О детях и прочей нечисти - Аноним Кикиморра

-- Эта тёплая.

На нём какая-то жиденькая свитерюлька и залатанные шерстяные штаны.

-- Ясно, -- вздыхает Азамат, -- ладно, до унгуца добежишь. Давай полезай.

Однако Кир не рвётся лезть в окно.

-- До унгуца? -- ошеломлённо переспрашивает он. -- У вас унгуц?!

-- Ага, -- довольно кивает Азамат. -- Никогда не летал?

-- Ну полезай быстро, весь дом выстудишь! -- орёт Гхан снаружи. Из-за сарая доносится собачий вой. Кир так ничего и не отвечает, но всё-таки лезет в окно. Гхан его перехватывает и держит, пока мы спускаемся по лестнице.

На улице уже начинает светать, ночь сереет, снег создаёт белый фон. Азамат быстро шагает к унгуцу, чтобы поменьше морозить ребёнка, хотя тот не подаёт признаков замерзания. Внезапно он останавливается.

-- Кир, ну пойдём, -- подталкивает его Азамат, но парень встал намертво.

-- Я хочу взять Филина, -- угрюмо сообщает он.

-- Кого? -- не понимаем мы.

-- Да ты рехнулся! -- рявкает Гхан.

-- Я не полечу без Филина, -- упёрто заявляет Кир.

-- Кто это? -- спрашивает Азамат.

-- Щенок евойный, -- отмахивается Гхан. -- Вон, за сараем воет, слышите? Кир, не дури, никто твою скотину не поволочёт.

Азамат вопросительно смотрит на меня. Я пожимаю плечами. Конечно, собака в унгуце -- не очень удобно, будет под руки лезть, лизаться, да и вряд ли она натренирована терпеть до прогулки, но с другой стороны не бросать же её здесь. Я так понимаю, это её Гхан угрожал пристрелить. Да и мальчику будет спокойнее, если мы разрешим ему держать домашнее животное.

-- Ну давай возьмём, -- говорю.

-- Отлично, -- кивает Азамат. -- Пойдём, Кир, заберём твою собаку.

Парень вытаращивается на нас, как будто привидение увидел, но быстро приходит в себя и резво провожает Азамата за сарай. Гхан тоже очень удивляется и бормочет что-то насчёт сумасшедших богачей. Моё семейство является из-за сарая, влекомое рвущейся с поводка белой лайкой примерно полугодовалого возраста.

-- Уй ты, маленький, -- не удерживаюсь я. -- Это и есть Филин?

-- Ну да, -- разводит руками Гхан. -- Уж не знаю, где ваш пацанёнок его взял, то ли спёр, то ли подобрал где... Вы уж извините, что он такой упёртый, я его и так, и сяк воспитывать пытался, да не выходит ничего.

-- Видимо, в дедушку пошёл, -- бормочу я себе под нос. -- Ну чего, всё взяли? Грузимся?

-- Да, давай, -- Азамат волочёт Кира с Филином к унгуцу и открывает кабину с брелка. -- Полезайте на заднее сиденье. Гхан-хон, держи, -- он выдаёт приютчику мешок с монетами. Кир недружелюбным взглядом следит за передачей вознаграждения. Гхан расплывается в щербатой улыбке.

-- Всего вам доброго, да хранят вас боги, добрые люди! Я уж прослежу, чтоб никто в ваши дела не лез, -- подмигивает.

-- Спасибо, Гхан-хон, -- Азамат слегка кланяется. -- Но наши-то дела всё равно скоро всем известны будут, можете не стараться.

Мы залезаем в кабину, Азамат через плечо проверяет, на месте ли ребёнок и собака, и закрывает купол. Кир широко раскрытыми глазами следит за каждым движением отца, а потом таращится в окно, наблюдая за взлётом. Филин тоже утыкает чёрный нос в стекло и посвистывает.

-- Ф-фух! -- я откидываюсь на спинку сиденья и принимаюсь наконец-то рассматривать ребёнка. Я и до того заметила, но сейчас удостоверилась, что он тоже ксерокс с Азамата, как и Алэк. По фотографиям земных детей мы с Азаматом пришли к выводу, что восьмилетний муданжец должен выглядеть примерно как двенадцатилетний землянин, но Кир кажется младше на пару лет. Это, впрочем, легко объяснимо. Во-первых, он очень тощий, -- я когда его схватила на чердаке, прямо сквозь свитер все рёбра почувствовала, -- а во-вторых, даже на Земле постояльцы детских домов обычно выглядят младше своего возраста.

Кир отлипает от окна и хмуро смотрит на меня. Я вытряхиваюсь из шубы, потому что салон нагревается, стаскиваю с головы тёплый платок. Ребёнок отшатывается и вжимается в спинку.

-- Здравствуй, -- говорю. -- Давай знакомиться. Я -- Элизабет, жена твоего отца. Его зовут Азамат.

Мальчик сглатывает и отвечает:

-- Я Кир. Куда вы меня везёте?

-- Учитывая, что уже почти утро, и никто из нас ещё не спал, -- отвечает Азамат, -- я думаю, сначала мы остановимся в Худуле отдохнуть, а потом, наверное, к тебе, Лиза, полетим? А то в столице меня сразу работать заставят, а хотелось бы сначала познакомиться поближе и вообще, -- он оборачивается через плечо и подмигивает, но Кир только отодвигается ещё дальше в угол. Пёсик устраивается у него под ногами, сворачивается там как-то и не подаёт признаков жизни.

