Депутат за семь миллионов - Кирилл Казанцев

Андрей уже вынул кейс и рассматривал цифровые замки, когда за спиной сухо щелкнул замок входной двери. Ларин успел схватить пистолет, лежавший в сейфе, передернуть затвор, прикрыть дверцу и спрятаться за массивным письменным столом.

Дверь отворилась. Андрей не видел, кто вошел. В кабинете не было ни одной лакированной поверхности, а шторы закрывали стекла окна – по отражению не сориентируешься. Вошедший сделал несколько шагов, а затем раздался немного насмешливый голос Стариканова:

– Ну, вот, любезный, ты и попался. Вылезай, вылезай. На этот раз я изменил привычкам и всего на один день разрешил поставить в своем кабинете камеру видеонаблюдения.

Нил Константинович говорил практически без злости – таким тоном, будто они с Лариным решили позабавиться игрой в прятки, и вот он его отыскал. Андрей пока еще не отзывался – шарил глазами, пытаясь разглядеть скрытую камеру.

– Не ищи, все равно не увидишь. Дымов ее хорошо замаскировал.

Ларин почувствовал присутствие в комнате еще нескольких людей и наконец-то решил подняться в полный рост, так как скрываться больше не имело смысла. Пистолет он держал за спиной. Подвыпивший политтехнолог щурил глаза. За ним стоял Дымов с пистолетом в руке и еще один человек из охраны с автоматом. Оба они держали Андрея на прицеле.

– Ай-ай-ай, – покачал головой Нил Константинович. – Я тебе доверился, про бумаги заветные сказал, а ты украсть их у своего хозяина вздумал. Да не похоже на тебя это. Я, как великий Станиславский, только одно и могу сказать – не верю.

– Бес попутал, – довольно спокойно ответил Ларин, еще не подозревая, что окончательно «спалился».

– Выйди, – через плечо бросил Стариканов охраннику.

Тот повиновался – бесшумно прикрыл за собой дверь. Теперь они остались только втроем. И Нил Константинович мог быть вполне откровенным.

– Вот как интересно получается. Сперва бес Медникову попутал, а теперь вот тебя. И знаю я этого беса. Ты казачок засланный, которого мы все так долго искали. Ловко ты меня провел. Ну, и я не лыком шит. Подтверди, Дымов.

Марат широко улыбнулся.

– Даже самые умелые агенты где-нибудь да прокол допустят, – не без злорадства сообщил он. – Булавочка-то твоя для галстука не такой простой оказалась. Записи на ней интересные.

– И не думай мне втюхивать, – вклинился политтехнолог, – что ты хотел меня этими записями шантажировать. Снова – не верю! Ну, что, допрыгался, борец с коррупцией? Коррупция – она неискоренима. Это стиль жизни, способ существования России, и никому не дано поменять порядок вещей. Думаешь, мне приятно со всякими мудаками якшаться, деньги от них брать? Тошно, а деваться некуда, по-другому не получается. Ладно, все это лирическое отступление. Ты мужик головастый, сам все понимаешь. А посему отсюда у тебя только два выхода: или соглашаешься с нами сотрудничать, или придется тебя где-нибудь в лесочке закопать. И я как человек некровожадный склоняюсь к первому варианту.

– Надо подумать. Предложение интересное, – произнес Андрей.

– Ну, ты думай. А пока можешь бумагами поинтересоваться, – и Стариканов подсказал код замочков.

Ларин открыл кейс. Внутри и в самом деле были бумаги – целая стопка чистых офисных листов формата А-4.

– Все, я подумал, – сказал Андрей, вскинул пистолет и нажал на спусковой крючок, целясь в руку Дымова, в которой он сжимал оружие.

Боек сухо щелкнул.

– Кто ж тебе заряженный пистолет в сейф положит? – хихикнул политтехнолог.

И тут Ларин схватил стоящее на столе старомодное мраморное пресс-папье и запустил им в голову Дымова. После чего отпрыгнул в сторону. Марат даже выстрелить не успел. Кровь хлынула из разбитого лба, заливая ему глаза.

Стариканов шарахнулся подхватить выроненый пистолет. Но Андрей опередил его и ткнул стволом в бороду, под которой угадывался острый кадык.

Охранник по ту сторону двери, встревоженный шумом, уже спрашивал:

– Что случилось?

Полуоглушенный Дымов стоял на коленях, мотал окровавленной головой, звучно матерился и явно не слышал вопроса.

– Скажи, пусть заходит, – прошептал Стариканову Ларин.

Тот кивнул и крикнул:

– Заходи!

Охранник действовал осторожно – сперва распахнул дверь, затем выставил автомат. Вот этим Ларин и воспользовался. Схватил ствол и резко рванул на себя. Охранник, не удержавшись, влетел в кабинет, споткнулся о Дымова и рухнул. Завладев оружием, Андрей выскочил в коридор, вполне отдавая себе отчет, что там еще может кто-то быть. Но оказалось – пусто.

Проверив на ходу, заряжен ли магазин, Ларин сбежал по винтовой лестнице. Однако просчитался. Скорее всего, в кабинете у Стариканова была установлена «тревожная кнопка».

