Шоссе Петля - Олег Новгородов

в своей «колонне». Нужна машина, хотя бы эконом-класса, но обязательно новая, чтобы на ней работать, а не сервисы покорять. Идею с кредитом я отмел сразу и насовсем, взаймы просить не у кого – после дефолта все без штанов сидели – и я придумал финт ушами. У себя в Марьино я поселил семейство индусов (долго потом ароматические палочки не выветривались), а сам перекантовался в пригород.

Жильё мне сдала почтенная мадам, оказавшаяся большой альтруисткой. Мы подписали договор за чашкой чая, и она, выяснив, какую хитрую схему я воплощаю, сделала мне скидку, чтобы нужную сумму я накопил ровно за двенадцать месяцев. С индусов я получал, допустим, десятку, а почтенная мадам просила, допустим, четыре, ну и разницу я откладывал. Честно говоря, хата была чуть получше собачьей конуры, без ремонта и почти без мебели. Мадам долго извинялась, что селит меня в такую развалюху, но я уже всё решил, и готов был на долгий срок пожертвовать комфортом, чтобы стать себе хозяином. Юр Юрыч умеет мотивировать как надо.

- Это да, - подтвердил Вовка. - Юрыч вообще человечище.

- Вот видишь, а ты его слюнями обрызгал. Ладно. Я оставил индусам номера ДЭЗа и аварийки, упаковал скарб, заказал такси, и на другой день проснулся на раскладушке в параллельном измерении. В унитазе журчала вода, наверху матерились и шаркали тапками, а под окнами пьяный работяга орал «Батяня комбат». Вчера я приехал в проливной дождь и ни единой души не видел, пока сумки таскал. Хотя занавески повсюду колыхались. Я умылся-оделся, дернул кофейку и отправился на разведку. Чувствовал себя при этом диверсантом во вражеском тылу.

Да нет, всё не настолько страшно. В целом – стандартный областной контингент, и человеку со стороны прижиться не проблема. Главное – не задирать нос, в местные тёрки не влезать и к местным женщинам не клеиться. Эти наставления мне озвучил участковый Савияк – угрюмый амбал с гигантской головой; все зубы справа железные: напоролся в бойлерной на гопов, они его цепью велосипедной полоснули. Савияк одного из табельного ствола завалил, за что получил почетную грамоту, пособие на стоматолога и нож в почку от отца убитого. Но это было давно, и те, кого Савияк повязал с раздробленной челюстью, выросли и – страх подумать! – воспитывают своих детей. Молодежь – футбольные фанаты, шпана, беспредельщики: хочешь жить – не ленись обходить тусовки за километр, особенно ночью. Как и везде, говоришь? Ну можно и так сказать. Просто «везде» у тебя будет хотя бы шанс из ста, а на шоссе Петля – и этого не будет. Да, ты говорил, что объехал всю страну от Абхазии до Камчатки. А я, представь, тоже немало поездил, и мне есть, что и с чем сравнивать.

На вторую неделю, выбрасывая мусор, я познакомился с соседом. Тихий, деликатный старичок с татуировкой-якорем на кисти, отставной моряк-полярник, до пенсии державший в узде экипаж атомного ледокола. Звал я его по отчеству – Карлыч. Его все так звали, даже жена, только участковый величал Старпомом. Они вместе по морям ходили: Савияк механиком, Карлыч штурманом.

Появился у меня и еще один приятель – Андрюха, из «заовражных». На туземном жаргоне «заовражье» - микрорайон Антенное Поле, примерно в километре от Опольцево, за оврагом-свалкой. На Антенном Поле сосредоточена инфраструктура: поликлиника, школа, супермаркет, коммунальщики. Микрорайон застроен панельными высотками; здесь-то и разбился о козырек подъезда семиклассник Дима Шиванов. Андрюха хорошо знал его, поскольку преподавал в школе информатику. Мы частенько пересекались попить пивка в сквере за школьным стадионом, и он разглагольствовал о пингах, подборе паролей и взломах федеральных сайтов. Для меня Андрюха играл роль ходячего новостного агентства: больше я в друзья ни к кому не набивался, не жаждал обзаводиться ими на Опольцево, да и чаще сидел дома, читая книжки или зубря впрок ПДД. Кроме необходимых выездов (получить деньги с индусов и поделиться с почтенной мадам), досуг я проводил в четырех неуютных стенах. Правда, стоило взглянуть в окно на заваленный сугробами по пояс двор, охота привередничать пропадала. За всю жизнь я не съел столько консервов и пельменей, сколько на Опольцево, но магазин там один-единственный с ассортиментом типа «завтрак туриста». А переть две остановки пешком в супермаркет или до бесконечности караулить автобус – удовольствия ни грамма.

Прежде здесь пытались торговать кавказцы. Они арендовали заброшенный склад на «пятаке», завезли товар, поставили своих продавщиц… Но у них не купили и пачки сигарет – опольцевские мрачно тащились мимо баннера «Свежее, вкусное, СКИДКИ» в продмаг у съезда на Петлю. Бизнес прогорел за полгода. Так работает непрошибаемая солидарность, какой нигде больше не встретишь. В деревне «Три огорода» и то - один «за», один «против» и один «воздержался». Прибудь сюда президент побеседовать с простым людом о насущном, они и его заигнорят: нарочно никто носа на улицу не высунет. Опольцевские могут быть друг с другом на ножах вплоть до кровопускания, но, когда нужно, обращаются в монолит.

Это их форма самообороны от вторжений извне. Фиг поймешь, что они обороняют, но им виднее. Может, что-то на полигоне в низине, где при СССР тестировали системы радиолокации. Высоковольтная сеть отключена, но кабели провисают от мачты к мачте и порой интонируют утробным контральто. Как-то Андрюха дал мне поюзать инет у него дома, и при открытой форточке я услышал могучий низкий рокот. И подумал тогда: что, если это голос не регистрируемой приборами силы, при некоторых условиях берущей в заложники бренную плоть обитателей района?

Вовка неопределенно усмехнулся и переспросил:

- Бренную плоть в заложники? Это то, о чем я думаю?

- Слухи там разные