-- Давайте сразу проясним ситуацию, -- предлагаю я, устраиваясь на сиденье боком, чтобы быть лицом к Киру. -- Во-первых, Азамат и правда твой отец. Алансэ была его невестой, но бросила его за несколько месяцев до твоего рождения.

-- Алансэ -- это мать? -- тихо уточняет Кир.

-- Да, а ты не знал её имени?

Он мотает головой. Я оставляю при себе всё, что хочу сказать об этой женщине. Азамат поджимает губы.

-- Мне очень жаль, что так получилось, -- говорит он. -- Алансэ только вчера мне о тебе сказала. Если бы я знал раньше, я бы тебя забрал. Но я почти всю твою жизнь был в изгнании, вернулся только этой весной. И не знал, что она была беременна. Мне правда очень жаль, -- он оборачивается к Киру. Тот смотрит то на него, то на меня из-под насупленных бровей и молчит.

-- Так вот, -- продолжаю я. До Худула лететь всего ничего, и я бы предпочла, чтобы там ребёнок уже знал, кто кому кем приходится. -- Алансэ заявилась к нам вчера и потребовала денег за молчание. Денег нам не жалко, но мы не хотим, чтобы ты жил в приюте, поэтому мы решили тебя забрать и сказать всем, что ты на самом деле мой ребёнок. Понимаешь?

Кир сосредоточенно на меня смотрит.

-- Как это ваш?

-- Ну, я ведь жена Азамата. Вот пусть все и думают, что я твоя мать. А Азамат -- отец. Понятно?

-- Вы хотите так сказать?! -- изумляется мальчик. -- Зачем?

Я перевожу недоумённый взгляд на Азамата.

-- Затем, -- медленно отвечает он, -- чтобы сберечь мою репутацию.

Меня этот ответ несколько удивляет, но, видимо, Азамат решил, что так ребёнку будет понятнее на первых порах.

Кир очень странно на меня смотрит, потом пересаживается поудобнее и обхватывает себя руками.

-- Ты не мёрзнешь? -- спрашиваю. -- Хочешь, шубу дам?

-- Нет, спасибо, -- бормочет он. Но шубу я всё-таки перекладываю на заднее сиденье.

-- Ладно, -- продолжаю, -- ты, главное, запомни, что если кто спросит -- я твоя мать. А Алансэ тебя украла в младенчестве. Я так понимаю, ты её не особо любишь?

-- Она хочет меня убить, -- пожимает плечами мальчик.

-- Уже не хочет, -- успокаиваю я. -- Наш друг-духовник изменил ей память, теперь она тоже думает, что я твоя мать.

-- Мне вы тоже память измените? -- спокойно интересуется Кир.

-- Нет, я думаю, ты и так никому не скажешь. Сам посуди, если кто-нибудь узнает, твой отец может лишиться работы и уважения многих друзей. Твоя жизнь уж точно не улучшится.

-- Ясно, -- он угрюмо кивает. -- Я не скажу.

-- Вот и отлично, -- улыбаюсь. -- Ещё только одна мелочь. Мы с Азаматом поженились недавно, этой весной, поэтому будем считать, что ты родился в этом году, но по недосмотру провалился в зияние. Ты ведь знаешь, что это?

-- Знаю, -- кивает Кир.

-- Замечательно. Теперь повтори, пожалуйста, что ты скажешь, если тебя спросят, как всё было.

Кир корчит рожицу, мол, не тупой, запомнил, но послушно повторяет:

-- Я сын Азамата и Элизабет. Когда был мелкой козявкой, провалился в зияние, назад. Там меня нашла Алансэ и отвезла в приют. А вчера она пришла к вам и сказала, что я сын Азамата, и потребовала бабло. Вот и всё.

-- Умница, -- хвалю. -- Азамат, твой сын -- отличный парень.

Муж ухмыляется, а Кир снова принимается ёрзать на месте.

-- Вот мы и в Худуле, -- сообщает Азамат. -- Попробуем постучаться к Лентяю. Он спит, конечно, но я не хочу, чтобы к вечеру весь город знал, что мы здесь.

Мы приземляемся на площадке за трактиром, уже почти светло. Азамат открывает кабину, а затем багажник, вынимает шерстяное одеяло и заворачивает в него удивлённого Кира.

-- Ничего лучше пока предложить не могу, -- извиняется Азамат. Кир поднимает на него возмущённый взгляд, но ничего не говорит, только отшатывается. При свете разглядел, что ли?

-- Сам знаю, что страшный, -- сообщает Азамат. -- Но уж какой есть.

Я тайком улыбаюсь. Азаматова самооценка идёт на поправку.

Мы стучимся в дверь (о счастье, о цивилизация, здесь у домов есть двери!) и через пару минут её открывает заспанный парень -- один из сыновей Лентяя.

-- Ой, -- заторможенно говорит он, потом задумывается и добавляет: -- здравствуйте.

-- Здравствуй. Прости, что в такую рань, но иначе не вышло. Нам бы две комнаты и поесть.

-- Ага... -- кивает парень. -- Хорошо. Отца будить?

-- Если сам справишься, то не надо, только не говори никому постороннему, что я здесь.

-- Понял, -- парень протирает глаза и пропускает нас внутрь. -- Комнаты щас покажу, еда -- только вчерашняя. Нормально?

-- Пойдёт, -- улыбается Азамат.

Лентяйский сын проводит нас на второй этаж в комнаты. Мы с Азаматом переглядываемся и соглашаемся, что я сплю отдельно, а он -- с ребёнком. Пёс увязывается за нами, Кир опасливо косится на него и на сына трактирщика.