Его малышка на миллион - Юлия Бузакина

поудобнее и обогнул стол с нею на руках.

– Андрюха, осторожнее! Скульптура! – вскрикнул Поляков, но было поздно: ноги директрисы толкнули скульптуру, и та, качнувшись, с грохотом упала на пол. Полиэтилен соскользнул, и по полу покатилась отколовшаяся голова.

– Фу ты ну ты! Жуть какая! – вздрогнул Поляков.

Северский выругался, перешагнул через тело скульптуры и попытался усадить Екатерину Федоровну в кресло.

В кресло директриса села как влитая.

– Даже фиксировать не надо! – удовлетворенно выдохнул Северский.

– А с этим что делать? – подал голос Поляков.

У его ног лежала гипсовая голова.

– Ничего, пусть так лежит.

– Может, скотчем голову обратно примотаем? А то нехорошо как-то получилось: вдруг это кто-то великий без головы остался? В школах же устанавливают скульптуры видных политических деятелей или ученых?

– Не знаю, что там устанавливают! Пойдем отсюда скорее!

Северский водрузил на стол сумочку директрисы и шагнул в сторону двери, а Поляков все не успокаивался.

– Постой, Андрей! Ну нельзя же так со скульптурой! Еще неизвестно, кого мы грохнули!

– Пойдем, Сергей! Хватит уже и того, что мы прокрались в школу, как какие-то преступники!

– Я знаю, что нам поможет: суперклей!

– Что?!

– Суперклей! – с придыханием повторил Поляков.

Порывшись в ящике стола, он выудил оттуда большой тюбик клея и полулитровую бутылку медицинского спирта.

– О, я ж говорил! У хороших секретарей всегда под рукой найдется клей! Сейчас вернем голову на место! И зачем секретарю бутылка медицинского спирта?

– Не трогай бутылку, Серега: отпечатков пальцев понаставишь!

– А я рукавицу надену!

Поляков сорвал с руки Екатерины единственную не потерявшуюся по дороге рукавицу, открутил колпачок с большого тюбика и начал щедро поливать клеем шею скульптуры.

Потом соединил шею с головой и для верности подул.

– Это – чтобы быстрее высохло! – пояснил он Северскому – Надо подождать три минуты, и все приклеится!

Андрей закатил глаза.

Через три минуты они вместе подняли скульптуру и накрыли ее полиэтиленом.

– Знаешь, Андрей, мне кажется, этот мужик на тебя похож… – Поляков озадаченно потер подбородок.

– Не городи ерунды, Серега! Валим отсюда поскорее, пока директриса не проснулась! – буркнул Северский.

– Погоди еще немного…

Вдохновленный проделанной работой, Поляков подошел к столу секретаря, откупорил бутылку спирта и поставил на стол перед спящей директрисой. Пробку приклеил к рукавице и надел рукавицу обратно ей на руку.

В коридоре послышались шаркающие шаги.

– Неужели вахтерша грохот услышала?! – напряженно зашептал Северский. – Говорил тебе, надо валить, пока не поздно!

– Если она войдет, нам несдобровать! Давай в окно!

– Что?

– Говорю, давай в окно выбираться! Второй этаж, там водосточная труба сбоку, по ней быстро спустимся!

Шаги приближались.

Поляков, недолго думая, раскрыл окно и дернул на себя москитную сетку, после чего вскарабкался на подоконник.

– Давай, Андрюха, тут не высоко! – сбивчиво зашептал он, после чего повис на трубе.

– Кто здесь? – послышался грозный вопрос за дверью. – Стой, стрелять буду! У меня ружье!

«А вахтерша-то не промах! Ружье с собой носит!» – нервно сглотнул Северский и нечаянно толкнул стоявшую на столе бутылку водки. Бутылка со звоном упала на бок, и ее содержимое полилось Екатерине Федоровне на платье, превращая подсохший соус Мохо в склизкую массу.

– У меня ружье! – раздался голос вахтерши совсем близко.

Северского прошиб пот. Он взобрался на подоконник вслед за Поляковым, вцепился в подозрительно шатающуюся водосточную трубу и начал спускаться вниз.

В приемной директора вспыхнул яркий свет.

– Екатерина Федоровна, здравствуйте!.. Ай-ай-ай, это же надо – заснуть на рабочем месте! Совсем заработались, голубушка! Как же так, как же так?! – запричитала вахтерша.

Северский с Поляковым больше ее не слушали. Рванули через кусты черемухи к машине. Им совсем не хотелось знать, как стреляет ружье вахтерши.

– Так от директрисы я даже в школьные годы не убегал! – тяжело дыша, процедил сквозь зубы Северский.

– Знаешь, Андрей, ты, когда в следующий раз жениться надумаешь, то как-нибудь без меня, ладно? – Пытаясь выровнять дыхание, Поляков потянулся к двери своего автомобиля.

– Слушай, умник, заводи машину, пока вахтерша по колесам стрелять не начала! – Северский хлопнул дверью с другой стороны. – У нее, вроде, ружье есть!

– Ружье?!

– Сто-о-о-о-й! Стрелять бу-у-ду! – раздался истошный вопль из окна приемной директрисы, а следом затарахтели выстрелы – громкие, отрывистые, как в кино!

– А-а-а-а! – заорал Поляков.

Он повернул ключ в зажигании, нажал на газ, и машина сорвалась с места.

* * *

К тому времени, как Андрей вернулся домой, кухня была убрана, а дочка встретила его в пижаме. Пронзила тревожным взглядом.

– Пап, ну что, вы Екатерину Федоровну в школу доставили?

– Доставили, – отмахнулся он. – Лучше скажи, почему ты не предупредила, что у вахтерши ружье имеется?

– Ружье? Так оно же игрушечное!

– Как – игрушечное?!

– Вот так! Она его в «Детском мире» купила, чтобы грабителей в случае чего распугивать. Стреляет громко, как в кино. Там же запись встроена! А вы с дядей Сережей, что, не смогли игрушечное ружье от настоящего отличить?

– Ох, Аля! – устало буркнул Северский, но возмущаться не стал. Снял обувь и поплелся в ванную комнату.

Алекса засеменила за ним следом.

– Пап, я не знала, что с кусками курицы делать, и положила их в морозилку. А на ужин тосты с джемом приготовила. Пойду спать. Завтра рано вставать.

Андрей внимательно посмотрел на дочь. Что-то в ней изменилось. Повзрослела, что ли?

– Я только руки отмою и зайду к тебе пожелать сладких снов, – пообещал он.

– Буду ждать!

Алекса зашлёпала босыми ногами по ступеням, а Северский отправился в ванную комнату. Тщательно вымыв руки и умывшись, он пошёл в комнату дочери.

Алекса уже лежала под одеялом, а рядом растянулся Арагон.

– Аля, ты еще не спишь? – тихо спросил Северский.

– Еще нет, – отозвалась дочка.

Он сел рядом с