Ледяная колыбель - Ярослав Гивиевич Заболотников

кольцо. Выпущенная вперёд стрела обязательно возвернётся в спину. Ведь здесь даже траекторию задаём не мы…

— Сложно возразить… — вздохнул следопыт. — Но по твоим былым рассказам я понял одно: вечных войн не бывает. Рано или поздно дым сигнальных костров рассеется, пепелища разметут ветра, а на выжженной земле зашелестят травы…

Джон взглянул на смотревшую вперёд Лайлу, чаясь обнаружить в её угрюмом профиле хоть лучик веры в светлое будущее. Она же вдруг перехватила повод и споро остановила сани. Теперь и пристальный взор следопыта устремлялся к хвойной опушке, где вокруг чьего-то трупа толпились похожие на ящеров двуногие создания. Завидев пришлых, они недобро развернулись и все, кроме одного, исчезли. Тот, что остался, спрятал передние лапы в белой шерсти, заслонил их опущенной мордой и неторопливо двинулся навстречу странникам. Наблюдая, как по обе стороны от него из ниоткуда возникают следы, Лайла медленно сняла перчатки:

— Травы шелестят и на могилах… — с каждым шагом хищника её глаза всё сильнее затапливало алое зарево. — Но добровольно я в землю не лягу. Снорхи или кто бы вы там ни были… вам лучше бежать.

* * *

Положив Рэксволда спиной на ноги, Эрминия сидела у вовсю полыхавших саней. Сколько она ни силилась привести его в чувство, ничего не получалось. Более того, ассасин почти не подавал признаков жизни. Окоченевшее тело. Сомкнутые веки, жёсткие, как яичная скорлупа. И еле заметное дыхание, которое удалось определить лишь по белёсому налёту на поднесённом кинжале. Склонив голову над мертвенно-бледным воином, северянка говорила сквозь застрявший в горле ком:

— Ты не оставишь меня, Рэкси… Я была в лапах «Бездушных». Умирала от сиреневого дурмана. Сражалась с драугром и противостояла хельграсу. Но всё же я сейчас здесь… Да, однажды мне на роду было написано скопытиться, но вернули к жизни меня не боги — ты. Когда не оставил подыхать от «Лотоса счастья». Иначе бы мой путь закончился под дёрном в каком-нибудь лесу… Кто я без тебя? Чужачка в любом краю. Гонимая недоверием путница. Без дома и пристанища… — Эрминия выдавила скупую улыбку. — Ты помнишь, мы так и не испекли тот проклятый пирог? Тебе нужно учиться готовить. Уж поверь, на сносях я у очага скакать не собираюсь. Даже не приближусь. Ох, натерпишься ты ещё, папашка…

По щеке девушки скатилась слеза: уверенностью в голосе себя не обмануть. Горевший рядом костёр не спасительный — погребальный. Заражённых волчьим поветрием тепло не исцеляло. Лишь облегчало страдания. Во всяком случае, так считали лекари…

Потому северянка, ценившая последние минуты с возлюбленным больше жизни, уже не следила за окружением. Либо снорхи подло завершат начатое, либо наконец вернётся Лайла. Только она тоже вряд ли сумеет помочь. Время… Его не было…

— Ты выиграл, Рэкси… С чахлой листвой станешь отцом… Если не раньше… Знаю, ты не любишь проигрывать… Но и уходить победителем, не погревшись в лучах славы… Совсем дурак? — Эрминия смахнула слёзы. — Вот дерьмо… Не заставляй меня рыдать… Знаешь же, я этого не переношу…

Стиснув зубы, она подняла мокрый взор к темнеющему небосклону. Пепельному и безразличному, как пресловутая «серая всадница», что оставила за собой дорожку из трупов и ушла безнаказанной. Но нет, вот оно — наказание. Догнало. И скоро она прочувствует его каждой частицей своей души. Вон уже и падальщики на пир слетаются: от размытого слезами взгляда не ускользнул силуэт ворона, сидевшего на макушке соседней сосны.

— Можешь не ждать… Тебе здесь ничего не светит… — процедила Эрминия, а потом вдруг опомнилась: — Погоди… Ты… — она осторожно положила Рэксволда на снег и незамедлительно встала. — Где твой хозяин? Позови его! Ну же!!!

Ворон молчал. Даже не шелохнулся. Словно нарисованный. Северянка же поднесла кинжал к носу ассасина: ещё дышит. Вместе с тем короткое, но томительное ожидание закончилось ничем.

— И? Где он⁈ — Эрминия вновь уставилась наверх: — Мне некогда! Долбаная птица… Давай, зови хозяина!!! — размахнувшись, она метнула клинок прямо в ворона.

Стремительное лезвие рассекало морозный воздух — ещё секунда, и в чёрное оперение вопьётся сталь. Однако в дюйме от крылатого кинжал завис, будто вонзился в незримую доску. Потом же упал на ветки и, ссыпая с них снег, безропотно покатился вниз.

