Тридцатилетняя борьба, или Новейшая история России - Валерий Евгеньевич Шамбаров

российская «София», собравшая откровенно прокатолических священников во главе с протоиереем Иоанном Свиридовым. Финансирование взяла на себя католическая организация «Kirche in Not». В Россию то и дело приезжал епископ Вашингтонский Василий (Родзянко), надолго останавливался. В Московской Патриархии проповедника с мировой известностью принимали со всем радушием. Он получил должность почетного настоятеля храма «Малого Вознесения» на Большой Никитской, в самом центре столицы. Но и этот епископ, хорошо раскрученный англо-американскими и ватиканскими «голосами», очутился вдруг там же, на радио «София».

А оно вовсю пропагандировало католиков, униатов, всевозможных обновленцев, «оппозиционеров» в РПЦ. Собирало и «интеллектуальных» последователей Василия (Родзянко), сама студия «Софии» угнездилась в МГУ. Патриархия застонала, ее поносили почем зря, не стесняясь в выражениях. Например, один из ведущих радиопередач, игумен (!) Иннокентий (Павлов) комментировал в эфире очередное заявление Священного Синода: «Идиоты из Синода озаботились штрих-кодом». 23 декабря 1998 г. на Епархиальном собрании Москвы Патриарх Алексий II жаловался: «Поток постоянной клеветы на Священноначалие, рядовое духовенство и служащих Московской Патриархии обрушивается едва ли не в каждой передаче этого канала. Восстановление порушенных храмов и монастырей, реорганизация приходской жизни получают, как правило, лишь негативную оценку авторов этого канала… Действуя по принципу „разделяй и властвуй“, они пытаются прикрывать это призывами к обновлению Церкви, к очищению ее от недостатков и, как образец к подражанию, преподносится церковь на Западе, в основном Римско-католическая церковь».

В общем развале решил поживиться не только Ватикан. Константинопольская Патриархия тоже оказалась не против прихватить «что плохо лежит». Правительство Эстонии, обуянное национал-шовинизмом, жаждало полного разрыва с Москвой, в том числе и церковного. К регистрации Эстонской Православной Церкви ставились всяческие препятствия. А вместо этого был зарегистрирован эмигрантский «Синод Эстонской апостольской православной церкви в изгнании», хотя он находился в Стокгольме и не имел в Эстонии даже официальных представителей. После этого республиканское министерство юстиции стало отказывать российскому духовенству по формальным признакам: дескать, одна «православная церковь» уже зарегистрирована, а вторую под сходным названием по закону зарегистрировать нельзя. Не помогли ни обращения, ни массовые протесты верующих.

«Апостольская церковь» оказалась в республике единственной легитимной православной структурой. Власти подкрепили ее силовыми и агитационными мерами. Начали передавать ей храмы, отбирая их у Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата. Или меняли настоятелей. А кто-то из священников, чтобы сохранить свои места, соглашался перейти к Стокгольмскому синоду. В 1994 г. правительство республики организовало обращение к Константинопольскому патриарху Варфоломею, чтобы он выдал томос об автокефалии «Апостольской церкви», принял ее под свою юрисдикцию. Правдами и неправдами сумели собрать под этим обращением подписи 54 из 83 православных приходов Эстонии. А Варфоломей отказываться не стал. В феврале 1996 г. взял эту Церковь под свою Патриархию «по настоятельной просьбе Эстонского правительства и подавляющего большинства эстонских приходов».

Но Алексий II и московский Синод отреагировали жестко, прервали евхаристическое общение с Константинопольским Патриархатом (ЖМП № 3, 1996). Варфоломею такой ответ совсем не понравился, он задергался — оказались под угрозой проработки «Всеправославного собора», которые он продвигал. Но и Московская Патриархия никакой поддержки от тогдашнего правительства России не получила. В 1996 г. было не до нее — кипели предвыборные страсти, президентское кресло у Ельцина вот-вот мог отобрать Зюганов. Наоборот, на Церковь стали нажимать, чтобы побыстрее преодолела конфликт, дополнительно не возбуждала избирателей.

Поэтому начались переговоры между Патриархатами, и сошлись на компромиссном решении: в Эстонии будут временно существовать две церковных юрисдикции, а приходы могут сами выбирать, к какой из них принадлежать. Уже в мае 1996 г. РПЦ возобновила общение с Константинополем. А в Эстонии паства «свободно выбрала». Эстонцы — к «апостольской» церкви, русские — к «московской». Кстати, разделение получилось очень красноречивым. У «апостольской» церкви 7 тыс. прихожан, но ей досталось 60 приходов. А у русской Церкви 100 тыс. верующих, но они удержали лишь 31 приход [145]. Как это было еще назвать, если не откровенными притеснениями?

Но конфликтом между РПЦ и Константинополем решил воспользоваться и «киевский патриарх» Филарет (Денисенко). Он тоже обратился к Варфоломею, чтобы признали его церковь, выдали томос на автокефалию. Однако тот решил не усугублять свару из-за Эстонии еще и новыми проблемами. Да и на Украине покровителя Филарета Кравчука сменил Кучма, начавший восстанавливать связи с Россией и не желавший портить с ней отношения. Автокефалии Денисенко не получил. А Московскую Патриархию его выходки уже допекли (как раз добавилась «коронация царя» в Ногинске). В феврале 1997 г. Архиерейский собор отлучил от Церкви и предал анафеме Филарета, а заодно и «правозащитного» раскольника Глеба Якунина.

Однако в это же время на радио «София» работал целый ряд священников, официально состоявших в Русской Православной Церкви, в ведении Московской Патриархии — и поливавших грязью и насмешками РПЦ, Патриархию, Синод, превознося католиков и обновленцев. Но их почему-то никто не отлучал и не запрещал в служении. Очевидно, они получали скрытную защиту от прокатолической партии в руководстве Церкви и имели покровителей в верхушке государства.

Глава 12

Россия и эра глобализма

К сожалению, общая духовная атмосфера в пост-коммунистической России определялась вовсе не возрождением Православия, а факторами иными, глобальными. Строительство «нового мирового порядка» уже шло полным ходом. По разным странам ломались и крушились устои традиционных религий, национальной культуры, морали, нравственности. Активным апологетом «новых ценностей» показал себя, например, президент США Билл Клинтон. Буквально на следующий день после своей инаугурации в 1993 г. он отдал распоряжение министру обороны: отменить запрет на прием в армию гомосексуалистов. Любопытно, что тогдашние американские военные резко возмутились, и через неделю Клинтону пришлось отменить такое указание. Но взамен он ввел запрет опрашивать кандидатов на воинскую службу о их ориентации. Через месяц состоялся марш на Вашингтон за права геев, лесбиянок и бисексуалов, собравший 300 тыс. участников. А Россия немедленно откликнулась! Отменила старый закон об уголовной ответственности за мужеложство.

Вслед за Данией законы об однополых парах и однополых «браках» приняли округ Колумбия и штат Гавайи США, Норвегия, Израиль, Австралия, Швеция, Венгрия, Исландия, Гренландия, Германия, Нидерланды, Канада, Франция. На Коралловых островах у берегов Австралии возникло виртуальное Королевство геев и лесбиянок. В Нидерландах узаконили и проституцию, открылась первая в мире легальная «школа проституток». А король Испании Хуан Карлос II извинился перед евреями за «дискриминацию» со стороны инквизиции и своих предков, изгнавших иудеев 500 лет назад. Пригласил потомков испанских евреев переселяться обратно, обещая им гражданство.

На международном уровне правительство Клинтона попыталось внедрить Всемирный проект ограничения рождаемости. Ельцинские представители в ООН, очевидно, поддержали бы — но проект заблокировал Ватикан. Впрочем, католицизм тоже вовсю реформировался, чтобы «идти в ногу со временем». Папа Иоанн Павел II объявил