Вороний народ - Марк Стэй

class="p1">– Крэддок поджег его, – продолжала Сьюки, заметив дрожь в собственном голосе, – и ты мог остановить пламя. Так почему же не сделал этого?

Тыквоголовый опустил взгляд.

– О, Сьюки, сестра моя. Ты разбиваешь мне сердце. Думаешь, что я всемогущ, подобно древним богам. Я не преуменьшал, говоря, что без своих братьев и сестер я ничто. – Он протянул руки к своему народу. Несколько пугал в ответ потянулись к нему. – Я ничто без тебя, Сьюки. – Он взял ее руку, перевернул, сжал и погладил. – Не проходит и дня, чтобы я не оплакивал нашего погибшего брата. Хотел бы я обладать силой спасти его, даже воскресить. О, Сьюки, я был так слаб тогда, но со всеми вами здесь я вновь силен. Мы сильны. – Он воздел кулак к небу, и все пугала, кроме Сьюки, с ликованием присоединились к нему.

– Это все хорошо, – начала Сьюки, – но ты не ответил на мой…

– Ты доверяешь мне, Сьюки?

Она перевела взгляд с Тыквоголового на Терренса, а затем на своих соломенных братьев и сестер.

– Полагаю, что должна, – ответила она.

– Хорошо, хорошо, сестра моя, потому что без доверия мы… – Тыквоголовый снова напрягся, резко повернув голову, будто что-то услышал.

– Что случилось? – спросила Сьюки.

– Кто-то зовет меня, – сказал он. – Кто-то использует магию. Братья и сестры. Пришло наше время.

31

Тонкая черная линия

Фэй чиркнула спичкой и зажгла свечу. Она стояла за линией черной соли Шарлотты на перекрестке возле старого Римского моста. Когда жгучий запах фосфора достиг ее носа, она встряхнула спичку, отбросила ее в сторону и оглянулась на извилистую дорогу, ведущую к деревне. Единственный путь из аббатства в Вудвилл.

Она примчалась сюда на велосипеде, чтобы получить преимущество во времени на случай, если Шарлотта и миссис Тич погонятся за ней. Она быстро заскочила в паб, чтобы взять свечу и спички. Фэй устала, ей было жарко, ее одежда пропахла потом, в волосах запутались поденки, комбинезон облепила тля, и ей приходилось сплевывать с губ мошек.

Проезжая по деревне, она заметила, что Вудвилл стал напоминать город-призрак. Было уже за полночь. Пабы закрыты, магазины, дома и коттеджи заперты на замки. Окна и двери затемнены, хотя патруль воздушной тревоги сегодня бездействовал. Берти не соврал. После пожара в амбаре и похищения ее отца все разошлись по домам, поставили чайники и включили радио в надежде, что к завтрашнему дню все само собой разрешится.

Фэй поставила перед собой задачу воплотить эти надежды в жизнь.

На небосводе висела окутанная облаками луна. Бриз доносил аромат солоноватого морского воздуха. Со стороны побережья приближался шторм. Ей следовало действовать быстро. Фэй повернулась, положила книгу у ног и протянула свечу на север.

– Светом чистым и истинным защити, на весь день мой дом сбереги.

На восток.

– Светом чистым и истинным защити, на весь день мой дом сбереги.

На юг.

– Светом чистым и истинным защити, на весь день мой дом сбереги.

На запад.

– Светом чистым и истинным защити, на весь день мой дом сбереги.

Если использование магии можно было сравнить с пламенем для мотылька, то Фэй сумеет привлечь к себе вороний народ с помощью этого основного защитного заклинания, которое она обнаружила в книге. Ей требовалось нечто такое, что она могла бы сделать быстро и без лишних хлопот. Простой ритуал со свечой.

Она снова повернулась к северу.

– Светом чистым и истинным защити, на весь день мой дом сбереги.

В лесу задвигались тени. Голоса хихикали и улюлюкали, когда вороний народ метался между деревьями, их неуклюжие ноги пробирались сквозь папоротники, отчего листья тряслись, словно дрожащие руки.

– На весь день мой дом сбереги, – закончила Фэй и задула свечу. – Да будет так.

– Что это? – донесся голос из-за пределов ее поля зрения, пустив волну мурашек по ее лопаткам.

Когда она поставила свечу на землю, из тени деревьев вышел Тыквоголовый. Он остановился по другую сторону защитной линии из черной соли. Фэй держала руки на сумке и наблюдала, как сужаются его пустые треугольные глаза, а зигзагообразный рот растягивается в ухмылке. Каждое движение сопровождалось скрипом блестящей оранжевой кожи. Ей еще не доводилось находиться к нему настолько близко, и страх пробудил в ней кипящую ярость. Фэй захотелось выскочить из-за защитной линии и размозжить его мягкую голову. Она задумалась, не подобным ли образом сейчас относились к ней Берти и другие жители деревни. Верили ли они слухам о том, что она накладывает проклятия на таких, как Милли Бакстер, и якшается с ведьмами. Она вздохнула, стараясь успокоиться и понять, как бы поступили Шарлотта или миссис Тич. Фэй старалась держаться отстраненно. Она отвлеклась, размышляя, не стоит ли ей тоже начать курить трубку. Когда Тыквоголовый вновь заговорил, волна мурашек вернулась на кожу.

– Черная соль, если не ошибаюсь. – Он скользнул сапогом к линии, и сердце Фэй учащенно забилось. Кончик его обуви пересек золу и начал тлеть, когда защитная магия Шарлотты сделала свое дело. От пальцев его ноги заструился белый дым, и Тыквоголовый начал загораться. Он тут же отдернул ногу.

– Считаешь, это защитит тебя от меня?

– Думаю, да, – сказала Фэй, сохраняя голос ровным, хотя во рту пересохло, а ветер набирал силу. Скоро начнется буря. – Тебя зовут Кефапепо, верно?

Тыквоголовый склонил голову, почти впечатленный.

– И где же ты услышала мое имя, юная леди? Уверен, что подобному не учат в ваших церквях или школах.

– Прочитала в книге, – ответила она.

– В книге, которую сейчас отдашь мне.

– Мой отец, где он?

Из леса позади Тыквоголового вышли новые пугала, ступая на цыпочках, будто это была игра на детской площадке.

– Отдай ее мне. – Тыквоголовый указал на книгу возле ног Фэй. – И ты его вернешь.

– Покажи его.

– Сперва книга.

– Сперва мой отец.

– Книга.

– Мой отец.

– Книга.

– Мой отец.

– Книга.

– Мой отец.

– Книга!

– Мой отец! Дружище, я могу повторять это всю ночь.

– Уверен, что можешь. – Тыквоголовый расплылся в широкой ухмылке. – Ты думаешь, что бравада способна скрыть твой страх. Вот чем питается мой вид, девочка. Твоим страхом, яростью, жестокостью. Для нас они сродни нектару, а вы, люди, обеспечиваете его нескончаемый запас. И вот вы снова развязываете войну; я в восторге. Грядет настоящее пиршество. Ваши гнусные, ничтожные распри насытят нас и позволят вернуться на наше законное место здесь, наверху, чтобы править в кромешном аду.

– Прости, ты что-то сказал? – спросила Фэй, разглядывая свои ногти. – Я не слушала.

– Это так по-детски.

– Говорит мне тот, у кого вместо головы тыква. Покажи мне, черт