Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Некоторое время всадники ехали в молчании.
-- А знаешь, почему тот попик так радовался моему позору? -- спросил Асеро, -- я бы ни за что не догадался, но один из наших потом узнал случайно. Незадолго до нашего визита было кому-то из монахов видение, что самый юный из приплывших потом станет очень сильным гонителем христиан, и решил меня таким образом со свету сжить. Ведь он был уверен, что у нас за любой промах смертью карают. Может, даже и к лучшему, что всё так произошло. При дворе я появляться не мог, взаперти тоже не сидеть не хотел, так что смог увидеть совсем другую Испанию, такую, где не важен дворцовый этикет. И я понял -- власть Короны не так прочна, как иные думают. Потому что у них власть сама по себе, а народ сам по себе. И народу она в общем-то не нужна, её просто терпят, как терпят нищету и грязь, но не более того. Так что мы на самом деле сильнее их, потому что наше общество монолитно. Впрочем, вернёмся к нашим злосчастным христианам.
-- Да, теперь я понял, почему тебя это так тревожит, -- ответил Инти, -- до сего дня я даже не подозревал, что ты когда-то побывал в Испании и пережил там такое. Неудивительно, что ты молчал об этом.
-- Тогда никто и не предполагал, что я стану Первым Инкой. Это потом в войнах погибли многие из потомков Солнца, Горному Потоку наследника пришлось выбирать из полукровок. Да и столь скорой смерти Горного Потока никто не мог предугадать. Хорошо, что Горный Лев не знал о том моём позоре, иначе страшно подумать, как всё могло обернуться. Но всё-таки её давние следы могут сыграть свою роль и сейчас.
-- Кажется, я понимаю, куда ты клонишь. Ты боишься, что эти монахи могли каким-то боком в Испании знать о твоём давнем позоре, и могут поведать об этом твоим врагам? Брось, это сильно вряд ли, ведь за истекшие 20 лет слухи об этом и в Испании должны были поутихнуть, давно испариться, как испарились оставленные тобой мокрые следы.
Асеро только покачал головой.
-- Всё гораздо хуже. У меня практически нет сомнений: Андреас -- тот самый священник, который блаженно улыбался при виде моего унижения. Когда я увидел его, я почти сразу узнал, но всё-таки сомневался, ведь эти попы весьма похожи друг на друга и внешне, и даже голосами, но когда он стал с наслаждением говорить о врагах-завистниках, готовых при малейшей возможности предать свою жертву на позор и поругание, и при этом расплываться в так знакомой мне блаженной улыбке... Тут у меня рассеялись все сомнения.
-- Когда я слушал твои переговоры с ними на площади, мне было тебя искренне жаль, но я и представить себе не мог, что ты пережил сегодня на самом деле. Но не бойся! Если у него хватит низости рассказывать об этом публично, то я заставлю его замолкнуть навеки.
-- Не думаю, что он станет делать это. Во-первых, вроде он меня всё-таки не узнал. Я успел очень сильно измениться за эти годы, а в Испании я был тогда под чужим именем, ведь никто не должен был знать, что я из потомков Солнца, хоть и по женской линии. А даже если узнал, он не настолько глуп, чтобы рассказывать такие вещи, это теперь никто не воспримет всерьёз. Однако я чувствовал, как он на самом деле меня ненавидит. Я уверен, что мысленно он подвергал меня всем пыткам, на которые только способно его злобное воображение. Может, он даже не знает ещё точно, что собирается предпринять, но такая злоба в сочетании с столь изощрённым умом не могут просто рассеяться в пространство. Пока он один -- он мало что может сделать, но ведь он будет вербовать сторонников. Умоляю тебя, Инти, смотри за ним в оба. Сколько он всего наговорил на площади, а вдвое больше не сказал. По дороге к воротам я специально проехал мимо дома, где их поселили, и услышал отрывок их разговора. Томас говорил, что не стоит, пожалуй, нападать в своих проповедях на меня, пока я им проповедовать не мешаю, ведь "всякая власть от Бога, и власть Инки тоже", а в ответ Андреас сказал, что если я не покорюсь Короне, то меня ждёт участь похлеще, чем Иова, ибо праведным бог лишь посылает испытания, а грешникам мстит до седьмого колена.
-- А кто такой этот Иов?
-- Персонаж их Священного Писания. Он был добродетельный, и со стороны их бога к нему претензий не было, однако, бог однажды поспорил со своим соперником, и ради спора лишил Иова всего, наслал мучительную болезнь, но самое страшное -- убил разом всех его детей.
-- Ничего себе у них бог. И чем они это оправдывают?
-- Тем, что бог потом ему всё вернул, и здоровье и богатство.
-- А убитые дети? Он их что, оживил?
