Депутат за семь миллионов - Кирилл Казанцев

Стариканов, изображая горячий спор, энергично опровергал домыслы карманной оппозиции.

– Наша партия, – вещал он, – это партия всех россиян, а не какой-то социальной группы. Вот поэтому в нашей программе предусмотрены хорошие дела для всего народа.

На «ринге» шла вялая, наигранная перепалка. Иногда встревал ведущий, задавая неудобные, но наперед обговоренные вопросы, на которые тут же находился приемлемый ответ. Наконец прозвучал гонг. Ведущий жизнерадостно сообщил, что первый раунд окончен, во втором зрителей ждет сюрприз, а сейчас ток-шоу уходит на рекламную паузу.

После короткого перерыва трансляция возобновилась. Волошин ожидаемо, как и было договорено, обвинил Стариканова во лжи. На что тот гордо ответил, что ничего другого от «оппозиционера» и не ожидал. А потому предусмотрительно пригласил специалистов из спецслужб с «детектором лжи»; в объективности их оборудования и работы сомневаться не приходится.

Приглашенная публика оживилась. Маша подключила Нила Константиновича к полиграфу. Ларин занял место за ноутбуком. Изображение с его монитора вывели на большой проекционный экран в студии.

– Для начала проведем обычный в таких случаях тест, чтобы вы убедились – полиграф работает отлично и, в отличие от людей, никогда не врет, – со строго выверенной улыбкой произнесла в микрофон, предложенный ведущим, Маша.

– Итак, господин политтехнолог, вас зовут Нил Константинович Стариканов?

– Да, – абсолютно уверенно произнес господин политтехнолог.

Все задрали головы, глядя на проекционный экран, где высветилась реакция бесстрастного «детектора лжи»: «НЕПОЛНАЯ ПРАВДА».

Стариканов не очень охотно признал, что таки да – в документах у него значится «Нинел», то есть «Ленин» наоборот. В зале раздались смешки, но зато публика уверовала в действенность полиграфа, раз он способен улавливать подобные тонкости.

Маша задавала простенькие вопросы один за другим:

– Сколько вам лет?

– Сейчас вы живете в Москве?

– Сколько пальцев у вас на руках и ногах?

«Детектор лжи» каждый раз уверенно подтверждал правдивость ответов. А затем Маша с таким же невинным видом спросила:

– Ваша партия торгует депутатскими мандатами?

Стариканов вздрогнул, но нашел в себе силы улыбнуться и ответил:

– Наша партия никогда не торговала и не торгует мандатами.

«НАГЛАЯ ЛОЖЬ» – тут же высветилась на большом проекционном экране реакция «детектора лжи».

Нил Константинович делано хохотнул и развел руками.

– Электроника иногда и ошибаться может.

– Нет, не может, – серьезно произнесла Маша и тут же задала следующий вопрос: – Одно депутатское место по партийному списку обходится покупателю в шесть-семь миллионов долларов?

– Я же уже сказал – мы не торгуем мандатами, – сильно занервничал политтехнолог.

И вновь возникла надпись: «НАГЛАЯ ЛОЖЬ».

– А должность начальника ЖКХ в столичном округе купить у вас можно?

– Нельзя! – рявкнул Стариканов.

«ОБМАНЫВАЕТ».

Если бы ток-шоу не шло в прямом эфире, Нил Константинович метнул бы в Машу трибуну-пюпитр. Он принялся срывать с пальцев электроды…

Режиссер предвыборного шоу Кореневский видел все, что происходит в студии, не только на экранах мониторов, но и через стекло аппаратной. И тихо обмирал от ужаса, но помнил о бумагах с компроматом. А потому инициативы и не проявлял.

Зазуммерил селектор. На связи был гендиректор канала.

– Прерывай трансляцию. Срочно.

– Так ведь для рейтинга…

– Какой, на хрен, рейтинг? Это политика.

– Понял, – ответил Кореневский; двинув ползунки всех микрофонов вниз, убрал звук, после чего запустил бегущей строкой «приносим извинения за технические неполадки», и погасил свет в студии.

Рассвирепевший Стариканов кричал на своих охранников:

– Что значит не можете найти их?.. Быстро предупредить полицейский пост на входе в комплекс, чтобы их задержали… Как это так?.. На турникете говорят, что они не входили в «Останкино»? Быть этого не может!

Да, неспроста сегодняшним утром на крыльце телецентра к Нилу Константиновичу подошла гнусная грязная старуха, которая, потянув своим крючковатым носом, сказала ему, что дерьмом запахло. Сказала и словно в воздухе испарилась. Охранники с ног сбились, ее разыскивая…

Тем временем Ларин и Маша, одетые в мешковатые рабочие комбинезоны, уже сидели в просторной кабине мусоровоза. Машина остановилась у хозяйственных ворот, и охранник, ни секунды не колеблясь, дал ей выехать на улицу…

…Настоящего же полиграфолога, его ассистентку и их водителя люди Дугина с часик-другой покатали по Москве. После чего свернули в один из дворов, высадили пленников у желтого мини-вэна и, ничего не говоря, укатили прочь.

