Шоссе Петля - Олег Новгородов

в ИТК Тверского региона, и это составляло предмет ее гордости, словно она происходила из королевской фамилии. Любого, расцененного ею как помеху, она могла уничтожить, не задумываясь о последствиях… И, пока плейбой Половнёв колебался в своих предпочтениях, напряжение между девчонками усиливалось. Формально они оставались подругами и сидели за одной партой, но Же-Ше ловила момент, чтобы нанести упреждающий удар.

В горячую предэкзаменационную пору Амина слегла с недомоганием, затем пожаловалась на острую боль, и поздно вечером «неотложка» доставила ее в больницу. Дежурный врач диагностировал воспаление аппендицита, операцию назначили на завтра в плановом порядке.

Черт дернул Амину сообщить об этом именно Же-Ше. «А, ну, давай-давай, поправляйся, - ответила Шуцкая. – Вадик без тебя заскучает совсем… А, вот чего! Он же тебя хотел сегодня на дискач позвать… да ладно, я тебя подменю. Ты потом своего любимчика пригреешь, ты же у нас такая прям вся такая... не хворай, сестренка, чао!». Шуцкая сымпровизировала: ей не достало бы мозгов осмысленно подстроить сопернице психологическую ловушку. Она только хотела сделать пребывание Амины в больнице как можно более безрадостным и ключевые слова нашла интуитивно, но от этих слов в Стасевич вселился бес. Сатанинская «опольцевская порода» взвилась на дыбы и растоптала инстинкт самосохранения.

У Амины было с собой немного карманных денег, которых хватило доехать до КБ «Передовик», где Половнёв тренировался в спортшколе. Но она его не застала: команду увезли в Москву на отборочный тур. Амина, как могла быстро, двинулась домой, в то время как там надрывался городской телефон: в больнице потеряли несовершеннолетнюю пациентку. Стиснув зубы, она прошла через Антенное Поле, спустилась в овраг, выбралась из него со стороны Опольцево и задворками прокралась к своему подъезду. В квартире она принялась наводить марафет, но быстро поняла, что так ничего не получится. Она в ярости расшвыряла по комнате косметику, присела, охнув, на кровать и сжала ладонями виски, торопясь принять решение. Потом распотрошила аптечку и выпила пригоршню обезболивающих таблеток…

Первым с работы вернулся отец. Подошвы его ботинок хлюпнули чем-то мокрым; он повернул выключатель и увидел, что стоит в луже натекшей по полу крови. «Амина!» - крикнул он, но «Да, папа» ему не иначе померещилось. Рванув за ручку дверь ванной, он с мясом выворотил хлипкий замок… Амина была там. Полусидя на резиновом коврике, она опиралась спиной о люк стиральной машины, одной рукой стискивала край ванны, а в запястье другой впилась зубами. Зрачки расплылись, затопив роговицу и пассивно всасывая свет потолочной лампы. И тогда перед отцом во весь рост встали две задачи: как ЭТО пережить и как сказать об ЭТОМ жене. Обе задачи он не осилил: когда я съезжал с Опольцево, квартира Стасевичей пустовала. Но в те стартовые, самые кошмарные секунды мужчина еще мог связно соображать и подумал, что Амину зарезали.

Но он ошибся.

Амина вырезала себе аппендикс.

Каким-то образом она умудрилась обойтись ножом, маникюрными ножницами, пинцетом для ресниц и сахарными щипцами. «Инструменты» она продезинфицировала спиртом из отцовской заначки. На краю раковины лежали нитки с иголкой, но шиться Амине не пришлось. Вряд ли она сознавала, что варварская процедура самоистязания убьет ее кровопотерей и болевым шоком. В своём инфернальном упорстве она надеялась продержаться до конца дискотеки, не вывалив кишки под ноги танцорам… но даже если напрячься и вообразить, что Амина, туго перевязавшись бинтами, совершила невозможное, Вадим Половнёв вряд ли возбудился бы от вида расстегнутой раны внизу ее живота. Но, так или иначе, феномена не произошло – «скорая», вторично за сутки прибывшая по адресу Стасевичей, констатировала смерть.

Жанна Шуцкая могла торжествовать: ее гнусненькая уловка «выстрелила», Стасевич повелась, ведь знала же, прошмандовка узкоглазая, что никаких дискотек до экзаменов не предвидится. Помеха была ликвидирована. Доступ к Половнёву свободен, и тут бы поставить точку.

Но этого Шуцкой показалось не достаточно.

____

Достоверная и проверенная информация о том, что у Же-Ше начались заскоки с пороговым значением буйного помешательства, была главной темой итогового педсовета. В минувшем году они потеряли Диму Шиванова, теперь вот Амина Стасевич... едва-едва не сорвали экзаменационный график… на фоне смерти Амины у других учащихся шок. Жанна Шуцкая особо уязвима, потому что была близкой подругой Стасевич. Девочка странно себя ведет; она исхудала и осунулась – всего-то за неделю, шарахается от прохожих и избегает одноклассников. К тому же, она из неблагополучной семьи.

Директриса обязала классную руководительницу восьмого (поправка: уже девятого) «Б» навещать Шуцкую на дому в каникулярный период, контролировать динамику ее психического состояния и при длительном (более трёх часов) отсутствии девочки уведомить детскую комнату милиции. Еще: необходимы регулярные профилактические беседы с матерью Жанны. Загнанная и ошалевшая историчка Рита Ерохина, сама чудом не свихнувшаяся после похорон, негромко тоскливо взвыла, записывая инструкции под диктовку. Но десятилетняя закалка не подвела – освободившись, Ритка прозвонилась Юлии Шуцкой и без обиняков потребовала ее визита вместе с дочерью.

Испортив отпуск Ерохиной, директриса взялась за остальных и каждому уделила столько времени, что в сумме накапало два часа с лишком. Из-за всего этого Андрюха задержался к распитию холодного нефильтрованного; он еще огребал свою порцию нареканий, а Жанна Шуцкая под конвоем мамаши успела явиться к Ритке в канцелярию. «Давай перекурим, - сказал Андрюха, валясь на скамейку. – Салтычиха ублюдская, чуть не заночевали там. Погоди, я до ларька не доползу… дай прочухаюсь децл. Телегу на нее накатаю. Чтоб ты болела сто лет. Чтоб тебя посадили, сука». Я пробовал вернуть его к хакерским атакам и обрушению платежных систем, но он только больше заводился,