Сыны Каина: история серийных убийц от каменного века до наших дней - Питер Вронский

Пусть он и жил всего в десяти километрах от места преступления, но с таким же успехом Дюмойяр мог находиться и за тысячу километров. Несмотря на технический прогресс, в сельские деревушки телеграфные провода не прокладывали, но даже если они и были, то у разных подразделений полиции все равно не существовало протокола систематического обмена данными.

22 сентября 1855 года тот же самый мужчина выманил из Лиона девушку по имени Жозефт Шарлети. Пока они ехали к новому месту работы, убийца принялся расспрашивать о ее сбережениях, и Жозефт начала беспокоиться. Она сказала, что слишком устала и желает продолжить путешествие утром. Шарлети остановилась в гостинице и договорилась с мужчиной о встрече на следующий день, которая, разумеется, не состоялась. Жозефт сбежала и тем самым спасла себе жизнь.

31 октября похожий по описанию мужчина заманил в Лионе двадцатидвухлетнюю Жанну-Мари Буржуа, но, доверясь своей интуиции, она тоже сбежала от него во время поездки. К этому времени полиция уже арестовала подозреваемого в убийстве Баде, а потому игнорировала заявления «всяких истеричек» о встречах со странным незнакомцем. Буржуа вызвали на допрос подозреваемого, но девушка не опознала в нем своего обидчика. После этого задержанного отпустили.

В ноябре 1855 года в Лионе жертвой обещаний стала Викторина Перрен. Когда они шли по дороге, то встретили каких-то незнакомцев, и Дюмойяр выхватил у нее поклажу и убежал. В полицию вновь поступило заявление, но уже в другой юрисдикции. Но даже несмотря на то, что власти в различных юрисдикциях получали сообщения об одном и том же мужчине с изуродованной губой, а его описание было известно общественности, жители городка не признавали в Дюмойяре убийцу (или же просто стеснялись обратиться в полицию с подозрениями).

После его ареста полиция проследила передвижения Дюмойяра в период с 1855 по 1861 год. Обнаружилось, что Мартин так часто выслеживал жертв в Лионе, что его даже знали в одной гостинице, где он любил останавливаться. Полиция собрала показания о многочисленных молодых женщинах, которых видели в его компании, в том числе юной особе – по его заверениям, племяннице, – что провела с ним там ночь. Ее личность и судьба так и не были установлены, но сотрудники гостиницы, вызванные в качестве свидетелей на суд Дюмойяра, опознали некоторые из ее вещей, найденные у него дома.

Мартин действовал по одной и той же схеме. В своем городке садился на поезд до Лиона, а там уже бродил среди толпы по главным улицам и выслеживал идеальную жертву: отчаянно нуждающуюся в работе служанку (их Дюмойяр узнавал по одежде, юному возрасту и тому, что они ничем не заняты в рабочее время). Сперва он интересовался у них, как пройти в бюро по найму слуг (как Мартин и поступил с Пишон). Если же потенциальная жертва оказывалась, как он и надеялся, безработной служанкой, то Дюмойяр подкидывал наживку.

17 января 1859 года Дюмойяр заманил Жюли Фаржеа в деревушку в тридцати километрах к северо-западу от Монлюэля и Даньё. Когда он напал на безработную служанку в лесу, ее крики услышал местный фермер Симон Малле и прибежал на помощь. Дюмойяр сбежал со всеми вещами девушки. Но когда она сообщила о нападении в полицию, ее обвинили в бродяжничестве: ведь Жюли не смогла предъявить удостоверение личности, которое украл Мартин. Стоит напомнить, что в континентальной Европе той эпохи главная задача полиции долгое время заключалась в подавлении народных восстаний и поддержании порядка среди рабочего класса, а вовсе не в защите жизни и имущества каждого гражданина, как это принято сейчас.

29 апреля 1860 года Дюмойяр заманил на то же место Луизу Мишель. Ей удалось от него сбежать и укрыться на ферме Клода Эмона. Сам Дюмойяр тем временем скрылся в поле и случайно столкнулся там с Симоном Малле – тем самым, кто годом ранее пришел на помощь Жюли Фаржеа. Эмон и Малле вместе отправились в местный полицейский участок, чтобы сообщить о нападениях, но в магистрате упустили из виду замечание о раздутой губе, связывающее два разных дела. Заявление приняли и отправили в архив, и за пределы местной юрисдикции оно так и не вышло.

Перед нами классический пример «слепоты связей» – неспособности полицейского ведомства распознать причастность одного преступника к нескольким разным делам, которая остается одной из самых серьезных проблем в расследовании серийных убийств. С подобной трудностью недавно столкнулись и следователи по делу Лонг-Айлендского потрошителя. Серийные убийства сходили Дюмойяру с рук в 1860-х так же легко, как и Теду Банди в 1970-х, когда полиция не смогла связать между собой серию убийств, совершенных в разных юрисдикциях.

Арест «Французского волка»

Дюмойяру везло довольно долго, но когда в мае 1861 года он избрал в жертвы Мари Пишон, то, позабыв про привычную осторожность, бездумно привел ее на железнодорожный вокзал в Монлюэле, который относился к той же полицейской юрисдикции, что и городок, где Мартин жил. Прибыв вечером на небольшую железнодорожную станцию в Монлюэле, где его заметили и опознали свидетели, Дюмойяр вместе с Мари Пишон пешком направились к предполагаемому месту новой работы.

Как разворачивались события далее – мы знаем со слов Пишон: «Он закинул на плечо мой чемодан и пригласил идти за ним, сказав, что дорога займет полтора часа, но если пойдем окольными путями и срежем, то доберемся быстро. В одной руке я держала коробочку, а в другой корзинку с зонтиком. Мы перешли через железную дорогу и двинулись вдоль нее, а потом мужчина внезапно свернул налево и направился вниз по крутому склону, заросшему густыми кустарниками. Там он обернулся и сказал, что устал нести мой чемодан и надо спрятать его где-нибудь в чаще, а завтра вернуться за ним на повозке. Затем мы совсем сошли с тропинки, пересекли несколько полей и подошли к каким-то кустам, в которых он спрятал чемодан, и сказал, что теперь мы осмотрим замок. Нам пришлось перейти еще несколько полей, дважды перебраться через что-то вроде русел пересохших ручьев и наконец скорее даже не взойти, а вскарабкаться на вершину невысокого холма.

Здесь мне следует упомянуть одну вещь, что привлекла мое внимание. Во время нашего пути мой спутник казался удивительно предупредительным, постоянно говорил мне следить за тем, куда ступаю, и с