Венец - Сигрид Унсет

- Куда ты девал Халвдана и Колбейна? - спросила она, немного испуганная. - Или ты ускакал от них по дороге сюда?

- Нет, я ускакал от них в Лоптсгорде, - сказал он и засмеялся. - Мне так хотелось вернуться поскорее домой: я никак не мог успокоиться - все улеглись там спать, а я взял Гюльдсвейна и помчался домой... Собери-ка мне чего-нибудь поесть. Астрид, - сказал он девушке. - Принеси все сразу сюда, тогда тебе не надо будет ходить так далеко по дождю! Но поторопись, я ничего не ел с раннего утра...

- Разве тебя не накормили в Лоптсгорде? - удивленно спросила жена.

Лавранс сидел на скамейке покачиваясь и посмеивался:

- Там, конечно, была еда, но у меня там не было охоты есть. Я выпил немного с Сигюрдом, но... потом подумал... что могу поехать домой и сегодня вечером, чем ждать до завтрашнего утра...

Астрид вернулась с пивом и едой, захватив с собою сухие башмаки для хозяина.

Лавранс стал было отцеплять шпоры, но чуть не упал головой вперед.

- Подойди сюда, Кристин, - попросил он, - и помоги отцу. Я знаю, ты сделаешь это от любящего сердца, да, любящего сердца... сегодня...

Кристин послушно опустилась на колени. Тогда он взял ее голову обеими руками и повернул лицо ее к себе.

- Ты хорошо знаешь, дочь моя, я хочу тебе только добра! Не стал бы я причинять тебе горе, если бы не знал, что этим избавлю тебя от многих горестей в будущем! Ты еще очень молода, Кристин, тебе исполнилось семнадцать лет в этом году - на третий день после святого Халварда... Тебе только семнадцать лет...

Кристин помогла отцу. Немного бледная поднялась она на ноги и снова уселась на скамейку у очага.

Хмель как будто несколько сходил с Лавранса по мере того, как он насыщался. Он отвечал на расспросы жены и служанки о тинге - да, все сошло прекрасно! Им удалось купить муки, и зерна, и солода частью в Осло, частью в Тюнсберге; товар был заграничный и мог бы быть лучше, но мог быть и хуже. Да, он повстречал многих родных и знакомых и привез от всех поклоны. По отвечал Лавранс медленно, слово за словом.

- Я говорил с господином Андресом, сыном Гюдмюнда, - сказал он, когда Астрид вышла. - Симон обручился с молодою вдовою из Мандвика. Свадьбу будут играть в Дюфрине около праздника святого Андрея. На этот раз парень сам устроил все дело. В Тюнсберге я держался в стороне от господина Андреса, но он сам разыскал меня - хотел сообщить мне, что он точно знает, что Симон увидел фру Халфрид в первый раз только в середине этого лета. Он боялся, что я подумаю, будто Симон имел уже в виду эту богатую невесту, когда расходился с нами! - Лавранс на некоторое время умолк и невесело рассмеялся. - Понимаете ли, этот благородный человек страшно боялся, как бы мы не подумали что-нибудь такое о его сыне!

Кристин облегченно вздохнула. Она подумала, что, вероятно, это и разволновало так отца. Быть может, отец все время надеялся, что он все же состоится, этот брак между сыном Андреса и ею. Сперва она испугалась, не прослышал ли отец чего-нибудь о ее похождениях на юге, в Осло.

Она встала и пожелала родителям спокойной ночи. Однако отец сказал, чтобы она обождала немного.

- У меня есть еще одна новость, - сказал Лавранс. - Я не мог бы утаить ее от тебя, Кристин, но будет лучше, если ты узнаешь ее. Дело в том. что того человека, которого ты избрала, ты должна постараться забыть.

Кристин стояла, опустив руки и склонив голову. Но тут она взглянула на отца. Губы ее шевелились, но она не могла произнести ни звука.

Лавранс отвел взор под взглядом дочери и махнул рукой:

- Ведь ты сама знаешь, что не стал бы я противиться, если ты истинно мог поверить, что это приведет к добру!

- Что за новости узнали вы за эту поездку, отец? - спросила Кристин ясным голосом.

- Эрленд, сын Никулауса, и его родич Мюнан, сын Борда, приезжали ко мне в Тюнсберг, - ответил Лавранс. - Господин Мюнан просил твоей руки для Эрленда, и я ответил ему отказом!

Кристин стояла некоторое время, тяжело дыша.

- Почему вы не хотите отдать меня за Эрленда, сына Никулауса? спросила она.

- Я не знаю, насколько ты осведомлена о том человеке, которого хочешь получить в мужья, - сказал Лавранс. - Если ты сама не можешь понять причины моего отказа, то тебе будет не очень приятно услышать об этом из моих уст.

- Не потому ли, что он был отлучен от церкви и объявлен вне закона? спросила Кристин прежним голосом.

