Срывая цепи - Светлана Люмьер

отношений.

— Эва? — нахмурился объект моих терзаний. — У тебя что-то болит?

— Нет! — резче, чем хотела, отозвалась я. — Вернее да. Но все в порядке, я не ожидала, что буду себя чувствовать, как после тяжелой тренировки.

Морман понимающе улыбнулся, принимая мой ответ. Дальше развивать тему не стали.

Мы уже пили кофе, когда нарш огорошил вопросом:

— Как так получилось, что у тебя никого не было? Не подумай, что я против, даже наоборот. Но по вашим меркам ты достаточно взрослая, чтобы иметь определенный опыт.

Я едва не поперхнулась от его прямолинейности. Несколько секунд мне потребовалось, чтобы подобрать слова.

— Я не хотела никому доверять. Меня дважды предали очень близкие мне люди, один из которых был моей первой любовью. Это как-то не способствует раскрытию сексуальности и желанию начать с кем-то встречаться.

Нарш сперва помрачнел, но затем расслабился и протянув руку сжал мою.

— Но мне доверилась. Могу ли я рассчитывать на то, что у тебя ко мне есть чувства? — с мягкой улыбкой поинтересовался он.

Как-то не туда свернул наш разговор. Слишком откровенно. Я не была уверена, что хочу быть настолько открытой с ним, но и врать не хотелось.

— Я испытываю сильные чувства к тебе и, наверняка это видно. Мне сложно об этом рассказывать, ведь ты такой скрытный. Порой я абсолютно тебя не понимаю.

— Наверно, плохо старалась. — осклабился он.

Я возмущенно выдернула руку и сердито засопела.

— Расслабься, я только подтруниваю. — и он вновь сграбастал мою ладонь, целуя ее. — Я рад, что ты честна со мной.

— Почему?

— Моя сила позволяет мне читать мысли окружающих. — он сделал многозначительную паузу, давая осознать всю глубину… пусть будет ситуации. Затем невозмутимо продолжил. — Не скажу, что пользуюсь этим часто. Только для получения нужной информации. Чужие страсти меня не волнуют.

— Значит, ты можешь слышать о чем я думаю? — с ужасом уточнила я. Вселенная, за что?!

— Нет. Твои не могу. — я шумно выдохнула с явным облегчением, чем вызвала смешок нарша. — Изначально мог, но после ритуала выяснилось, что отныне я тебя не слышу. Это раздражает.

Я непонимающе уставилась на Мормана и потребовала:

— Объяснись.

— Не знаю, когда все началось. Наверно, с самого начала. Едва я увидел тебя, свернувшуюся калачиком, маленькую и напуганную, то испытал острую потребность защитить, укрыть, спрятать. Еще никогда прежде я не чувствовал такого непонятного щемящего чувства по отношению к кому-либо. Когда ты умирала на моих руках, сердце рвалось на части. Поэтому я решился на ритуал, рискуя всем, и я бесконечно рад, что все получилось. Ты выжила. Уже тогда я захотел забрать тебя на Нархаз, но Лимая была права, сказав, что чужой мир для девочки, перенесшей столько страданий не лучшее место. Я согласился. Хотя это было не просто. Увидев спустя пять лет, я сначала тебя не узнал. Ты превратилась в настоящую красавицу, раскрылась как цветок и вновь нуждалась во мне. Мои чувства обострились, но я не принимал их. Думал, что это не более чем мужской интерес. Однако чем дальше, тем больше понимал, что хочу видеть тебя рядом, прикасаться, слушать твой голос.

Казалось, я забыла как дышать. Сердце бешено колотилось о ребра, а к глазам от чего-то подступили слезы. Нарш, не реагируя на мое состояние, продолжил:

— Я видел, что тебя тоже тянет ко мне, но ты держала меня на расстоянии. В тот день, когда ты флиртовала с Кайраном, я поймал себя на мысли, что ревную и от того разозлился на себя. Мне казалось, что я вполне контролирую себя, но это было заблуждение. В итоге досталось тебе. После я серьезно обдумал все это и решил, что как только уложу тебя в постель, станет легче и мой интерес ослабнет. Но стоило тебе исчезнуть, я едва не спятил от ужаса. Кайран с трудом остановил меня от полного разрушения убежища. При всем при том, мы не могли открыто тебя искать, это привлекло бы слишком много чужого внимания. Я звал тебя, надеясь, что ты услышишь и сама вернешься, при условии, что еще жива. Но в ответ была тишина. Я рвал и метал от собственного бессилия. Подумать только, повелитель огромного мира, сильнейший маг и не в состоянии найти одну единственную женщину. Больше всего я боялся, что услышу твой зов, говорящий об опасности, и не успею вовремя. Но еще больше боялся не услышать его никогда. Потому, когда увидел тебя в отеле целой и невредимой, то снова разозлился, потому что ты позвонила не мне, а брату.

— Но я не знаю твой номер — растерянно стала оправдываться я.

— Верно. — прервал он, положив палец мне на губы и погладив их. — Впервые здравомыслие оставило меня. Ты лишила меня покоя и хладнокровия. Эвирея, я открыто говорю, что ты мне нужна. Я хочу, чтобы ты была моей. Пока я не решу вопросы с похищениями, у тебя есть время подумать обо всем.

Сил хватило только кивнуть, настолько я была ошеломлена. Он невесомо поцеловал меня в губы и ушел в кабинет. Я же осталась наедине со всеми своими мыслями, которые грозили свести с ума. Мне срочно требовалось услышать Хирли, и я пошла за телефоном. Закрывшись в своей спальне, позвонила на рабочий и предупредила, что беру отпуск. Начальница удивилась, но заверила что без проблем отпустит. Затем набрала номер брата.

— Алло. — ответил Райт. — О, привет, сестренка. Ты живая? А то дит Торн выглядел так, что готов сожрать тебя.

— Что мне сделается? — буркнула я. — Дай Хирли.

— Да? — раздался в трубке родной голос. — Мелочь? Ну как ты?

— Со мной все в порядке, но мне нужно поговорить.

— Сейчас, я уйду в другую комнату. — поняла меня приемная мать. — слушаю.

— Это касается Мормана.

— Он тебя обидел? — тут же сурово спросила она.

— Нет, но я должна признаться кое в чем… — и резко выдохнула. Я просто не могу это сказать.

— У вас с ним что-то есть? Я правильно понимаю? — начала за меня Хирли.

— Все так заметно?

— Вы когда друг на друга смотрите, сам воздух искрит.

Я молчала.

— Что тебя мучает?

— Но ведь он муж твоей сестры! — мне хотелось кричать и рвать на себе волосы. Жгучий стыд душил изнутри.

— Ох, девочка моя. — вздохнула самая дорогая мне женщина. — Ты еще молода и мыслишь высокими идеалами. Нельзя своему сердцу приказывать существовать по каким-то правилам. Это настоящее преступление, против себя же. Моей сестры уже давно нет. Она прожила довольно долгую и счастливую жизнь. Так какой смысл себя ругать, если ничего чужого не берешь?

— Но…

— Никаких «но».