От денежной кладовой до Министерства финансов - Л Бердников

Около казармы для содержания арестантов находилась караульная изба. Всего на заводе работало более…двухсот человек, которых охранял небольшой отряд полиции численностью в 20 человек.

Завод имел свой госпиталь, при котором находились квартира лекаря и аптека. На страницы описи Казенной палаты попали и сарай для пожарных, и экономические лавки, торговавшие самыми необходимыми повседневными продуктами и товарами.

Если о домах и других строениях социального направления мы, читая опись, имеем детальное и развернутое представление, то о технических сооружениях завода — весьма приблизительное, поверхностное. Так, в этом же документе указано, что при заводе есть молотовая фабрика, кузница, столярный и слесарный цеха и варницы, в которых изготовляется главный продукт завода — соль (ГАКК, ф. 160, оп. 1, д. 278, л. 1–30).

Однако и эти небогатые факты, которые удалось почерпнуть из архивных документов и дореволюционных газет, показывают, что фабричная промышленность, находясь в государственном управлении, могла быть рентабельной и приносить казне немалый доход. Дальнейшая судьба завода более прозаична. Известно, что, когда была отменена монополия государства на продажу соли, завод перешел в частные руки и год за годом стал хиреть. Однако окончательная точка в истории завода была поставлена в наше время… Такими же драматическими выглядят и страницы строительства Обь-Енисейского канала.

С особым размахом здесь велись подготовительные работы. Вначале строили хозяйственные помещения: хлебопекарню, квасную, бани, кладовые, ледники. Открыли больницу и аптеку. Для предотвращения цинги решено было устроить огород, чтобы иметь возможность давать рабочим свежие овощи: чеснок, лук, морковь, свежую капусту, хрен. Решено было запастись консервированной черемшой и картофелем.

Затем, для бесперебойного ведения земляных работ построили кузницы, слесарные мастерские, заготовили более 4 тысяч лопат, 320 тачек, около 50 телег и для облегчения работ купили около 200 лошадей. Рабочим, инженерам, техникам и десятникам построили жилые бараки и отдельные дома. Здесь же из выкорчеванной добротной таежной сосны на освобождающейся территории строили дорогу, которая проходила рядом с каналом. Осушали канавы, прокладывали шлюзы, строили плотины, забивали сваи. Вода из осушаемых кюветов выкачивалась двумя архимедовыми винтами и двумя центробежными насосами. К строительству самого канала, как отмечает инженер И. И. Августовский, приступили только в мае 1884 года. Всего на строительстве этого сооружения работало около 1200 человек.

Весь водный путь от села Колпашево Томской губернии до Иркутска составлял 2800 верст. По способу перевозки по нему грузов канал предполагалось разделить на две части: одна — протяжением 2540 верст с буксирным пароходством, а вторая — шлюзовая, длиной в 260 верст, с бичевой тягой. На втором отрезке пути нужно было построить 29 шлюзов и 28 плотин, прорыть через перешеек от озера Большого до реки Малый Кас канал длиной 7,35 версты и шириной по дну более 6 саженей, чтобы соединить реку Кеть с Енисеем.

Канал строился сначала только для маломерных судов с пределом нагрузки не более 500 пудов в летнее время. По проектам, длина такого судна должна была составлять 22 сажени, ширина 3,5 сажени с осадкой 0,58 сажени при глубине 0,8 сажени.

Вся смета строительства Обь-Енисейского канала первоначально составляла около 8 миллионов рублей. Начиная с 1883 года из государственной казны на осуществление этого проекта ежегодно выделялось более 300 тысяч рублей. Правительство рассчитывало, что по каналу будут плавать в дальнейшем не только маломерные, но и большемерные суда. Таким образом, ему предоставляется возможность устранить конвойные команды и этапные тюрьмы между городами Томском и Иркутском. Кроме того, удастся сэкономить значительные средства по перевозке казенных грузов в Восточную Сибирь и обратно. После устройства пути Петербург считал, что все прилегающие к нему казенные земли и леса должны увеличиваться в ценности и приносить государству доход. Канал должен был облегчить жизнь золотопромышленникам и горожанам Енисейска, так как, по расчетам экономистов, провоз по каналу хлеба мог значительно снизить на него цену, в два или три раза. Однако все эти грандиозные планы осуществить так и не удалось.