— Кто-то желает получить урок хороших манер? — раздался за спиной надменный баритон.

— Так и знала… — северянка обернулась: на фоне посеревшего от сумерек снега чернела фигура в аристократических одеяниях. — Помнишь меня, Леонардо? — взор поднялся к презрительно прищуренным глазам, таким же жёлтым, как у варга.

— Сложно забыть ту, что пыталась одолеть древнего колдуна куском металла, но, невзирая на глупость, удостоилась чуда воскрешения, — со скукой в голосе ответил некромант. — Однако, как я вижу, везение постепенно покидает тебя…

На припорошённые трупы снорха и оленя приземлилась пара воронов, а с верхушки сосны донеслось зловещее: «крок».

— Эй, я не собираюсь ворошить старые обиды. Ты помог Лайле. Глядишь, и я с тобой сумею договориться. Небось, вороньё порхает тут по душу того темнокожего типа? Могу подсказать, откуда начать поиски… — зыбкая попытка нащупать нужды собеседника походила на брошенный перед акулой рыболовный крючок.

— Темнокожий? Нет, у меня иные мотивы пребывания на севере. Меж тем забавно встретить тебя здесь спустя два дня. Вероятно, где-то поблизости и моё прекрасное творение? — Леонардо осмотрелся и приметил далеко за поляной, на противоположной опушке, серию ярких вспышек. — Уже вторая ваша пока необъяснимая телепортация… Интересный поворот… — после этих слов пара воронов растворилась в клубах чёрного тумана.

— Любишь лихие повороты? Держи ещё один. Я предлагаю тебе сделку. Выгодную сделку. Платить готова до конца дней. Если спасёшь ему жизнь, — хоть рядом кроме Рэксволда никого нуждавшегося в помощи и не было, Эрминия зачем-то указала на него подбородком.

— Хм, знакомое лицо… — некромант вальяжно проследовал к ассасину. — Помню, помню… Сердце твоего дерзкого на язык кавалера почти не бьётся, — он провёл над воином ладонью. — Ничего нового. Жаль. Обычная ликантропийная интоксикация, более известная как волчье поветрие или чёрный паралич. К слову, первое утверждение ошибочно: болезнь не передаётся по воздуху. Тем не менее её действие необратимо, носит мутационный характер и смертельно для большинства созданий. Люди и антропоморфные существа, как правило, гибнут за один-два дня. Животные, обладающие схожим с варгом строением, имеют шанс на физическую адаптацию…

— Что можно сделать? — нетерпеливо спросила Эрминия.

— Магический недуг не вылечить алхимией. Однако источник тёмной энергии способен превалировать над иссушающим эффектом, позволяя больному жить. Именно на таком принципе построен вампиризм, где самовосполняемым источником магии служит мёртвое тело. В случае с живым носителем подошла бы периамма из небесного металла, заполненная сингулярным концентратом расщеплённой души. Артефакт, — последним словом он наконец смахнул непонимание с лица собеседницы.

— И? У тебя он есть?

— Разумеется. Но столь раритетные вещи крайне ценны… Мне хочется знать, насколько далеко ты готова зайти в своей благодарности. Убить дюжину невинных? Разделить ложе с драугром? Отдать мне первенца? Возможно, всё сразу. Тебя устроит?

— Ты подслушивал? — нахмурилась Эрминия.

— Не специально. Мне доступно всё, что видят и слышат мои вороны. Но они вольны сами выбирать объект для наблюдения. Если бы один из крылатых помощников не обратил на вас внимание, я бы не явился… И раз я дополнил сведения о тебе новым фактом, вернёмся к обсуждению твоей ценности в моих планах.

— Вернёмся… Говорят, ты никогда не врёшь. Так вот, и я не стану. Хочешь меня трахнуть? Трахни. Хоть драугром, хоть ослом. Коли есть враги из числа конченых мразей, я принесу тебе их головы, — северянка посмотрела на раненую руку, в которой меч теперь лежал неуверенно. — Или сдохну, делая это… — она подняла на некроманта тяжёлый взор. — Но невинной жизни я тебе ни бёдрами, ни клинком не вручу. Впрочем, как и другим. Больше никому и никогда. Такой расклад тебя устроит?

— Кристальная честность и железные амбиции перед каменным лицом безысходности… Любопытно. Как и то, что ты станешь делать, если я не соизволю помочь? — толику удивления подвинула нескрываемая усмешка. — Ведь столь бескомпромиссная позиция обесценивает значимость твоей кандидатуры.

— Хватит трепаться, — буравила его взором Эрминия. — Ты поможешь или нет?

— Я задал вопрос. И повторяться не намерен, — с высокомерным спокойствием произнёс Леонардо.

— Задери меня медведь… — чуть пошатнулось терпение северянки, но она всё же удосужилась дать ответ: —