Мой Кир Булычёв, мой Рэй Брэдбери и другие мои писатели… - Андрей Викторович Щербак-Жуков

повести «В дни поражений и побед» были написаны, по сути, революционные боевики «Жизнь ни во что» и «Лесные братья». Поначалу «Р. В. С.» задумывалась как взрослая повесть и в газетном варианте начиналась словами: «Кругом было тихо и пусто. Раньше иногда здесь подымался дымок, когда к празднику мужики варили тайком самогонку, но теперь мужики уже перестали прятаться и производство самогонки перенесли прямо в деревню». Но уже в первом книжном издании ничего такого не было – эта повесть стала совсем детской.

Аркадий Гайдар очень хорошо понимал детскую психологию. Вот чему у него можно поучиться и сейчас. Он на своём опыте понимал, что подростковую активность нужно направить в правильное русло. Лучший пример тому – повесть «Тимур и его команда». Подросткам нужно что-то делать, как-то реализоваться – в этом Тимур и Мишка Квакин одинаковы. Но Тимур нашёл своей активности правильное применение. Эту бы повесть читать и перечитывать педагогам…

Откуда у Аркадия Гайдара такое знание детской психологии? Вроде не учился. Природное? Нет. Просто у него детство и зрелость поменялись местами. В детские годы он был взрослым – командовал полком. А в зрелые годы стал ребёнком. Это же так по-детски – обидеться на то, что его отругали за разбитую голубую чашку, и уйти с малолетней дочерью неизвестно куда! А ведь так поступает взрослый мужчина, альтер эго писателя.

А когда его комиссовали из Красной армии, он совсем по-детски написал письмо Фрунзе. Ничего не просил, ни на что не жаловался – просто прощался с миром, к которому привык. Это был такой литературный плач. Плач растерянного ребёнка.

И ужасы 30-х годов он чувствовал совершенно по-детски – закапывал, как говорят, рукописи под деревом. И это детское ощущение бессилия перед массовыми репрессиями так пронзительно выражено в «Судьбе барабанщика».

Гайдар как будто жил задом наперёд. Не взрослел, как все люди, а из сурового военачальника превращался в трогательного подростка. Этим он интересен. Интересен всегда. Словом, Аркадий Гайдар – один из тех авторов, которых хорошо бы очистить от советской идеологии и присмотреться к ним по-новому.

Это не просто хороший детский писатель, это писательребёнок.

Бойтесь жёлтых бабочек и толстых иностранцев

Впервые в виде книги вышел уникальный писательский проект 1927 года.

Размышления над книгой «Большие пожары: роман 25 писателей»

(М.: Книжный Клуб 36,6, 2009)

После предисловия Дмитрия Быкова* об этой книге не только трудно писать. Её довольно сложно читать. Ведь он подробнейшим образом изложил всю историю создания этого уникального проекта, поведал о том, как в 1927 году редактор «Огонька» Михаил Кольцов организовал двадцать пять самых разных авторов для написания романабуриме, который печатался из номера в номер. Затем Быков[4]точно и ёмко охарактеризовал всех, кто участвовал в создании коллективного произведения, – от признанных классиков до забытых беллетристов. А заодно и пересказал содержание глав, написанных каждым из них, лишив тем самым читателя способности удивляться перипетиям фабулы. Но и на этом Дмитрий Быков* не остановился – он поведал о двух других подобных проектах, один из которых был осуществлён в 1964 году Алексеем Аджубеем, а другой был начат, но не завершён уже совсем недавно в Саратове… Однако и это не всё – в конце предисловия он фантазирует, как мог бы выглядеть подобный проект, написанный сегодня, если к нему привлечь Виктора Пелевина, Эдуарда Лимонова, Владимира Маканина, Алексея Иванова, Дениса Гуцко, Сергея Лукьяненко… В общем, получилась просто-таки образцово-показательная статья – всё в ней есть: история и современность, синтез и анализ, текст и контекст. Вот её бы печатать на первой полосе. Но нельзя – она уже напечатана в книге.

Писать трудно, но нужно. Поскольку книга эта – яркое явление на фоне довольно-таки тусклой книжной жизни. Знак того, что не все ещё издательства переквалифицировались на выпуск книг для тех, кто книги в общем-то не любит. Странно, что этот роман не выпустили двадцать лет назад, когда активно издавали всех убитых, забытых и запрещённых писателей 20–30-х годов прошлого века… Один перечень всех авторов чего стоит! Вот они в порядке появления на страницах «Огонька»: Александр Грин, Лев Никулин, Алексей Свирский, Сергей Буданцев, Леонид Леонов, Юрий Либединский, Георгий Никифоров, Владимир Лидин, Исаак Бабель, Феоктист Березовский, А. Зорич (это псевдоним, поэтому вместо имени инициал), Алексей Новиков-Прибой, Александр Яковлев, Борис Лавренёв, Константин Федин, Николай Ляшко, Алексей Толстой, Михаил Слонимский, Михаил Зощенко, Вера Инбер, Н. Огнев (снова псевдоним), Вениамин Каверин, Александр Аросев, Ефим Зозуля, ну и сам Михаил Кольцов, собравший всю эту путаную историю воедино. Двадцать пять писателей – двадцать пять глав романа. Примерно треть фигурантов – признанные классики ХХ века, и всё написанное ими изначально ценно. Треть – писатели, хорошо известные в те времена, например модные фельетонисты, почему бы их не вспомнить, раз есть такой повод. Треть же была репрессирована, и, значит, их публикация – это дань истории и акт справедливости. В общем, книга интересна и специалистам, и простым любителям книги.

Истинное наслаждение доставляет процесс сравнения стилевых особенностей разных авторов и их тематических пристрастий. Иными словами – изучение, как в них борется стремление соответствовать общей задаче с творческой индивидуальностью. А если ещё проще – то наблюдение за тем, как каждый тянет одеяло в свою сторону.

Гриновское начало в соответствии с общим настроением автора было подёрнуто романтическим флёром. Собственно, он начал писать роман «Мотылёк», но потом решил пожертвовать его Кольцову, который перенёс действие из абстрактно-гриновского мира в российскую глубинку. В городе Златогорске участились пожары, каждый раз трагедия сопровождалась появлением необычных жёлто-синих бабочек… Ну а дальше каждый из писателей, продолжавших развивать этот загадочный сюжет, тянул в роман что-то своё, близкое. Свирский подробнейшим образом ярко и гротескно описал златогорские трущобы и населяющих их криминальных элементов. Либединский вывел на передний план группы политически подкованных и не очень, но весьма активных пролетариев. Известный маринист Новиков-Прибой организовал морской порт и красочно спалил в нём танкер с нефтью. Проявивший тягу к садомазо уже в своём «Сорок первом» Лавренёв сжёг живьём героиню, введённую ещё в третьей главе Свирским. Толстой ушёл в дебри научной фантастики и придумал, что бабочки в полёте выпускают «жизненные эманации» и при этом «разлагают азот воздуха» и «выделяют атомы водорода». Следовавший по его пути автор, писавший под псевдонимом «Н. Огнев», даже определил атомный вес неизвестного элемента и поместил его в один ряд с радием, торием и ураном. Зато Зощенко написал невероятно смешную вставную новеллу о пожарных, обсуждающих открытия учёных