Депутат за семь миллионов - Кирилл Казанцев

Прохожие шарахались, оглядывались, кричали вслед.

– Дорогу! Дорогу! – надрывался Ларин, лавируя среди попадающихся у него на пути людей.

Беглецы были уже близко. Нужно лишь немного приналечь, чтобы настигнуть коренастого.

«Только б в разные стороны не побежали», – подумал Андрей.

– Поднажми! Быстрей! – крикнул долговязый своему приотставшему приятелю, а затем, ловко нагнувшись, выхватил из урны бутылку и запустил ею в Ларина.

Тот легко уклонился. Брызнуло и зазвенело стекло. Где-то неподалеку залился трелью полицейский свисток.

Андрей все-таки настиг коренастого, схватил его за воротник. Но домушник ловко выскользнул из куртки и перемахнул через ограждение, потому как увидел замаячившую в конце тротуара патрульную машину с включенными мигалками.

– Мусора! – с ненавистью выкрикнул долговязый и вместе с увесистой сумкой тоже перемахнул через ограждение.

Грабители затравленно озирались. С одной стороны приближалась патрульная машина. С другой их настигал хозяин ограбленной квартиры. Оставался лишь один выход – рискнуть пересечь широченный проспект, по которому мчались машины. И они бросились под колеса. Завизжали тормоза. Взвыли клаксоны.

«Шестерка» врезалась в зад автобусу, посыпалось лобовое стекло. Разъяренный водитель выскочил из-за руля и заорал на всю улицу:

– Куда, козлы, прете? – он схватил Ларина за руку, но, встретившись с ним взглядом, тут же разжал пальцы.

Грабители уже оказались на разделительной полосе, а Андрей все никак не мог преодолеть две полосы движения. Машины шли быстро и плотно. А между ними по разметке метались грабители.

Но тут Ларину повезло. За рулем миниатюрного джипа сидела пугливая дамочка. Она затормозила и показала рукой, что пропускает нарушителя дорожного движения. Совсем рядом завывала полицейская сирена.

Андрей перемахнул через капот остановившихся «Жигулей» и схватил долговязого. Тот рванулся, увлекая его за собой. Ларин пошатнулся, увидел надвигающуюся на них громаду троллейбуса и перекошенное от страха лицо женщины-водителя за лобовым стеклом. Он вовремя успел разжать пальцы. Чтобы не угодить под транспорт, Андрей даже оттолкнулся от долговязого, и правильно сделал. Грабителя просто впечатало в троллейбус и унесло. Ларина лишь чиркнуло бортом по плечу.

На тротуаре уже визжали особо впечатлительные дамы:

– Человека убили!

– А?

Андрей пробежал вперед и увидел лежавшего на асфальте долговязого. Грудь его прерывисто вздымалась. Из разинутого рта исходил отвратительный хрип, словно куском пенопласта терли по жести. У головы растекалась лужица крови. Но сумки рядом с ним не было. Коренастый грабитель, забросив ее за спину, уже исчезал в темной арке на другой стороне улицы.

Всего мгновение Ларин колебался. Но затем решил не догонять. Он склонился над долговязым и, заглядывая ему в глаза, прошипел:

– Кто тебя послал?

– Я… Мы… – грабитель закашлялся.

Разбитое тело вздрогнуло, из раскрытого рта вместо слов хлынула кровь. Возле Андрея уже толпились водители.

– «Скорую» кто-нибудь вызвал?

– Конечно. Едут уже. Мчатся.

– Знаем, как они мчатся…

Появился и полицейский:

– Что с ним?

Ларин приложил два пальца к сонной артерии на шее долговязого и не почувствовал биения.

– «Скорая» может и не спешить. Мертв.

Полицейский присел на корточки и все же пожелал убедиться в страшном диагнозе Андрея сам.

– Точно мертв. Мертвее не бывает. А вы не толпитесь на проезжей части. Чего тут смотреть?

А дальше было нудное разбирательство. Ларин объяснял, что погнался за людьми, ограбившими его квартиру. В куртке долговязого отыскалась справка о недавнем освобождении из мест лишения свободы. Да и зэковские татуировки свидетельствовали, что он закоренелый уголовник. Наконец эта часть неудавшегося выходного была закончена. А прибывший опер с криминалистами направился на ограбленную квартиру вместе с Андреем.

Теперь уже и сам Ларин мог получше осмотреться в своих пенатах. Криминалисты, переходя из комнаты в комнату, снимали отпечатки пальцев, фотографировали. А опер, присев на подоконник, строил догадки.

– Вот вы помощник депутата Государственной думы, – без особого пиетета произнес он. – Как думаете, связано это с вашей профессиональной деятельностью?

– Я общественный помощник, можно сказать, волонтер, – ответил Андрей.

