Роковое сходство - Патриция Гэфни

Броуди затушил окурок каблуком сапога. Как они объявят о его смерти… то есть о смерти Ника? Какую причину придумают? Лихорадка? Почему бы и нет? Звучит достаточно неопределенно и вполне убедительно. Его, конечно, «похоронят» на римском кладбище. Скорбящая вдова отправится домой, под крыло своей любящей семьи. Но он готов был побиться об заклад, что ей не долго суждено носить траур. В скором времени ее красота заманит в сети нового жениха, а если не красота, то уж приданое сделает это наверняка. Хотел бы он знать: на какую приманку попался Ник?

У него за спиной послышались шаги. Броуди стремительно обернулся. Двое мужчин, моряки. Он шагнул им навстречу, стараясь не выглядеть настороженно и держа руки на виду.

– Кого-то ждете? – спросил один из них с американским акцентом.

Броуди ответил одним словом:

– Грили.

Моряк удовлетворенно кивнул и принялся отвязывать шлюпку.

Значит, все это правда. Броуди на секунду закрыл глаза: гнев и сожаление окатили его подобно морскому прибою.

Матросы сели на весла, а сам он устроился на корме, провожая взглядом удаляющуюся верфь. В эту ночь на небе не было звезд. Когда береговые огни окончательно скрылись из виду, один из моряков зажег фонарь и установил его на дне шлюпки, чтобы осветить компас, который положил рядом. Броуди хотел бы знать, далеко ли им предстоит плыть, но спрашивать не стал.

Выяснилось, что недалеко. Вскоре из тумана по левому борту до них донесся приглушенный звук судового колокола. Тот матрос, который зажигал фонарь, окликнул кого-то. Ответный крик раздался неожиданно близко – с той же стороны, где бил колокол. Потом замелькали огни, и внезапно шлюпка оказалась вблизи от громадного корабельного носа.

Броуди различил в мигающем слабом свете фонаря закрашенные, но все еще заметные буквы: Е, Р, Т, У… Значит, это больше не «Утренняя звезда». Интересно, как они ее теперь назовут? «Саванна»? «Чарлстон»? Может быть, «Батон-Руж»? Он сплюнул через борт в воду.

Когда они поравнялись со средней частью судна, кто-то спустил вниз линь, а потом и веревочную лестницу. Моряки подгребли ближе к борту и привязали шлюпку, продев носовой фалинь через кольцо в кормовом подзоре большого корабля. Один из них кивнул Броуди. Тот ощупью добрался до лестницы и начал карабкаться вверх. Матросы не последовали за ним. Он понадеялся, что это означает одно: его пребывание на корабле будет коротким.

Он сразу увидел, что это крейсер с прямым парусным вооружением, быстроходный и маневренный. Броуди перебросил ноги через поручень и спрыгнул на палубу, где его поджидали еще двое матросов.

Никто не сказал ни слова. Они взяли его под конвой – один впереди, другой сзади – и провели к люку главного трапа. При свете фонаря он заметил часть корабельного вооружения. Наскоро прикинув, Броуди насчитал несколько двадцатисемидюймовых гладкоствольных пушек, заряжающихся с дула, еще два таких же орудия поменьше, а также пару двадцатифунтовых пушек, заряжающихся с казенной части. Да, «Утренняя звезда» неузнаваемо преобразилась.

Они спустились по трапу, стуча каблуками по железным перекладинам, и прошли цепочкой по узкому коридору к закрытой двери в самом конце. Моряк, шедший впереди, постучал в дверь костяшками пальцев. Изнутри послышался возглас: «Войдите!» Протиснувшись мимо матроса, Броуди вошел в каюту, и дверь за ним закрылась.

Рискованно было говорить человеку, поднявшемуся из-за стола с протянутой рукой, «Привет, Грили». А вдруг Грили всего лишь посредник? Но даже если и нет, вдруг Грили заболел, слег в постель, умер, и сейчас ему придется иметь дело с заместителем? Потом Броуди заметил знаки различия на сером <Обмундирование солдат и офицеров армии американских конфедератов шилось из серого сукна в отличие от синих мундиров северян.> мундире, положившие конец его колебаниям.

– Привет, капитан, – сказал он, пожимая руку хозяину каюты.

– Мистер Бальфур.

Капитан оказался молодым человеком, моложе самого Броуди, но лицо у него было усталое, а волосы уже заметно редели. Он не улыбнулся и пожал руку Броуди с заметной холодностью.

– Без бороды я вас едва узнал.

Так, получен ответ еще на один вопрос: этот человек встречался с Ником. Должно быть, это все-таки Грили. Броуди провел рукой по гладко выбритому подбородку и криво усмехнулся.

– Таково желание новобрачной.

– Ах да, я чуть было не забыл! Вы же проводите здесь медовый месяц?

В голосе капитана – медлительном и протяжном голосе южного аристократа – Броуди расслышал больно кольнувшую его плохо скрытую насмешку.

– Прошу вас присесть, – продолжал капитан. – Что-нибудь выпьете?

– Нет, спасибо. Я хотел бы покончить со всем этим поскорее. – Он понятия не имел, в чем заключается «все это».

– Да уж, могу себе представить.

Губы капитана Грили презрительно скривились. Он подошел к своему столу, выдвинул ящик и обеими руками вытащил оттуда тяжелый брезентовый мешок.

– Вы, разумеется, захотите пересчитать. – Перебросив мешок через стол, он пододвинул фонарь поближе, а сам отступил в сторону, чтобы освободить место. Броуди медленно подошел к столу, заранее страшась того, что ему предстояло увидеть, хотя уже знал, что это такое. Распустив ремень, стягивающий горловину, он вытряхнул содержимое мешка – пачки итальянских банкнот, многие тысячи – на крышку стола. Долгое время он просто смотрел на них. Ему хотелось заплакать. «Ах, Ник, – подумал он, – чтоб тебе гореть в аду. Зачем ты это сделал?» Он начал собирать банкноты обратно в мешок.

– Вы не собираетесь их пересчитывать?

– Нет.

Броуди крепко затянул ремешок и взглянул в лицо удивленному капитану.

– Что-нибудь еще? – спросил он холодно. Грили смерил его пристальным взглядом, словно пересматривая некое сложившееся представление, оказавшееся ошибочным.

– Полагаю, что нет, – согласился он наконец. – Но я удивлен: я думал, вы захотите это отметить.

– Отметить?

– Как в прошлый раз. Когда мы заключили сделку.

– Ах вот оно что. Как-нибудь в другой раз.

– Другого раза не будет.

– Почему?

– Ну, во-первых, нам еле удалось унести ноги с Майорки <Крупнейший из Балеарских островов в западной части Средиземного моря, территория Испании.>.

Майорка. Вот, стало быть, где они переоборудовали «Утреннюю звезду» в броненосный крейсер. Это была одна из тех вещей, о которых О’Данн просил узнать, не задавая прямых вопросов.

– А во-вторых, теперь это стало слишком рискованным. Поначалу английские чиновники смотрели на наши дела сквозь пальцы, но теперь они так боятся настроить против себя федералов, что мы больше не можем рассчитывать на их лояльность. Они стали совать нос в наши частные дела. Поэтому, я полагаю, нам с вами больше не суждено свидеться, мистер Бальфур.