- Знаешь ли ты, из-за чего король Хокон указал на дверь своему близкому родичу? Знаешь ли ты, что его отлучили от церкви за то, что он противился приказу архиепископа? И что он уехал из Норвегии не один?

- Да, - сказала Кристин. Голос ее зазвучал неуверенно. - Я знаю и то, что ему было всего восемнадцать лет, когда он познакомился с нею... со своей любовницей!

- Мне было столько же лет, когда я женился, - отвечал Лавранс. - Мы считали во дни моей молодости, что восемнадцатилетний мужчина может сам отвечать за себя и отстаивать свое собственное и чужое благополучие!

Кристин стояла молча.

. - Ты назвала женщину, с которой он жил в продолжение десяти лет и прижил детей, его любовницей, - сказал Лавранс немного спустя. - Небольшая была бы для меня радость отдать дочь мужу, который до женитьбы год за годом жил в открытой любовной связи! Но ты сама знаешь, что это не было просто любовной связью!

- Вы не так сурово осуждали фру Осхильд и господинаь Бьёрна, - тихо сказала Кристин.

- И все-таки я не могу сказать, чтобы мне нравилось породниться с ними, - ответил Лавранс.

- Отец, - сказала Кристин, - разве вы были таким уж безгрешным всю свою жизнь, что решаетесь так сурово осуждать Эрленда?..

- Видит Бог, - резко ответил Лавранс, - что я не считаю ни одного человека большим грешником, чем я сам! Но из того, что все мы нуждаемся в милосердии Божием, не следует, чтоб я отдавал свою дочь первому попавшемуся человеку, который вздумает попросить ее в жены!

- Вы знаете, что я не то хотела сказать, - горячо возразила Кристин. Отец... матушка... ведь и вы были молоды - или вы уже все забыли, разве вы не можете понять, как трудно остеречься от греха, в который вовлекает любовь?..

Лавранс густо покраснел.

- Не могу, - коротко сказал он.

- Тогда вы не ведаете, что творите, - в отчаянии закричала Кристин, если хотите разлучить Эрленда со мною!

Лавранс снова опустился на скамейку.

- Тебе всего только семнадцать лет, Кристин, - снова начал он. ~ Возможно, что ты и он... что вы оба полюбили друг друга сильнее, чем я думал. Но он не такой уж молодой человек, чтобы не понимать... Если бы он был хорошим человеком, то не подходил бы с любовными речами к такому юному, незрелому ребенку, как ты... А то, что ты была уже просватана за другого, он, вероятно, считал сущим пустяком!.. Но я не выдам своей дочери за человека, который прижил двоих детей с законной женой другого. Ты знаешь, что у него есть дети?..

Ты слишком молода, чтобы понять, что такое дурное дело порождает раздоры... и вражду в семье... без конца! Человек не может отвернуться от своего собственного порождения и исправить своего проступка тоже не может и трудно ему найти способ, чтобы вывести в люди своего незаконного сына или выдать дочь замуж, разве только за слугу или мелкого крестьянина! И дети эти - они не были бы созданными из плоти и крови, если бы не возненавидели тебя и твоих детей...

Разве ты не понимаешь, Кристин... Такие грехи... Может быть, Бог и прощает легче такие грехи, чем многие другие, но они так разрушают семью, что ее потом никогда не собрать! Я тоже подумал о Бьёрне и Осхильд - передо мною стоял этот Мюнан, ее сын, он весь сияет золотом, он заседает среди королевских советников в совете, он вместе с братьями двоими владеет материнским наследством, и он за все эти годы ни разу не навестил своей матери в ее бедности! Да, и вот такого-то человека твой друг выбрал своим посредником!..

Нет, повторяю я, нет! С этими людьми ты не породнишься, пока голова моя еще не под землею!

- Тогда я буду молить Бога день и ночь, день и ночь, чтобы он взял меня к себе, если вы не измените своего решения!

- Сегодня бесполезно продолжать этот разговор, - сказал отец сокрушенно. - Ты, вероятно, думаешь иначе, но я должен распоряжаться твоею судьбою, чтобы не быть за тебя в ответе. Иди теперь отдыхать, дитя мое.

Отец протянул ей руку, но Кристин сделала вид, что не замечает ее, и рыдая вышла из горницы.

Родители некоторое время сидели молча. Потом Лавранс сказал жене:

- Не можешь ли принести мне немного пива? Нет, принеси лучше вина, попросил он. - Я устал...

Рагнфрид исполнила его просьбу. Когда она вернулась с большим кубком, муж сидел, закрыв лицо руками. Он взглянул на нее, потом прикоснулся к ее головному платку и плечам.

- Бедная, ты промокла! Выпей за мое здоровье, Рагнфрид!

Она едва пригубила кубок.

- Нет, выпей со мною, - с жаром сказал Лавранс, стараясь притянуть жену к себе на колени. Она неохотно исполнила его желание.

Лавранс сказал:

- Ведь ты поддержишь меня в этом деле. жена моя? Для самой же Кристин лучше, если она с первого же раза поймет, что должна выкинуть из головы этого человека!