За секунду до сумерек - Евгений Штауфенберг

была жесткая система поведения, унаследованная вместе с самой жизнью, ему всё давалось слишком легко. Чий не знал, что лучше, наверное, даже вот так вот, только теперь он стал ее заложником, он не мог влиять на систему, ему не приходилось делать этого раньше, и он не умел делать этого теперь.

– Ну, и как сейчас будем? Между нами если, тут на тебе одном держится все. Вот любого из них спросить, если на чистоту, скажет, что ты знаешь, что мы делаем, как именно идти будем, хоть у нас, вроде, и обсуждается в открытую все – ну, не может Изран чего-то такого не знать, спланировал уже давно. Что с тропы там сбились, петляем, ерунда, заранее такое предполагалось, значит, значит рано или поздно в норму дела наши войдут. И, между нами, от тебя на самом деле зависит… Сам как определился?

– Да, как определился, – он был слегка обескуражен, успел засунуть большие пальцы за пояс, видимо, приготовившись себя отстаивать. – Пока все как раньше и придумали, а там видно будет, может, к Торговому времени к лесовикам, там уже всё конкретно известно станет насчет Деревни. Пока тропы не нашли, может быть, тут подождать придется…

Он нервничал. Это было заметно, слишком уж бодро поворачивался, размашисто жестикулировал и при этом на Чия почти не смотрел.

«Подождать придется» – чего мы дождемся тут без еды? Неделя – и обратно побежим, домой захотелось?!

– …Вот, а ты придумал что-нибудь? Говори, прикинем.

Он смотрел куда-то за спину Чию. Обернувшись, тот увидел, что в шагах трех сзади, слушая их, стоит Тольнак.

– Ну, так чего?

– Нельзя нам тут оставаться. Хоть как нельзя, и, если найдем путь, нельзя, и если не найдем, нельзя. Не дождемся мы здесь Времени торгового, здесь есть не чего.

– У нас хватает пока…

– Чего? Зерна осталось чуть-чуть, долго что ли протянешь, на одних лепешках этих, без мяса, и так всех шатает уже, да и насколько этого хватит, ну, неделя еще, ну полторы, а Торговое время когда?

– Ну, даже так если допустим, тогда, во-первых, идти куда? Назад, вперед, куда?

Они стояли близко друг от друга, и Чий понял, что первый раз видит его таким – Израном Неуверенным, спрашивающим совета у него. Он ведь спрашивал именно. Вот такой растерянный и напуганный, стоит, и не просто разговор ведет, а промелькнула у него в глазах мгновение назад надежда, что здесь знает кто-то делать что, чтобы не пропасть в этой влажной зелени, чтобы не умереть, тихо и без следа, так как он уже отчаялся, по большому счету. Только вот не поверят ведь.

– И, во-вторых, может, и тут прокормимся как-то, – Изран посмотрел в сторону Тольнака.

Тот отрицательно покачал головой.

– Точно?

– Точно. Сейчас может еще что и поймаем, повезет если, а через месяц все.

Изран задумчиво опустил голову, отошел на пару шагов, он молчал, и Тольнак, глядя на него, тоже молчал. Изран опустился на корточки, он как будто их не замечал. Выглядело это довольно странно – они, не разговаривая стояли втроем.

– Переправляться нам надо, – Чий облизал губы и выждал паузу. В прилеске прокормимся, и далеко не обязательно забираться.

– Ты серьезно?

– Да куда серьезней, нечего нам тут делать, ждать и там можно, а здесь дохнуть только остается или назад – то же самое, по идее, тоже сдохнем.

– Время у нас есть, еще посмотрим.

– Куда мы посмотрим, неделя, две, три, пять, какая разница, все равно итог один, и ничего тут не придумаешь больше. А там… – он обернулся к Тольнаку – Пища есть там?

Тот пожал плечами:

– Да, должна быть. По-любому, должна… Прилесок – это не Болото, найдем. Там холмы – не хлябь, хотя бы за мари только зайти.

– Это неделя ходу, понимаешь, неделя, – он обвел рукой вокруг себя – Вот поэтому вот, понимаешь, здесь не травка тебе, здесь Болото, у нас тропы даже нет, а это на другую сторону переть.

– Да прав он все равно, Изран, – сказал Тольнак, немного понизив голос.

– Изран молчал.

– Идем-то все равно туда, и не получится по-другому.

– Не получится… Тропу сначала найди, без тропы не пойдем.

Чий глядел на него со стороны, как он стоял вполоборота, почти отвернувшись, говорил сквозь сжатые губы коротко и даже как будто не отвечая, а огрызаясь, он ведь не разговаривает больше так для вида, его теперь уже не переубедить. Не поверил… как будто с тропой мы пойдем куда-то. Не понимает ведь, отсюда не уходить, отсюда бежать надо, лезть в трясину по подбородок и двигаться туда в дебри, хоть по сто шагов в день, попадется тропа – счастье, не попадется, так пытались хотя бы. «Ведь времени нет!» – попытался напомнить он самому себе. «Ничего» – понял он, не испугалось внутри его ничто, не съежилось, так что бы лень хоть эта пропала дремотная. Совсем ничего.

По осклизлому стволу деревца ползла большая бурая улитка в ярком пятне света, который пробивался сквозь прореху в листве, было хорошо заметно, как шевелятся рожки, медленно движется хоботок по стволу. Налетел легкий прохладный ветерок. И тихо…тихо то тут как. Изран с Тольнаком отошли уже немного в сторону.

– А если будет тропа, Изран, все равно же будет. Ты же меня знаешь, идти надо.

– Тебя знаю, а тропу не знаю, и ты ее не знаешь, грозишься только.

– Ну, не все я помню, не могу я так за пару дней здесь разобраться.

Дальше говорили тише, когда Чий подошел, Изран, что-то буркнув напоследок, развернулся и, не глядя в его сторону, сердито поджав губу, пошел к остальным

Что это с ним? – Тольнак кивнул вдогонку. – Я его не понимаю в последнее время совсем. Поменяли человека.

Чий сдержанно кивнул:

– Я правда и раньше у вас, особого единодушия не замечал.

– Да какой там, у него же никогда не знаешь, повернется как.

Он внимательно посмотрел на Чия.

– С ним же по-разному каждый. Умеет привлечь к себе, в основном, конечно, из-за силы тянутся, а вообще кого как, тебя я даже примерно не представляю, тоже полезен как-то, видать. И никто его не понимает полностью. Ворот не в счет, они с детства рядом, там другое, он, как пес, у него, хотя спорить могу, тоже не понимает ничего… А сейчас у меня и догадок-то никаких, толком, нет. Как будто назло мне, специально, иной раз даже так кажется. Вот раньше например, я уверен был, он бы меня и ночью тропу эту искать заставил. А сейчас: «найдем, пойдем… Пацаны, то да сё…» Когда это ему дело до кого-то было.

«Догадок нет». Он подумал о той ночи, когда они впервые вышли на Болото, как в безлунной темноте, из-за затянутого тучами неба, все тонуло во мраке, непривычную совсем уж нестепную здешнюю тишину и