Смерть пэра - Найо Марш

— Вы тоже с этим согласны? — громко спросила она.

Изумленный констебль поднялся на ноги.

— Простите, мисс?

— Было бы очень здорово, — промурлыкала Фрида, — если бы мы узнали, как вас зовут.

— Мартин, мисс.

— Так вот, мистер Мартин, я спросила вас, могли бы вы поклясться, что невиновные в этом деле находятся в такой же безопасности, как в раю, независимо от того, насколько подозрительно они выглядят?

— Да, мисс, — ответил констебль.

— Ослица ты моя, — фыркнул Генри, испепеляя Фриду взглядом, — это кто же подозрительно выглядит?

— Генри! — вмешалась леди Чарльз, — ты не должен так разговаривать с Фрид!

— Прошу прощения, мама, но Фрид абсолютно то самое, чем я ее назвал.

— И вовсе нет! — вскричала Фрида. — Мы все выглядим подозрительно. Разве нет? — требовательно спросила она у констебля. — Разве мы не кажемся подозрительнее Джека Потрошителя?

— Не могу сказать, мисс, — смущенно ответил констебль, и Роберте вдруг стало страшно жаль его.

— Ну хватит, Фрид, — оборвал ее лорд Чарльз. Роберта не могла себе представить, что в его голосе могут, звучать такие резкие ноты.

Фрида театральной походкой пересекла комнату и уселась на подлокотнике кресла матери.

В дверь постучали, и констебль с видом великого облегчения ответил на стук. Последовал обычный приглушенный разговор, но он был прерван веселым и громким голосом.

— Все правильно, — бодро произнес голос в прихожей. — Мистер Аллейн все про меня знает, а леди Миног меня ждет. Если вы мне не верите, идите и сами спросите.

— Это Найджел! — воскликнули Миноги, а Фрида прокричала:

— Найджел, ангел мой, идите сюда! Мы тут взаперти сидим, но мистер Аллейн говорил, что вас к нам пропустят.

— Привет, дорогая! — ответил голос. — Я знаю. Сию секунду к вам подойду. Они просто спрашивают... а, спасибо. Скажите ему, пожалуйста, что я приду и поговорю с ним попозже. Где вы там? О, понятно.

Констебль впустил бодрого молодого человека, который в провинциальных глазах Роберты выглядел ожившей иллюстрацией из модного журнала. Его одежда необыкновенно ладно сидела на нем, он был таким свежевыбритым и изящным: волосы тщательно зачесаны назад, усы приглажены. От него веяло светскостью и уверенностью. Молодой человек вошел в комнату красивой походкой, чарующе улыбаясь Миногам, хотя в его улыбке сквозила едва заметная тень тревоги.

— Найджел, дорогой мой, — вскричала Шарло, — мы в восторге от того, что вы пришли. Как вы думаете, Фрид не слишком плохо поступила, что позвонила вам? Мы все ужаснулись.

— Я подумал, что это просто прекрасный поступок со стороны Фрид, — отозвался Найджел Батгейт. — Привет, Чарльз, примите мои соболезнования по поводу того, что случилось. А что, кстати, случилось?

— Чертовски неприятное дело, — мягко проговорил лорд Чарльз. — Садитесь, Батгейт. Выпейте что-нибудь.

— Робин, — обратился к девушке Генри, — ты ведь не знакома с Найджелом? Мистер Батгейт, мисс Грей.

Пока Роберта пожимала руку Найджела, у нее было время порадоваться, что Генри про нее не забыл. Как только про Роберту вспомнил Генри, вспомнили и все остальные Миноги.

— Бедная Робин, — сказала Шарло. — Она буквально сию минуту приехала от самих антиподов, а ее бросили в человекоубийство в семье. Выпейте поскорее, Найджел, и выслушайте нашу страшную историю. Мы ужасно встревожены, но все же подумали, что если уж у нас в семье cause celebre[22], то надо позвать вас первым.

— И осадить других репортеров, — добавила Фрида. — Вы же нам поможете в этом, Найджел? Эта сенсация — ваша добыча.

— Да какая сенсация? — спросил Найджел Батгейт. — Мне только десять минут назад передали, что вы звонили, и я сразу примчался сюда. Почему Аллейн и его веселые молодцы копошатся по всему дому? Что случилось?

Миноги кинулись наперебой рассказывать. Роберту потрясла ловкость, с которой Найджел Батгейт отделил бесстрастные факты от миножественного преувеличения и приукрашивания. Его круглое красное лицо становилось все серьезнее по мере того, как развертывалось повествование. Он мрачно переводил взгляд с одного члена семьи на другого и наконец с многозначительной гримасой кивком указал на полицейского в углу.

— О, мы уже махнули рукой на то, что он слушает, — хмыкнула Фрида. — Сперва мы говорили по-французски, но теперь уже и скрывать нечего. Тетя Кит сообщила мистеру Аллейну насчет финансового кризиса, а папуле пришлось признаться насчет бэйлифа.

