Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

Опять, почему-то, Розанов – хирург, а не невропатолог. Не очень, похоже, доверял своим невропатологам Владимир Ильич, и уж, во всяком случае, не лучшим образом они действовали ему на нервы…

В Горки из Петрограда был приглашён специалист по упражнениям для восстановления речи, и Ленин ими охотно и небезуспешно занимался. С 22 июня началось последнее в 1923 году ухудшение его состояния – вплоть до потери аппетита и галлюцинаций, однако со второй половины июля Ленин пошёл на поправку, это отмечает даже лукавый „биограф“ Луис Фишер.

21 июля 1923 года Ленин навестил жившего в маленьком домике рядом с „большим домом“ управляющего совхозом „Горки“ А. А. Преображенского (1862–1938), бывшего народника, сельского учителя, назначенного управлять совхозом в 1922 году по предложению Ленина.

С Преображенским Владимир Ильич был знаком с девятнадцати лет, с 1889 года – рядом с хутором Алакаевкой, где жили Ульяновы, на хуторе Шарнель располагалась земледельческая колония Преображенского.

Хотя Преображенский и вступил в 1904 году в РСДРП, особой активности он не проявлял, работая с 1902 года на Самаро-Златоустовской железной дороге. Тем не менее, он в партии работал, переписывался с Лениным. В апреле 1905 года Ленин писал ему из Женевы в Самару:

„Дорогой товарищ! Получили Ваше письмо и очень рады были весточке. Поздравляем с одолением препятствий, поставленных знаменитыми агентами, которые назначаются для сокрытия правды (речь о борьбе за самарскую подпольную типографию с агентами ЦК – меньшевиками. – С.К.). Непременно примите самые энергичные меры, чтобы связаться с нами аккуратнейшей перепиской… Как только наладится переписка, сейчас же дадим Вам интересные поручения. Сейчас ждём съезда. На днях откроется, Всё ещё не выяснилась окончательно позиция ЦК и Плеханова. Пахнет так, будто раскол неизбежен…

Крепко жму руку. Ваш Ленин, бывший сосед по хутору.

Жив ли тот радикал-крестьянин, которого Вы водили ко мне? Чем он стал теперь? Отчего не даёте нам связей с крестьянами?“[1492]

С того времени не прошло и двух десятков лет, но как всё изменилось в России – в России уже не царской, а ленинской…

В домике Преображенского Ленин прожил три дня – им было о чём вспомнить, о чём поговорить – даже без многих слов.

Таисия Белякова вспоминала:

„Все мы радостно вздохнули, когда здоровье Владимира Ильича начало поправляться.

Он окреп уже настолько, что стал принимать участие в прогулках и даже в походах (правда, в коляске) за грибами. Весело подтрунивал над Розановым, когда тот проходил мимо гриба…“

Об этом же пишет и сам Розанов.

Владимир Николаевич Розанов появлялся в Горках регулярно, и та же Таисия Белякова свидетельствует: „С ним Ленин охотно отправлялся на прогулку либо сидел за столом, смеялся шуткам неистощимого на выдумки профессора…“

Розанов позднее писал: „Дело…шло настолько хорошо, что я со спокойной совестью уехал на август месяц в отпуск“.

И тут Ленин, как сообщает неплохо осведомлённый Луис Фишер, „стал проявлять странности“. Он отказывался от лекарств, не допускал к себе врачей, перестал принимать даже Ферстера – просто видеть его не мог…[1493]

Выглядело это действительно странно, если бы не тот факт, что чувствовал себя Ленин в тот период хорошо, постоянно читал газеты, его даже навещали несколько раз товарищи. Получается, что при Розанове „капризов“ не было, а уехал Розанов, и начались „капризы“…

Капризы ли?

Или Ленин уже просто не доверял своим „штатным“ лечащим врачам, исключая искренне расположенного к нему Розанова? Розанов уехал, и Ленин, возможно, стал опасаться, что его без Розанова „залечат“.

Причём – залечат сознательно.

Был, впрочем, и ещё один врач, к которому Ленин относился тепло, но это был специалист, который не мог навредить – речь о крупнейшем офтальмологе, академике Михаиле Иосифовиче Авербахе (1872–1944), впервые приглашённом к Ленину 1 апреля 1922 года.

Михаил Иосифович Авербах оставил информативные, да и попросту интереснейшие воспоминания о своих профессиональных встречах с Владимиром Ильичом. Воспоминания Авербаха замечательны во многих отношениях, в том числе – содержащейся в них человеческой характеристикой Ленина. Авербах называет его человеком „огромного ума, колоссальной энергии и величайшей душевной красоты“…

Во время первого же обследования Ленина Авербах преподнёс Ленину неожиданный сюрприз: выяснил, что Ленин видит… обоими глазами.

Дело в том, что после обследования у знаменитого казанского офтальмолога Адамюка-старшего в 80-е годы, когда Ленин был ещё ребёнком, в семье Ульяновых были уверены, что Ленин левым глазом ничего не видит, „существуя одним правым“.

Однако помянут здесь академик Авербах прежде всего потому, что он ни 1 апреля 1922 года, ни 20 января 1924 года – за день до смерти Ленина, не обнаружил у него никаких отклонений с точки зрения неврологии глаза!

Вот как описал Авербах свою последнюю встречу с Лениным…

А, кстати, как он описал её?

Ниже приведу два описания этой встречи…

Одно дано по 4-му тому пятитомного издания 1984 года – когда в ЦК КПСС уже заправляли без одного года горбачёвцы и без семи лет ельцинцы.

Второе дано по небольшой книге М. А. Москалева „В. И. Ленин в последние годы жизни“, изданной в 1956 году, когда в ЦК КПСС ренегаты ещё не играли решающей роли.

Сравнить два варианта полезно во всех отношениях.

Вот что мы читаем в издании 1984 года:

„Приехал я поздно вечером (20 января. – С.К.). Владимир Ильич сейчас же попросил меня к себе. Физически он выглядел очень хорошо. Что касается опасения, как он встретит врача, то сразу стало ясно, что он очень доволен приездом глазного врача (скорее всего, Ленин был просто доволен приездом именно Авербаха. – С.К.). Исследовать было трудно, так как трудно было Владимиру Ильичу словами давать ответы на то, что я у него требовал. Но исследование шло весело, живо и явно к взаимному удовольствию. В глазах Ленина я снова ничего не нашёл… Выйдя от Владимира Ильича, я расположился в другой комнате с его близкими. И теперь Ленин остался верен себе. Он дважды, опираясь на студента, приходил в столовую, где мы сидели, с очевидным намерением проверить, достаточно ли хорошо обо мне позаботились“[1494].

Собственно, цитированные выше строки взяты из речи, произнесённой на общем собрании сотрудников, больных и посетителей городской глазной больницы им. Гельмгольца, и опубликованной в „Правде“ 1 марта 1924 года. Между прочим, на этой встрече, организованной по инициативе местного комитета больницы, Авербах говорил: „Мне чрезвычайно приятно лишний раз побеседовать об этом замечательном человеке. С другой стороны я знаю, что то, что я могу сообщить вам, вы нигде не слышали и не можете знать“…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});