Один за другим на углах высоченной ограды вспыхивали прожектора. Свет залил лужайки так ярко, как заливают их прожектора на футбольном поле. Гости в оранжерее, посчитав, что готовится какое-то представление, выходили наружу. От ворот к дому уже спешили несколько охранников с оружием.

Андрей, выбежав на крыльцо, укрылся за колонной и дал короткую очередь по куполу оранжереи. Зазвенело и посыпалось стекло. Пьяные гости и девицы с криками и визгом бросились врассыпную. Это дало возможность Ларину смешаться с ними и юркнуть за трансформаторную будку – единственный затененный уголок в этом царстве света. Он выглянул.

Растерянные охранники оглядывались, ища беглеца. По освещенному пространству пытаться прорваться к воротам было нереально. За толстой стальной дверью рядом с Андреем мерно гудели трансформаторы. Однако до них еще нужно было добраться. Но трансформаторная будка – это не сейф, запоры там несложные. Ларин вытащил шомпол из автомата, поковырялся им в просторной дырке замка. Дверь поддалась. Один за одним он опустил рубильники.

Свет моментально погас по всему периметру и в доме. Усадьба погрузилась во тьму. Андрей вырвал из гнезд увесистые фаянсовые предохранители и только тогда рискнул выглянуть наружу. Теперь, когда с неба светила лишь бледная луна, было сложно отличить гостей от охранников. Кто-то ругался, кто-то щелкал зажигалкой. А пьяная девица истошно вопила:

– Огня!

Ларин глянул в сторону ворот – там царило оживление. Из гаража выгнали джип, зажгли фары, пытаясь осветить ими просторный двор. Охранники вглядывались в темноту.

Пора, решил Андрей.

Закинув автомат за спину, он не побежал, а просто пошел к воротам, при этом пьяно пошатываясь. В руках он сжимал цилиндры керамических предохранителей.

– Стой! Сюда нельзя!

– Кто идет?

– Свои! – крикнул в ответ Ларин и выиграл на этом еще несколько шагов.

– Стой! Стрелять буду! – донесся до его слуха оклик.

Вспыхнул фонарик – его луч ударил в лицо.

– Ложись! Гранаты! – рявкнул Андрей и одновременно метнул оба предохранителя.

Те, и в самом деле похожие на гранаты, мелькнули в луче фонаря, шлепнулись на идеально подстриженный газон. Охранники попадали на землю кто где стоял. Наверняка в уме они отсчитывали секунды, оставшиеся до взрыва.

А Ларин тем временем метнулся к угловатому массивному джипу, вскочил за руль. Двигатель работал. Воткнув передачу, он помчался прямо на ворота. Крепкий «кенгурятник» снес их. Джип прогрохотал по рифленой жести, а вот дальнейшего Андрей не предусмотрел. Не зря резиденция Стариканова выглядела как замок. Оказалось, в ней предусмотрен и разводной мост. Вот этот самый мост и был поднят.

Джип ударил в вертикально стоящую секцию из деревянных брусьев, сломал ее и рухнул в неглубокий ров, заполненный водой. Было ее немного. Над поверхностью возвышался даже капот. От удара Ларина сильно бросило на руль, болела грудь. Но все же он выбрался из салона и, увязая в грязи, двинулся к противоположному берегу, однако там его уже поджидала охрана политтехнолога.

Андрея повалили на землю, несколько раз врезали по бокам ногами, а затем куда-то поволокли…

…Минут через десять застучал резервный генератор. По периметру стен вспыхнули прожектора. Генерал ФСБ с всклокоченными рыжими волосами и сбившимся набок галстуком стоял посреди двора с бутылкой виски в руке.

– Я же говорил – в хлам мужик нажрался, совсем очумел.

* * *

Ларин сидел в небольшом гимнастическом зале, привязанный к тренажеру. За окном уже давно было светло. Гости, как он понимал, поразъехались. Стариканов расхаживал между спортивными снарядами. Дымов с заклеенным пластырем лбом сидел на гимнастической скамейке. Больше никого в спортивном зале не было.

Андрея особо не били, если не считать тех нескольких нанесенных ночью ногами ударов, – Нил Константинович не хотел «портить» Ларину лицо, ведь он рассчитывал на дальнейшее сотрудничество.

Политтехнолог уже разглагольствовал битый час. Андрей пока отказывался от заманчивого предложения. Но Стариканов был настойчив.

– …ты пойми, – вещал Нил Константинович, – я не предлагаю тебе стать предателем, чего ты так боишься. Твои обязанности останутся прежними – будешь заниматься тем, чем занимался прежде в своей долбаной тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти. Вы все так же будете подставлять, сдавать органам, уничтожать взяточников. А ты будешь нас с Дымовым только информировать, советоваться с нами. И мы вам будем помогать в вашей борьбе. У меня тоже полно врагов-коррупционеров. Сотрудничество будет взаимовыгодным. Ты же понимаешь, что у нас компромата выше крыши. И на некоторых персонажей мы тебе его предоставим. Ты абсолютно ничем не рискуешь. О том, что ты двойной агент, будем знать только я и Дымов. А иначе, ну, ты сам понимаешь, не обессудь. Как-то не хочется мне тебе напоминать, что быть похороненным без гроба и креста над могилой не по-христиански.