Бог огня - Василий Казаринов

К счастью, Бася сумела вовремя затормозить — огнеголовый, широко раскинув руки, рухнул на капот.

Б. О. вышел из машины, протянул руку и резким движением содрал огненный шар с головы безумно орущего существа. Какое-то мгновение он держал огненный шар на вытянутой руке, любуясь клубящимся пламенем. Потом распустил пальцы, огонь упал на тротуар.

— Я тебя оштрафую, придурок, — сказал Б. О., пинком ноги сбрасывая с капота зычно воющего трансвестита. — Таская такие шиньоны из перьев колибри, ты вопиюще нарушаешь правила пожарной безопасности.

3. Между двух огней

Дорожный откос, полого сбегавший с насыпи, на которой прохладно и матово поблескивали жилы железнодорожного пути, был густо замусорен смятыми пластиковыми стаканчиками, обрывками сальных газет и ветхими тряпками.

Люди частенько забредали сюда — в основном, разумеется, мужчины, — но такое случалось, как правило, днем или ранним вечером. Приходили группами, человека по три-четыре, присаживались на корточки, стелили газетки, раскладывали на них хлеб, аппетитную краковскую колбасу, пили водку из белых стаканчиков. Умиротворенные внутренним теплом и укачанные неспешным разговором, они тускло смотрели на скользившие мимо поезда, иногда жгли костер на ровной площадке, куда стягивалась поглазеть на огонь грузная от распиравшего ее любопытства бузина. Так они подолгу сидели на двух толстых бревнах, но никогда эти пикники по соседству с грохочущей железной дорогой не затягивались за полночь.

Тем более было странным появление здесь этой троицы. Уже по тому, как люди спускались по узкой тропинке к остывшему костру, можно было догадаться о характере их взаимоотношений: женщина в белом пиджаке имела вид военнопленной и, сомкнув руки за спиной, понуро следовала первой, придерживаемая за шиворот светловолосым человеком в темной куртке и голубых джинсах в обтяжку. Замыкала шествие другая женщина средних лет.

Дойдя до места, где частенько мужчины устраивали пикники с костром, конвоир, резко дернув за шиворот, остановил пленную, развернул ее лицом к себе и отвел руку с явным намерением нанести удар, но почему-то не ударил, а просто легонько подтолкнул женщину в пиджаке в грудь:

— Дать бы тебе, пидор… Но лежачего не бьют.

Инстинктивно отшатнувшись назад, та налетела на бревно и опрокинулась навзничь. Бася пнула ее носком кроссовки в бок:

— Вы не ушиблись?

Пленная застонала, подтянула колени, перевернулась и, упираясь лбом в землю (руки у нее были связаны за спиной), встала на колени, покрутила головой.

— К-куда вы м-меня п-притащили? — Ее слова будто подскакивали на бугорках частой икоты.

— В родные пенаты, — Бася простерла руку в направлении железной дороги. — Вон там, за путями, ваш родной дом находится, если в паспортном отделе, конечно, ничего не напутали. Вы, господин Филонов, проживаете в доме номер восемь, в коммунальной квартире с одной глухой черепахой. Забыли? — Она отфутболила пустую пивную банку и мрачно добавила: — Ничего, сейчас мы вашу память освежим.

— А душевное место для дружеских разговоров, — заметил Б. О., складывая посреди черной гаревой плеши маленький костерок. — Сейчас вот огонь разведем и приступим.

— К чему? — сдавленным голосом спросила женщина в белом пиджаке.

— Так известно к чему, — весело отозвался Б. О. — Мы с девушкой представляем тут священную инквизицию, — он отломал от валявшегося неподалеку ящика доску и поднял ею подбородок пленного. — А ты у нас, мил человек, грешник, большой грешник… Или грешница… Дыбы тут подходящей нет, к сожалению. И «испанского сапога» тоже. Так что придется обходиться подручными средствами.

Он поднес спичку к сложенным шалашиком щепкам — крохотный голубой огонек нехотя пополз вверх по тонким рейкам.

— Ну вот, — Б. О. энергично потер руки, — огонь наш — пятки ваши. Дорогая, сдерни-ка с нее штиблеты, — он бросил Басе катушку широкого скотча. — Залепи ей пасть. А то еще, чего доброго, потревожит своими воплями мирный сон граждан.

— Да ну… — Бася задумчиво повертела скотч в пальцах. — Давай лучше это существо среднего рода сразу казним. Тюкнем по башке, да и положим на рельсы, — и посмотрела на часы. — Совсем скоро здесь проследует гильотина дальнего следования.

— Хватит, — хрипло сказала пленница. — Повеселились, и будет. Чего вам от меня надо?