В 1907 году редактор журнала «Сибирские вопросы» коренной сибиряк Петр Михайлович Головачев писал, что «Государственная дума должна отказаться от идеи продолжения строительства Обь-Енисейского канала, практика доказала его непригодность. Третий десяток лет тянется его неудачное сооружение, это сказка про белого бычка, уже стоящая стране до 12 миллионов рублей и в то же время мешающая установлению действительно возможного соединения бассейнов Оби и Енисея». Этот проект, по мнению многих столичных публицистов, подорвал авторитет сибиряков перед столичной властью. Проходившие по Обь-Енисейскому каналу в год три с половиной барки никак не могли окупить гигантских затрат на его сооружение.

Сейчас у многих красноярских ученых витает идея возрождения строительства Обь-Енисейского канала. Бесспорно, что новейшие технические средства и наличие современных технологий дают шанс в новом XXI веке сделать этот канал по-настоящему судоходным.

О привлечении зарубежного капитала в развитие экономики Сибири и Красноярска в обществе не было выработано единого мнения. Одни журналисты отмечали, что «насаждение крупной промышленности при участии иностранных капиталов — единственно возможный путь к скорейшему выходу Сибири как на удовлетворение внутреннего спроса, так и внешних рынков Востока. Надеяться на местную русскую предприимчивость при отсутствии технических знаний и бедности капиталов, а также ее неподвижности едва ли скоро возможно». Другие утверждали: «Теперь мы бредим иностранцами и их капиталами. Прежде чем допустить иностранцев с их капиталами в Сибирь, нужно подумать о том, что этот капитал даст стране. Иностранный капитал — это иностранный пресс, который все будет прессовать, но только соки брать себе, а нам оставлять жмыхи. Нет! Лучше нам уповать на свой народный капитал — казну».

Порой зарубежные дельцы вкладывали свои средства в различные сомнительные предприятия, а в итоге нередко разорялись, не получив ни обещанного золота, ни пушнины, ни красной икры. Однако неудачи их не пугали. Чтобы иностранные гости могли себя чувствовать в Красноярске более комфортно, журналисты предлагали городской библиотеке выписывать для них газеты и журналы на немецком и французском языках. Действительно, поток иностранцев в Сибирь был настолько мощным, что, например, единственная в Минусинске гостиница Зинина не могла вместить всех приезжающих из-за границы. Некоторые из них поселялись даже на постоялых дворах. Гости больше всего интересовались горными богатствами: разведкой каменного угля, железных руд, серебра и золота. Так, французы усиленно искали асбест, в котором в то время очень нуждалась промышленность Европы.

Тем временем укреплялись внешнеторговые отношения с Сибирью. Частыми гостями Балахтинской ярмарки являлись скупщики пушнины из Москвы, Варшавы, Парижа. Красноярским таможенникам приходилось просматривать десятки инструкций, чтобы без ошибок и лишней волокиты обработать огромный поток «мягкого золота». Зарубежные коммивояжеры только здесь могли скупить до 30 тысяч белок, до 1000 соболей и по несколько десятков тысяч глухарей и рябчиков. Газета «Енисей» писала, что после окончания Балахтинской ярмарки начинается гнусная продажа человеческого тела. Местные дома терпимости были переполнены. Десятки девушек заражались венерическими болезнями и отправлялись на лечение в Ачинск.

Ежегодно в Енисейской губернии проводилось до 19 ярмарок. По данным статистики, весь их товарооборот составлял до 300 тысяч рублей. В эти же годы получил распространение и промышленный шпионаж. Активно в нем участвовала и русская агентура за рубежом. В Красноярском архиве сохранилось письмо начальника главного управления Морского министерства к енисейскому губернатору М. А. Плецу: «…Морской агент в Англии уведомил меня, что, на основании собранных им сведений, весьма ценная слюда находится около г. Енисейска. Английские фирмы скрывают те рынки, где они приобретают слюду, с тем чтобы купить сырой материал за бесценок и продать рассортированный продукт по высокой цене. Нуждаясь в слюде для надобности Морского ведомства, просим сообщить нам подробные сведения, где и кем добывается слюда около Енисейска, каким путем и по какой цене она может быть получена оттуда из первых рук, без участия посредников». Ответ не заставил себя ждать. В столицу сообщили, что в Енисейске слюды не добывается, а месторождения ее расположены в устье реки Тасеевой в границах Красноярского уезда. Для исследования ее бывший золотопромышленник И. Д. Черемных направлял в этот район инженера И. А. Азанчевского. Добытые им образцы слюды Черемных послал в Англию на морских пароходах, минуя досмотр Красноярской таможни.