-- Им кажется, что родить новых -- достаточное утешение, - усмехнулся Асеро, - Особенно если в равном количестве. Впрочем, раз мне собрались мстить до седьмого колена, то значит, мои родные находятся даже под большей угрозой, чем я. Знаешь, смерти как таковой я не боюсь... Точнее, я понимаю, что последствия могут быть для страны тяжёлыми, и умирать вовсе не хочется, но вот какого-то панического ужаса перед смертью я не испытываю. Если там ничего -- значит, ничего, и страдать по этому поводу будет уже некому. Конечно, это может быть больно, но в жизни немало боли, а агония редко бывает особенно долгой. Если там другая жизнь -- значит, другая жизнь, думать, что она будет какой -то особенно ужасной, оснований нет. Если там справедливый суд -- то честному человеку бояться нечего. Вера христиан, что только у них есть шанс избежать за гробом пыток, есть лишь плод их высокомерия. Нет, я боюсь другого -- что христиане доберутся до моей семьи.... ведь их не останавливает ни пол, ни возраст. А если проповедь христиан будет иметь успех и через некоторое время Андреас потребует, чтобы его пустили в столицу, то ты знаешь, я не могу ему в этом отказать.
-- Ясно, что не можешь. Но в столице мне за ним следить будет проще, да и к тому же в детскую к своим дочерям ты их всё же пускать не обязан.
-- Не обязан. А вот терпеть их обличения приходится. А если их мои дочери услышат? Ведь меня в чём только не обвиняют, и в убийствах, и в пытках...
-- Лгать здесь христиане едва ли посмеют, тебя можно упрекнуть. Ты правишь куда более мудро и справедливо, чем все христианские короли и вице-короли вместе взятые! Я не припомню ни одного твоего поступка, который хоть как-то пятнал бы твоё правление. Разве что история с Горным Львом... но формально мы непричастны к его смерти!
-- Дело не в этом. Им вовсе не обязательно упрекать меня в каком-то конкретном поступке. Довольно того, что я Первый Инка, то есть знатен и богат по их представлениям.
-- Своих бы знатных и богатых лучше бы обличали, -- проворчал Инти.
-- А они и обличают время от времени. Думаешь, почему у них церковь так популярна среди бедняков? Наивные люди думают, что церковь осуждает грабёж, так как богатыми у них нередко становятся именно таким путём, ну если наследство не получат. Но ведь церковь не брезгует принимать награбленное в обмен на отпущение грехов, значит, дело не в этом, а в том, что для них ситуация, когда у человека всё есть, и ему больше ничего не надо -- нож острый. Там "всё" может быть только у богатого, потому что необходим запас на чёрный день, вот богатых ЗА ЭТО и обличают. А у нас в этом смысле богаты все. Простому народу у нас даже проще жить чем нам, на них ответственности меньше, в случае чего они уверены -- власть о них позаботится. Я иногда думаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы мой отец не умер так рано. Может быть, я тоже стал бы ремесленником и не ведал бы о бремени государственных забот, не опасался, что меня могут убить, был бы счастлив своим незатейливым счастьем... Впрочем, я итак в общем-то счастлив. Был бы совсем счастлив, если бы не угроза, постоянно висящая над страной и надо мной лично. И для христиан моё счастье не может не быть источником ненависти лично ко мне. Мне кажется, что в глубине души Андреас понимает, что я вовсе не мучимый страшными призраками тиран, каким он пытается мня представить. Для него важно меня этого лишить, а это можно сделать только поставив меня в безвыходное положение. И проще всего это сделать через мою семью...
-- Я понимаю твою тревогу, Асеро. Я сам порой также беспокоюсь за сестру и племянниц, но пока они ещё малы, их сравнительно легко держать под присмотром и особых причин для беспокойства нет. Пока они учатся или играют среди других девочек, то никто не решится устраивать похищение. Вот когда они подрастут и вступят в возраст любви, то дело будет хуже. Однако мы тут с тобой слишком разговорились, а время уже за полночь, стоит повернуть к дому, ведь ты же хотел выспаться.
На обратном пути друзья предались воспоминаниям
-- А помнишь, Асеро, как тебя долго уговаривали жениться?
-- Помню, конечно. Самые знатные и красивые девицы предлагали мне себя, но я отказывался. Это ограничение, что невеста обязательно должна быть крови солнца... оно меня очень смущало. Не факт, что уговорили бы, если бы тогда на твою сестрицу не свалился ягуар.
-- До сих пор не понимаю, почему ты вёл себя так. Конечно, когда влюблён в одну, на других и смотреть не хочется, но ты не был влюблён. Будучи взрослым мужчиной, ты пугался и стеснялся женщин, точно подросток. А ведь все знали, что если ты не женишься, то Первым Инкой тебя не выберут, а всё это давало пищу для всевозможных домыслов.
- Начало пути - Влад Поляков - Альтернативная история
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история
- Ушедшее лето. Камешек для блицкрига - Александр Кулькин - Альтернативная история
- Вести ниоткуда, или Эпоха спокойствия - Уильям Моррис - Альтернативная история
- Генерал-адмирал. Тетралогия - Роман Злотников - Альтернативная история
- Боевые паруса. На абордаж! - Владимир Коваленко - Альтернативная история
- Дымы над Атлантикой - Сергей Лысак - Альтернативная история
- Хольмгард - Владимир Романовский - Альтернативная история
- Плацдарм «попаданцев» - Александр Конторович - Альтернативная история
- ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ - Борис Гринштейн - Альтернативная история