Нечестивец - Шеннон Дрейк

— Вы не уверены? Но именно вы настаивали, чтобы я показался в свете под руку с женщиной. Вы были уверены в правильности такого выбора, когда мисс Монтгомери вошла в нашу жизнь.

— Да, но…

— Но?

— Эта девушка не от мира сего! Точнее сказать — она чужда нам, — пояснила Эвелин.

— Отчего же?

— Когда я приехала, она отсутствовала на рабочем месте. Я ждала ее за столом сэра Джона. И она вернулась с…

— С чем же?

— С рукой мумии!

— Эвелин, она работает в отделе египтологии.

— Да-да, но какая нормальная женщина станет бегать по музею, размахивая засушенными мощами?

— Должно быть, у нее были причины для этого.

— Возможно, но ее поведение — из ряда вон выходящее. Да и вид был… Вся в пыли, взъерошенная, прическа растрепана, лицо бледное. И носилась там с этой окаменелостью.

— Эвелин, вы же сами бывали на раскопках. Вы знаете, этими мумиями там разжигали очаги и местные, и иностранцы. Как примерка? — спросил он, меняя тему разговора.

Эвелин промолчала.

— Что-то не так?

— Да нет, все так. Невероятно точно сшито, — прошептала Эвелин.

— Так в чем дело?

— Я не знаю. Теряюсь в догадках и тревожусь. Ладно, пора мне идти за вашей красавицей, обожающей мумии.

Она поднялась с кресла и пошла к двери, но напоследок оглянулась:

— Простите, Брайан. Да, идея была моя, но с этой девушкой явно Что-то не так.

Он озадаченно посмотрел вслед Эвелин. Будучи вхож в музей в качестве Арбока, он давно присматривался к сотрудникам, к тому, как они работают. Никаких странностей Камиллы он до сих пор не замечал. Но сегодня явно Что-то случилось!

Стук в дверь означал, что явилась Камилла. Он пригласил ее войти и веско произнес:

— Добрый вечер, мисс Монтгомери.

— Добрый вечер.

Он заметил, что волосы ее сырые — видимо, она приняла ванну после возвращения в замок, выкроив до ужина некоторое время после встречи с Тристаном. Неужели было столько пыли от той мумии?

Брайтон выдвинул стул Камилле, налил вина и уселся напротив нее.

— Устали за день?

— Да, похоже, — тихо сказала она.

— Произошло Что-то необычное?

— Да все там было необычно.

— Ого!

— Похоже, сегодня никто не работал.

— Сэр Джон не явился на работу?

— Нет, пришел, но ненадолго. Исчез при странных обстоятельствах. — Она говорила медленно, глядя Брайану в глаза. — Он читал лекцию в библиотеке.

Я вышла, чтобы обсудить с ним текст моего перевода иероглифов. Сэра Джона не было, а на его столе лежала газетная вырезка с фотографией из последней экспедиции ваших родителей. И в его лицо на фотографии был воткнут перочинный нож.

— Интересно. Продолжайте.

— Ну, сэр Джон вернулся и очень расстроился. А вскоре ушел.

— Думаете, его шантажируют? — спросил Брайан.

— Шантажируют?!

— Да, бывает такое, сами знаете.

Она сдержанно хмыкнула.

— Полагаете, он кое-что знает и ему угрожают из-за этого?

— Вероятно.

— Вам известно о золотой кобре с глазами из драгоценных камней? — спросила она.

— О золотой кобре? Нет. Никогда не видел такой находки в описи — ни в тех контейнерах, которые поступили сюда, ни в тех, что ушли в музей. Кобра, разумеется, почиталась символом высшей власти и королевского достоинства, но такие находки, насколько я знаю, редки. Такой символ прилагался к посмертной маске?

— Не думаю. Просто не знаю. Но о ней упоминается в том тексте, который я перевожу. — Внезапно она подалась вперед и пристально посмотрела на него. — Я все время размышляла над этим, пыталась понять, в чем дело. Вы всерьез полагаете, что ваших родителей убили намеренно, и это вполне могло быть именно так. Значит, тому должна быть причина…

— Мотив?

— Да, точно. Если Кто-то из работников музея вознамерился украсть особо ценную вещь для продажи… ведь там есть чем поживиться. Но продавать такую драгоценность здесь, в Англии, даже из-под полы… рискованно. Ведь нельзя затем похвастаться краденым сокровищем?

— Такую находку можно сбыть во Франции, в Штатах или в другой стране, — заметил Брайан.

Камилла кивнула.

— Но если замешан работник музея, кражи могут совершаться постоянно.

— Но все экспонаты занесены в каталоги музея, — вынес он резюме. — Что еще случилось сегодня?

Камилла расслабленно откинулась на спинку стула и пожала плечами. Брайан понял, что она внимательно наблюдает за ним, взвешивая свои слова.

— Сэр Джон уронил ключи. Я воспользовалась ими, чтобы проникнуть в запасники.

— Именно там вы решили изучать руку мумии?

Камилла посмотрела на него, не скрывая удивления.

— Сорока на хвосте принесла, — пояснил он.

— Видите ли, там, в подвале, Кто-то был, и свет выключили.

Брайан нахмурился:

— То есть там был Кто-то еще, и подвал внезапно оказался в темноте. Вы уверены в этом?

Камилла спокойно выдержала его взгляд.

— Да. И я думаю, что со мной там была миссис Прайор. Полагаю, она и есть та самая сорока.

— Что?! — От удивления Брайан приподнялся с места, не замечая, что навис над ней грозной башней.

Ее скулы окаменели. Но она не отпрянула и не съежилась от его резкого тона.

— Говорю вам, никого из наших сотрудников в музее не было. Но там была миссис Прайор.

— Да, но вы встретились с ней в кабинете. Если уж вы взялись прятаться по темным углам вместе с мумиями, позвольте вам напомнить: Эвелин была не только личной горничной матери, но и ее лучшей подругой.

Камилла тоже встала с места и наклонилась к нему:

— Отлично! Вы сами завели это дело и каждый вечер мучаете меня допросами. Я старалась отвечать вам честно. Вы спрашиваете — я отвечаю. Жаль, что вам не нравятся мои ответы!

— Вам позволено бывать в запасниках? — грозно спросил граф.

Камилла посмотрела на него виновато.

— Не заходите туда снова. И вообще, не заглядывайте ни в какие темные и безлюдные уголки в этом музее, понятно?

— Что вы все время поучаете меня, словно маленькую! — взорвалась она. — Да, я понимаю! Вы потеряли любимых, близких родственников. Ради их памяти вы обязаны выяснить правду. Да, мне понятно! И что есть негодяи — мне тоже понятно. Вы используете меня в своих целях — куда уже понятнее. Вы свирепый, богатый и знатный граф Карлайл — даже это я понимаю. Но я до глубины души устала оттого, что вы кричите и рычите на меня, как зверь. Вы понимаете это?

Истеричный выпад Камиллы поверг его в изумленное молчание. Высказавшись, она сникла, обессилев, и стояла в нерешительности, не зная, то ли продолжать спор, то ли ретироваться. И выбрала последнее. Бросив салфетку на стол, она произнесла: