Любовь под луной - Саманта Джеймс

– Праздник начался, – пробормотал ей на ухо Доминик.

Он не ошибся. От огромного костра, разожженного в центре табора, летели искры. Языки пламени жадно слизывали темноту. Человек десять цыган уже плясали вокруг костра. Остальные, обступив их плотным кольцом, хлопали и ладоши и подпевали.

– И что же это за праздник?

Она ждала, что он скажет «свадьба» или «помолвка», но он ответил просто:

– Праздник жизни.

В круг вступила юная красавица по имени Иветта. Темные вьющиеся волосы роскошным плащом спадали ей на спину. Гибкая, высокая, с изумительной фигурой, она то мелко-мелко трясла обнаженными плечами, то вихрем летела по кругу, и ее цветастые юбки взвивались в воздух, позволяя любоваться крепкими стройными лодыжками и упругими загорелыми бедрами, когда она кружилась под дикий цыганский напев. Иссиня-черная грива волос взлетала в воздух, придавая мистическое очарование темным огненным глазам молодой цыганки и пухлым, чувственным ярко-алым губам. Она танцевала одна.

Однако это продолжалось недолго. Грациозная и невероятно соблазнительная, она вдруг оказалась прямо напротив Доминика. Танец продолжался: она искушала его так, как только женщина может искушать мужчину. Освещенная багровыми отсветами пламени, высоко подняв вверх трепещущие руки, Иветта то величаво плыла по кругу, то с диким криком неслась в бешеной пляске, то низко склонялась к его ногам, словно показывая себя... давая ему понять, сколько наслаждения и безумной страсти сулит ему ее тело. Ничем не стесненные груди, полные и упругие, соблазнительно вздрагивали.

Доминик с ленивой усмешкой наблюдал весь этот спектакль. А Оливия кипела. Что-то очень похожее на жгучую ревность вдруг проснулось в ее сердце.

Музыка внезапно оборвалась. Иветта, выпрямившись, обратилась к Доминику по-цыгански. Все еще улыбаясь, он коротко бросил что-то в ответ. Иветта недовольно передернула плечами и исчезла в толпе. Оливия наклонилась к Доминику.

– Дайте-ка я попробую угадать... Наверное, ваша постель сегодня не останется холодной, – вызывающе прошептала она, втайне ужасаясь тому, что осмелилась сказать подобное мужчине.

– Она достаточно привлекательна, не так ли? – По губам его скользнула ленивая усмешка.

– Конечно, – без тени смущения заявила Оливия, – даже очень. Впрочем, и этот молодой человек... как его? Андре, кажется... он тоже очень красив. – Глаза ее, будто и поисках кого-то, обежали толпу цыган. К сожалению, Андре нигде не было видно.

Но ее нехитрая уловка сработала. Улыбка сразу слетела с лица Доминика. Оливия возликовала. Так ему и надо, коварно думала она. Его невыносимая уверенность в собственной неотразимости стала изрядно действовать ей на нервы. Однако она торжествовала недолго. Не успела Оливия вдоволь насладиться своей победой, как он вскочил и, потянув ее за руку, увлек за собой в толпу танцующих.

Все произошло настолько быстро, что Оливия даже не успела запротестовать... а вскоре у нее пропала малейшая охота это делать. Казалось, тело перестало ей принадлежать. Дикий странный напев, подхватив, унес Оливию за собой. Ноги сами несли ее в бешеной пляске. Сильные руки Доминика стиснули ее талию, сверкающие темно-синие глазa заглядывали в самую душу. Вдруг, не зная почему, Оливия расхохоталась. Запрокинув назад голову, она смеялась, и в отблесках костра кожа ее светилась молочной белизной. Лента, которой она перевязала волосы, распустилась, и длинные вьющиеся пряди рассыпались по плечам, подобно золотому дождю.

Последний звенящий аккорд, и Доминик, подхватив Оливию, поднял ее высоко в воздух. Время, казалось, остановилось. Наконец он медленно поставил ее на землю, так и не выпустив из объятий. В другое время, в другом месте она была бы потрясена, даже шокирована интимностью их позы, по здесь, в цыганском таборе, это казалось ей совершенно неестественным.

Рука об руку они вышли из круга танцующих. Подхватив с земли широкое лоскутное одеяло, Доминик перекинул его через плечо и, взяв Оливию за руку, легко увлек за собой к небольшому холму, чуть возвышавшемуся над цыганскими шатрами. Он разостлал на земле одеяло, и Оливия, смеясь, опустилась на него.

– Скажите, – вдруг тихо спросил он, – вам не кажется, что это судьба привела вас сюда сегодня вместе со мной?

– Нет, – быстро ответила она, и глаза ее блеснули в темноте.

– Почему вы не верите в судьбу, Оливия? – смеясь, спросил Доминик.

Меж ее бровей залегла легкая морщинка. Улыбка сбежала с лица, и оно стало задумчивым.

– Может быть, потому, что я дочь священника... Только я верю, что наша судьба в руках Божьих. И ничего не случается с нами без Его соизволения.

Лицо Доминика снова стало суровым, каким она и привыкла его видеть.

– И вы видите Божий промысел даже в том, что случилось с вашим отцом? С вашей сестрой?

– Да, – еле слышно ответила Оливия. – Господь в милости своей испытывает нас, и, конечно, не мне судить об этом. И не верить в это – значит не верить в Бога.

– Так вы считаете, что невозможно верить и в Господа Бога, и в судьбу одновременно?

– Не знаю, – поколебавшись, произнесла она. – А вы? Вы верите?

– Верю. Честно говоря, порой я думаю, что судьба – это как раз то, что вы называете Божьим промыслом.

– Возможно, – прошептала она.

– Вот видите! Значит, и вы верите в судьбу! – В голосе его звучало нескрываемое торжество.

И вновь Оливия почувствовала себя такой веселой и беззаботной, какой не чувствовала уже давно. И не смогла устоять перед искушением поддразнить Доминика.

– Ах, – беспечно объявила она, – стало быть, нечего ломать себе голову из-за любовного амулета, будто он заставит меня влюбиться, верно? – Она игриво коснулась безделушки кончиками пальцев.

– На вашем месте, Оливия, – лукаво подмигнул ей Доминик, – я бы не стал столь легкомысленно относиться к таким вещам. К тому же судьбе иной раз не грех и помочь.

Оливия возмущенно фыркнула, а Доминик, закинув назад голову, снова захохотал. В горле девушки сразу пересохло. Господи, простонала она про себя, как же он красив! Л она... она почти что влюблена в него! И не одна она, напомнила себе Оливия. Сколько женщин до нее теряли голову из-за Доминика Сент-Брайда?

– Нет, вы просто неисправимы! – накинулась она на него.

– Ну зачем вы так? Просто нельзя же верить всему, что слышишь, вот и все.

– Это уж точно. А вот, кстати... я слышала, что у вас было много романов.

– И любовниц тоже, не так ли? – Он скорчил гримасу.

– Вы любили хоть одну из них? – решилась задать вопрос Оливия. – Или вы любили их всех?

– Разве были бы у меня романы, если бы я любил хоть одну из них? – насмешливо ответил он. – Если любишь женщину, на что тебе любовницы?