– И что это было? – почесал затылок усач.

– Не знаю. Но они ничего не взяли, – осмотрев салон, сказала женщина.

– А кофр с детектором на месте? – напрягся полиграфолог.

– Как стоял на заднем сиденье, так и стоит, – ответила ассистентка.

* * *

Ларин только что вернулся из отпуска, в который его силой отправил Дугин. Пара недель ничегонеделания на теплом море под пальмами уже немного утомила Андрея. Ему казалось, что он вернулся в другой город. Москва выглядела непривычно. Он стоял на Садовом кольце, поджидая, когда появится Маша. Вокруг было многолюдно. Люди подтягивались к самому краю тротуара. У многих на одежде трепетали на ветру приколотые белые ленточки. Развевались они и на антеннах, боковых зеркальцах едущих по Садовому машин. Многие водители приветственно сигналили тем, кто вышел на улицу. Автомобили, словно управляемые одной невидимой силой, сбавляли ход, стопорили движение. Вскоре они сбились в неторопливо двигавшийся общий поток. Вспыхивали аварийки, дорожное движение вмиг превратилось в акцию протеста.

– Ну, как тебе? – Маша подошла к Ларину со спины.

– Ты знаешь, красиво. И лица у людей другими стали. Вроде бы все умнее выглядят, чем раньше. Красивее, благороднее. Давно такого не видел.

– Ну, это здесь. Есть и другие митинги, которые «за». Там и другие лица увидеть можно.

– Гопота – она так же бессмертна, как коррупция, – резюмировал Андрей, – у них, к сожалению, нет ни партийной принадлежности, ни национальности.

– Как отдохнул?

– Ты же знаешь мой принцип – к компьютеру на отдыхе не подхожу. А тут не выдержал, залез. Выходит, Дугин так и не сбросил в Интернет всей той гадости, которую я на этих мерзавцев накопал. А перед выборами это было бы неплохо сделать.

– Ты же понимаешь – выборов как таковых не было. Нужный результат просто «нарисовали». Есть вещи, с которыми даже наша организация справиться не может. И политическая система – одна из них. Павел Игнатьевич мудро поступил. Он Стариканова и его партайгеноссе с компроматом ознакомил. За то, чтобы все это в Интернете не появилось, им пришлось отказать самым одиозным личностям в депутатских мандатах, ну и парочку людей из нашей организации в Госдуму пропустить. Так что будут у нас внедренные агенты с правом голоса и в профильных Комитетах.

– Да людям все равно, кто в Думе сидит, – не выдержал Ларин.

– Не скажи, – обвела взглядом тротуар и проезжую часть Садового кольца Маша. – К тому же Стариканову и его подельникам пришлось аннулировать продажу многих «хлебных» должностей в образовании, медицине, коммунальном хозяйстве и поставить начальниками просто хороших профессионалов. Так что, надеюсь, сосульками будущей зимой никого не убьет.

– Хоть что-то, – усмехнулся Андрей и обнял напарницу за плечи.

К ним подошла девушка-активистка. В руках ее развевались сотни белых лент. Две из них она протянула Ларину.

– Присоединяйтесь.

Ленты Андрей взял, сунул в карман и при этом произнес:

– Нет, спасибо. Мы просто погулять вышли. Политикой не интересуемся.

Активистка, оставив аполитичную парочку в покое, переключилась на группку пенсионеров.

– Может, все-таки встанем вместе со всеми? – спросила Маша, глядя на то, как люди, выстроившиеся вдоль бордюра, берутся за руки, образуя живое кольцо вокруг центра столицы.

– Я бы встал, да тут журналистов с телекамерами много. Не стоит светиться. Ведь незримо и мы с ними стоим. Для того, чтобы они вышли, и мы немного постарались.

Лимузин Стариканова еле двигался по Садовому кольцу в потоке ползущих машин с белыми ленточками. Вырваться из него не могли помочь даже джипы с охраной.

Отчаянная девушка-активистка пробралась между движущимися автомобилями и навязала белую ленточку на антенну лимузина. Мрачный как туча Нил Константинович ерзал на заднем сиденье. Уже и ему Москва представлялась новым непривычным городом.

И тут политтехнологу показалось, что за цепочкой людей, выстроившихся вдоль бордюра, мелькнуло лицо Андрея Ларина. В другое время он бы приказал остановиться, спустил бы на него охранников. Но кортеж Стариканова буквально влекло течением медленно едущих и сигналящих машин с белыми ленточками дальше.