— Что?!

— Мой дорогой Найджел, — произнес лорд Чарльз. — Здесь находится судебный исполнитель. Сквернее ситуации не придумаешь.

— А что касается близнецов, — продолжила Фрида, — так ваш закадычный друг вывернул их наизнанку, вытащил за ушко на солнышко и повесил сушиться.

— И м-могу сообщить тебе, Фрид, — дополнил Стивен, — что он прекрасно знает, чем мы занимались в столовой. Скажи на милость, тебе обязательно надо было вытирать свою крашеную пасть о ковер, да?

— Господи, спаси нас! — воскликнул Генри и швырнул две подушки с дивана в сторону заколоченной двери. — Почему, черт побери, мы об этом не подумали раньше?!

— Аллейн говорит, что не стал нас подслушивать. Наверное, мы и без того выдали себя с головой и п-потрохами.

— Но в чем дело? — спросил лорд Чарльз. — Что такого вы делали в столовой?

Смущенные дети поведали ему все.

— Не слишком красиво, — нахмурился лорд Чарльз. — И какого мнения он будет теперь о вас?

Наступило молчание.

— Не самого высокого, осмелюсь предположить, — промямлил наконец Генри.

— Лучше бы вы... — лорд Чарльз отвернулся с жестом отчаяния. Фрида быстро заговорила по-французски. Роберте показалось, что она говорила о том, что их пока не спрашивали про смысл подслушанной беседы.

— Но нет никаких сомнений, — заявил Колин, — что все, чего ему не сказали мы, с откровенностью шизофреника выболтала тетя В. Так зачем нам прятаться и скрываться?

— А где, — перебил твердо Найджел, — где эта ваша тетя Вайолет? Где леди Вутервуд?

— Она спит в моей постели, — ответила Шарло. — По одну сторону кровати ее сторожит сиделка, по другую — преданная горничная, которая ни на миг не желает ее оставить. Так что где проведем эту ночь Чарли и я, остается загадкой. Мы этого не знаем. Кроме того, нам надо устроить на ночь где-нибудь шофера по имени Хихикс, будто мало нам мистера Ворчалла.

— Послушайте, дело ведь серьезное, — начал Найджел.

— Конечно серьезное, Найджел. Мы сами понимаем, что серьезное. Мы все потрясены до самого основания, — сказала Фрида. — Отчасти поэтому мы и попросили вас прийти.

— Да, но вы говорите совсем не так... — начал Найджел и поймал взгляд Шарло. — О, простите ради бога, — пробормотал он. — Но вы не беспокойтесь! Аллейн...

— Найджел, — спросила Шарло, — какой он на самом деле? Вы так часто рассказывали нам про вашего друга, и мы всегда думали, как замечательно было бы с ним познакомиться. Однако мы даже представить себе не могли, при каких обстоятельствах это знакомство произойдет. Понимаете, совсем недавно я сидела напротив него в своей собственной столовой, пытаясь заглянуть в его мысли, полагая, что беседа пойдет так, как мне того захочется, а сейчас, когда я мысленно возвращаюсь к этому моменту, мне кажется, что все покатилось совершенно не так, как я задумала.

— Дорогая моя Имоджин, — широко улыбнулся Найджел, — я знаю, что вы — гений дипломатии, но, право же, на вашем месте я не стал бы пробовать ваш талант па Аллейне.

— Вы знаете, он смеялся надо мной, — оправдывалась Шарло.

— Ты твердо уверена, мамуля, — съехидничала Фрида, — что это не был зловещий такой смех: «Ха-ха-ха!»

— Ни в коем случае не зловещий. Он обыкновенным образом хихикал.

— Эх, послал бы он за мной! — пробормотала Фрида.

— Полагаю, ты рассчитываешь, — начал Генри, — разыграть перед ним роскошную сочную сцену, и в результате Аллейн в отчаянии бросит дело, потому что ты ему доставляешь слишком много хлопот? Деточка, твои сценические потуги...

— Дорогой, я не собираюсь применять никаких сценических потуг, как ты это назвал. Я буду держаться просто и с достоинством, буду бледна и очаровательна.

— Ну, если Аллейна не станет неукротимо рвать, значит, желудок у него крепче, чем у меня.

Фрида мелодично рассмеялась. Констебль поднялся и открыл дверь на стук.

— Это сигнал моего выхода на сцену, — прошептала Фрида. — Как вам кажется?

— Может быть, это за твоим отцом или за Генри, — предположила Шарло.

— Инспектор Аллейн, — возвестил вошедший констебль, — хотел бы поговорить с мисс Грей.

Роберта пошла за вторым констеблем по коридору к столовой. Сердце ее тревожно стучало. Она чувствовала, что рот раздирает неукротимая зевота. Во рту пересохло, и она боялась, что ее голос будет звучать надтреснуто и хрипло. Констебль открыл дверь, вошел и объявил: