Сыны Каина: история серийных убийц от каменного века до наших дней - Питер Вронский

когда Чезаре Ломброзо вот-вот сформулирует принципы криминальной антропологии, предполагающей связь между внешностью и преступным поведением, Маршал ожидал, что «вампир» будет принадлежать к низшему классу и выглядеть как неотесанный, звероподобный «прирожденный преступник». Тонкие, «цивилизованные» черты лица Бертрана и интеллект сбили его с толку.

Маршаль согласился дать показания в защиту Бертрана, утверждая, что обвиняемый страдает от «непреодолимого желания», которое в то время называлось мономанией – патологической фиксацией на какой-либо идее, или, иначе говоря, одержимостью в остальном здравого рассудка. Термин «мономания» сопоставим с современными описаниями компульсивных поведенческих расстройств, неврозов, парафилий, психопатий, социопатий и других поведенческих расстройств личности, которые не сопровождаются бредом или галлюцинациями{209}.

Маршаль утверждал, что мономания Бертрана настолько непреодолима, что может временно снижать его способность отличать правильное от неправильного – основание, достаточное для оправдания по невменяемости{210}.

Дело «Вампира» рассматривалось всего шесть лет спустя после прецедентообразующего признания невменяемости в деле Макнотена (см. глава 5).

Аргумент доктора Маршаля, что «непреодолимое желание» Бертрана эквивалентно юридической невменяемости, был радикальным отходом от правил Макнотена – как произойдет позже в 1955–1984 гг., когда тот же аргумент вновь будет приводиться американскими адвокатами в защиту серийных убийц. Адвокаты утверждали, что их подзащитные «не могли действовать в соответствии с законом по причине «непреодолимой тяги», что было равносильно невменяемости{211}. Позже эту стратегию назовут юридической защитой на основании волеизъявления. При президенте Рональде Рейгане конгресс принял закон о реформе защиты на основании безумия и тем самым ограничил применение юридической защиты на основании волеизъявления. Произошло это после того, как оправдали Джона Хинкли-младшего, признанного невменяемым из-за «неспособности сопротивляться» желанию убить президента Рональда Рейгана, наложившейся на одержимость актрисой Джоди Фостер и ее героиней из фильма «Таксист»{212}.

Улики против Бертрана были неоспоримы, как и его чистосердечное признание. На суде уже не шла речь о том, страдает ли он от какого-либо психического расстройства – его наличие было несомненным, – а велись обсуждения характера и формы заболевания. Сразу после суда печать взорвалась потоком книг по психиатрии и криминалистике, в которых ведущие французские психиатры спорили о природе расстройства Бертрана: является ли оно «эротическим» (сексуальным), «деструктивным» (садистски-убийственным) или и тем и другим сразу, если же верно последнее, то что же преобладает в большей степени: эротизм или деструктивность, и можно ли это приравнять к юридической невменяемости{213}.

Сексуальное влечение к мертвым, или, по-другому, некрофилия, обладает множеством клинических, юридических и культурных аспектов. Ее спектр разнится от безобидных романтических фантазий до желания убивать, от легкой псевдонекрофилии, описанной в «Спящей красавице» и «Сумерках», до реально существовавшего серийного убийцы и некрофила Эда Гина по прозвищу Псих.

Сегодня общепризнанным авторитетом в области судебно-медицинской экспертизы некрофилии считается доктор Анил Аггравал.

Он подразделяет некрофилов на десять видов от легких форм к более серьезным:

1. Любители ролевой игры в некрофилию – по взаимному согласию занимаются сексом с партнерами, притворяющимися мертвыми.

2. Романтические некрофилы – не могут вынести разлуки со своими умершими близкими, поэтому мумифицируют их трупы и хранят у себя.

3. Некрофилы-фантазеры – занимаются сексом в непосредственной близости от мертвых, например, в похоронном бюро или на кладбище.

4. Тактильные некрофилы – испытывают наслаждение от прикосновений к трупам и поглаживаний мертвой плоти.

5. Некрофилы-фетишисты – собирают и хранят части тел, иногда носят их как амулеты или украшения. Сюда же относится сбор частей тела врага (ушей, черепов) в качестве тотемов солдатами на войне (читайте в главе 14 о том, как американские солдаты во время Второй мировой войны коллекционировали части тел умерших японцев).

6. Некроманьяки – главным образом уродуют и калечат трупы.

7. Ситуативные некрофилы – не обязательно фантазируют о сексе с трупами, но занимаются этим, если подвернется возможность.

8. Систематические (заядлые) некрофилы – иногда занимаются сексом с живыми, но все же предпочитают делать это с мертвыми.

9. Некрофилы-убийцы – лишают жизни людей и потом занимаются сексом с их трупами.

10. Облигатные некрофилы – занимаются сексом исключительно с мертвыми{214}.

Парадокс объективности судебно-медицинской экспертизы заключается в том, что стадия некрофила, убивающего людей для того, чтобы заняться сексом с их трупами (девятая), оказывается в этой классификации на ступень менее тяжкой, чем стадия того, кто занимается сексом уже только с ранее умершими (десятая).

Ли Меллор предлагает другую классификацию некрофилии. Он составляет график с пересекающимися осями «холод-тепло» (основывается на времени, прошедшем с момента смерти трупа) и «сбережение-разрушение» (наносит ли некрофил трупу увечья), маркируя четыре полюса. Данная шкала в большей степени проявляется в делении серийных убийц-некрофилов на «дезорганизованных, разрушающих, теплых оборотней» и «организованных, сохраняющих, холодных вампиров»{215}.

Не все согласны считать некрофилию преступлением. К примеру, историк и психолог Дани Нобус критикует то, как «диагностическая путаница некрофилии с некросадизмом и сексуальным убийством продолжает влиять на современное ви́дение темы… Как в популярных, так и в научных источниках все еще часто встречается ложное отождествление некрофилии с некросадизмом и сексуальным убийством»{216}.

Сам термин «некрофил» предложил в 1850 году бельгийский психиатр Жозеф Гислен во время врачебных обсуждений, последовавших за процессом Бертрана. Нобус обнаружил, что в печати термин впервые появился в 1852 г. в учебнике Гислена Leçons orales sur les phrénopathies («Лекции по психологии»), где содержались записи лекций, которые читались в течение двух лет до этого{217}.

Несмотря на все усилия Маршаля, суд отклонил признание невменяемости и признал Бертрана виновным в нарушении статьи 360 французского Уголовного кодекса – «Надругательство над могилой или захоронением», – которая была направлена на предотвращение расхищения могил ради кражи материальных ценностей, а также продажи трупов в медицинские институты. Подобное деяние расценивалось как мелкое правонарушение, за которое следовало наказание в виде лишения свободы на срок от трех месяцев до одного года и/или штраф от шестнадцати до двухсот франков. Бертран получил максимальное наказание в виде одного года лишения свободы{218}.

Вопреки всем сообщениям о его самоубийстве в 1850 году, после отбытия наказания Франсуа Бертран вновь вернулся во французскую армию. После освобождения он некоторое время служил рядовым в легком пехотном батальоне в