— Да ничего особенного, — ответил Б. О., присаживаясь на корточки возле маленького костра. — Будь другом, расскажи нам про господина Филонова. Не про того алкаша, что тут неподалеку за путями проживает, а про другого. Про того, кто имел право ставить свою подпись на контрактах.

— Господа, вы, судя хотя бы по манере изъясняться, производите впечатление интеллигентных людей… — начала было пленница, но Бася не дала ей развить эту мысль. Она вцепилась в волосы трансвестита, резко вздернула голову:

— Слушай, ты, кусок говна! Сейчас я тебе отрежу яйца, а утром отправлю торговать ими на рынок.

— Гениально! — расхохотался Б. О. — Какая тонкая и изысканная мысль. Хотя и спорная. Насколько я понимаю, нашей Илье Соломоновне уже отрезали предмет мужской гордости в цивилизованной обстановке, на хирургическом столе. И тем не менее… Илья Соломоновна, вы не ошиблись. Как видите, девушка одержима сугубо интеллигентными порывами. Поговорите, поговорите с нами… А то я боюсь, она свои творческие идеи претворит в жизнь. И вам в самом деле придется некоторое время постоять за мраморным прилавком в мясном отделе… Если не с яйцами, то с какой-нибудь другой частью вашего драгоценного тела.

— Хорошо. Дайте закурить.

Бася сунула в рот трансвестита сигарету, чиркнула зажигалкой. Он несколько раз затянулся и, прищурив левый глаз, в который затек дымок, сказал:

— Ладно. Года полтора назад я попала… — еще раз затянулся и выплюнул сигарету в костер, — по мелочи в общем-то, на десять тысяч. Надо было пару недель перекрутиться. Ну, заняла.

— И вам скоро включили счетчик, — скорбным тоном заключил Б. О. — А что у вас была за лавочка?

— Да так, ничего серьезного, — отозвался трансвестит, — торгово-закупочная фирма, не бог весть что, но на жизнь хватало. Всё было чисто, по закону: регистрационное свидетельство, печать, бухгалтерия, отчетность в порядке, маленький, но уютный офис в Мневниках, и надо же было такому случиться, что фирма накололась на большой партии «Спуманте», которая шла из Польши… Все было нормально, они уже не первый раз возили сюда партии этой шипучки, а тут как снег на голову свалилась какая-то медико-биологическая инспекция. Провели анализы и всю партию, только-только растаможенную, арестовали.

— Жадность фраера сгубила, — прокомментировал Б. О., грея ладони у огня. — Покупали бы качественные напитки, не было бы проблем. Впрочем, я вас отвлек. Что дальше?

— Возникла сложная ситуация, — продолжал пленник, ерзая на своем месте, — сидеть со связанными руками было неудобно. — Пришлось занять у одного знакомого — он владел несколькими тренажерными залами, дела у него шли неплохо, и он охотно пошел навстречу… Расписка. Невозврат долга вовремя. На эти паршивые десять тысяч уже набежали проценты, потом и в самом деле включился счетчик, и очень скоро долг вырос до пятидесяти тысяч. Кредитор был человеком интеллигентным и вовсе не кровожадным, к разборкам не склонным, но ему понадобились деньги, так что пришлось в один не самый прекрасный день ехать к нему в спортзал и садиться в отстой.

— Что? — переспросила Бася. — В какой отстой?

— Это у нас в степи есть такое процессуальное мероприятие, — пояснил Б. О. — Сажают тебя в какую-нибудь подсобку, и там ты сидишь, пока не приедут деньги. Приедут — тебя отпустят, пальцем не тронут… Выпьешь с кредитором по бокалу шампанского — как это между интеллигентными людьми принято — и идешь на все четыре стороны.

— А если деньги не приедут? — наивно поинтересовалась Бася.

Б. О. и трансвестит красноречиво промолчали.

— Ну вот, — возобновил пленник рассказ. — А через неделю пришел хозяин спортзала, мялся, вздыхал, а потом признался, что свои деньги он благополучно получил.

— Продал, значит, должок наш борец за спортивный образ жизни, — констатировал Б. О.

— Продал.

— Эй! — энергично вмешалась Бася. — Вы кончайте разговаривать на своем бандитском наречий! Я не понимаю ни черта. Что у нас торгуют чем ни попади, включая Родину, я знаю. Теперь и долгами торговать можно?

— А почему бы и нет? — удивился Б. О. — Очень надежный бизнес. Какой-нибудь респектабельный дядя, отчаявшись получить назад свои денежки, звонит братве и говорит: ребята, не купите ли у меня… — Он бросил выразительный взгляд на пленника, — да вот хоть господина Филонова? Со всеми, так сказать, его потрохами, юридическим адресом, печатями, счетами, секретаршами… Вы мне — деньги в размере долга, а я вам — господина Филонова, и делайте с ним, что хотите.