По кривой улыбке опера нетрудно было догадаться, что он не верит в то, что Ларин помогает депутату на общественных началах.

– И эту версию мы не можем сбрасывать со счетов, хотя она и маловероятна, – продолжал опер, – потому как сами рассудите. Документы грабителей не заинтересовали. Вон валяются, они ногами по ним ходили. А украли только самое ценное: деньги, компьютер, икону старинную со стены… – принялся перечислять мент. – А такую большую сумму денег вы зря дома держали. Их в банке хранить надо. Давайте пойдем на кухню, не будем мешать моим парням. Составим список всего, что у вас похитили.

Список оказался довольно большим. Но наверняка не исчерпывающим.

– Я сразу все и не припомню. Осмотреться надо, – проговорил Ларин.

Наконец список составили. Конечно же, неполный. Затем пришла очередь художника-криминалиста. Он поставил на кухонный стол ноутбук и, ориентируясь по словесному описанию Андрея, составил фоторобот удравшего грабителя.

– Ну, что ж, если вспомните, то мне позвоните, – опер протянул хозяину квартиры визитку. – А мы искать будем. Думаю, найдем.

Вскоре следственная бригада уехала. Андрей остался один, и можно было наводить порядок. Если бы имелась связь с Дугиным, то Павел Игнатьевич подключил бы к расследованию и своих людей. Но выбирать не приходилось.

Ларин сбрасывал затоптанные простыни, рубашки в мешок. На кухне гудела стиральная машина. Бумаги возвращались в ящики письменного стола, книги – на полки. Андрей отодвинул зеркальную дверь платяного шкафа. На вешалке одиноко висел ненавистный ему строгий деловой костюм. На дне шкафа валялись слетевшие с плечиков темно-синяя рубашка и галстук. Ларин поднял их и прикусил губу.

«Я как в воду глядел, – подумал он, – список-то у опера неполный. Заколка для галстука пропала. А это уже серьезно. На ней часов десять записи нестертых осталось и разговоры-то все интересные». Андрею стало не по себе.

Все-таки прав был перестраховщик Дугин. «Ничего компрометирующего тебя в квартире храниться не должно», – не раз говаривал он. Но не будешь же каждое утро ездить к тайнику, чтобы взять такую мелочь, как заколку для галстука.

– Неужели за этим и охотились? Но вместе с тем и золотые запонки пропали, – разглядывал он пустые манжеты рубашки. – И ручка в золоченом корпусе. Нет, все-таки больше похоже на тупое ограбление, совершенное уголовниками.

Ларин чувствовал себя не в своей тарелке. Всегда некомфортно осознавать, что в твоем жилье в твое отсутствие хозяйничали чужие люди. Андрей даже всю посуду перемыл. Все-таки человеком он был брезгливым. Наконец поздно, около двух часов ночи, лег спать. На этот раз даже специальная подготовка не помогла, хоть и тренировался он входить в сон мгновенно, будто тумблер выключал. Теперь не получилось. Заснул лишь, когда светало. А в семь утра его разбудил телефонный звонок. Ларин тут же схватил трубку, ведь нельзя было исключать, что это вышел на связь Дугин.

– Алло, слушаю, – спросонья проговорил в микрофон Андрей и тут же узнал голос вчерашнего опера.

Мент был бодр и радостен.

– У меня для вас хорошая новость. Взяли мы второго субчика. Подъехать на опознание можете?

– Прямо сейчас?

– Желательно, – отозвалась голос в трубке. – В ваших же интересах. Вещички-то ваши при нем оказались…

За окном кабинета в управлении весело сияло солнце. На ветвях дерева прыгали, чирикая, проворные воробушки. Опер просто сиял от счастья и хвалился Ларину:

– …Ночью мы его и взяли. Все случилось, как я и рассчитывал…

Андрей, как бывший наро-фоминский опер, прекрасно понимал логику коллеги. Он и сам так поступил бы. Как понимал и то, что менту, раскрывшему ограбление меньше чем за сутки, просто необходимо выговориться.

– …Я чего прикинул. Тот погибший недавно с зоны откинулся, о чем свидетельствует справка об освобождении.

– Логично, – вставил Ларин.

– Видать, присмотрелся к вам. Одеваетесь дорого, на хорошей машине ездите, помощником у депутата работаете.

На этот раз Андрей не стал уточнять, что он волонтер и работает на общественных началах.

– …Ну, и взял с собой на дело дружка-рецидивиста, который месяц тому на вольняшку вышел. Денег-то ни у того, ни у другого не было. Подняли они у вас немало. Больше ста тысяч долларов. А если быть совсем точным, то сто десять тысяч. Пятьдесят в целлофановом пакете, как вы сами указали, и шестьдесят в бумажном конверте.

– Все верно, – подтвердил Ларин.