устоять?..

Кошка соскочила с его коленей и затрусила, то и дело останавливаясь и принюхиваясь, в сторону кладовки. Наконец исчезла за дверью, махнув на прощание хвостом.

Вокруг Уилла продолжали собираться коринфяне, но он все никак не мог отвести взгляд от того места, где исчезла кошка, — смотрел и смотрел. И ничего не видел.

Слава Богу, он не признался Люсинде в любви. По крайней мере, словами. Но его тело говорило то, что не мог сказать его разум, и она, возможно, это почувствовала.

Значит, теперь ему придется пересмотреть свое отношение к жизни. Хотя тайные желания все же прятались в глубине его сердца, Уилл давно уже не верил, что кто-нибудь сможет полюбить его, — пусть даже в глубине души хотел этого. Если уж собственный отец был не в состоянии испытывать любовь к своему сыну, — так на что ему надеяться?

И тут Люсинда прямо заявила о своих чувствах, совершенно разрушив все, что он построил так давно. Более того, нежные чувства, которые она вызывала у него, противоречили холодному сосредоточенному подходу, который был ему необходим, чтобы выполнить свою миссию. Ведь шпионаж — не для тех, кто склонен к мягкосердечию или фантазиям. Это опасное дело, требующее полной концентрации и способности принимать правильное решение в любой момент — и днем и ночью.

Холодный, расчетливый, требовательный, опасный… Эти слова точно описывали его, Уилла, качества. Те качества, благодаря которым он стал самым ценным из всех агентов коринфян.

Но так было до сих пор, а теперь…

Последние из вызванных агентов появились в сарае и присоединились к группе, освещенной слабым светом свечей.

— Понимаю, все вы устали. Поэтому постараюсь быть кратким, насколько возможно, — начал Уилл. — Уэстон, что нового о Гаренне?

Граф выступил вперед, и все увидели, что правый глаз у него окружен отвратительными синяками и свежими красными царапинами.

— Источники подтверждают наши подозрения. Француз уже несколько месяцев назад начал собирать сведения о леди Люсинде в этих краях. И он подробно изучал территорию поместья.

— Что-нибудь обнаружено в последнее время?

— Ничего примечательного, — ответил Уэстон. — Хотя местные лягушатники в последнее время активизировались. Похоже, никто из них не готов выдать ублюдка — пока, по крайней мере.

Уилл помолчал, переваривая информацию. Значит, Гаренн не выманивал Люсинду из Лондона ложными сообщениями. Но это вовсе не означало, что он сейчас не скрывался где-то поблизости.

— А тот, кто поставил тебе синяк под глазом, получил свое?

— Ты меня хорошо знаешь, Клермон. Так что не стоило спрашивать, — ответил Уэстон, и на его смуглом лице засияла улыбка.

— Вот и хорошо, — кивнул Уилл. — А теперь, Парсонс, ваш отчет о надзоре.

Собрание, как и обещал Уилл, прошло быстро и по-деловому. Участники обменялись информацией, рассмотрели планы на утро, а затем вернулись на свои посты, к своим обязанностям.

Уилл же незаметно вернулся в дом и попытался уснуть. Но уже через два часа его разбудил шум снизу — это проснулись слуги и принялись за свои дела.

Быстро одевшись, герцог покинул особняк и поспешил к конюшням. Там он оседлал Сола и быстрым галопом выехал из поместья.