От денежной кладовой до Министерства финансов - Л Бердников

В то же время велась активная секретная переписка между генерал-губернатором Восточной Сибири Александром Дмитриевичем Горемыкиным и российским Министерством иностранных дел. Дело в том, что посол Великобритании в Санкт-Петербурге настойчиво предлагал открыть свои консульства и консульские агентства в Иркутске и Красноярске. Мотивировал он свое желание тем, что развитие торговли с Сибирью принесет России невиданные дивиденды. Однако российское Министерство иностранных дел просило генерал-губернатора, чтобы на этот счет он не делал никаких опрометчивых заявлений. Поскольку в высших эшелонах власти уже давно было решено, чтобы ни под каким видом «не допускать иностранных консульств и консульских агентств в наши сибирские края». Предложение английского правительства русскими дипломатами и иркутским сановником было решительно отклонено (ГАИО, ф. 25, ор. 2, к. — 152, ед. 81, л. 1).

После отказа англичанам с подобным предложением об открытии своих консульских агентств в Сибири обратились бельгийцы. На протяжении нескольких лет они подробно изучали все плюсы и минусы будущих торговых отношений с сибиряками. Консулы Бельгии в своих донесениях сетовали только на то, что города Сибири слабо заселены и поэтому жители их не особо нуждаются в «предметах роскоши и высшей культуры».

Поток товаров из-за рубежа постоянно расширялся, и чтобы усилить контроль за ввозимыми товарами, было решено принять дополнительные меры. Так, 24 июня 1899 года Государственный Совет учреждает в городах Челябинске, Тюмени и Красноярске таможни 1-го класса.

Красноярская газета «Енисей» по этому поводу сообщала, что они создаются «как в интересах частной торговли, нуждающейся в складочных таможенных пунктах, так и для пропуска и оплаты пошлинных товаров, привозимых Северным морским путем. Кроме того, таможни должны принять специальные меры против контрабанды, которая может направиться по новому железнодорожному пути внутрь Сибири и Европейской России. Она представляется особенно опасною с открытием забайкальской ветви этого пути, тем более что оцепление таможенной стражею внешней границы Сибири с Китаем и с местностями, пользующимися порто-франко, оказывается неосуществимым по громадности пространств, подлежащих охране».

Тем временем в обществе активно шло обсуждение проекта «Транс-Аляска — Сибирь» (соединение железной дорогой Сибири с Америкой). По этому поводу журналисты отмечали: «Русское правительство рассуждает о возможности отдать последние подземные богатства неисчислимой стоимости пришельцам, самым опасным для русских пришельцам, обладающим и громадными капиталами, необычайной энергией и знанием. Дорога от Берингова пролива нужна американским эксплуататорам, чтобы снабжать Азию и Европу богатствами штатов, Аляски и Сибири и вторгнуться в экономическую жизнь русского народа, который, как они рассчитывают, будет так же относиться к своей эксплуатации, как он относится в настоящее время, еще 90 лет.

Американских техников необходимо было давно призвать на известных условиях как строителей дорог, заводов, как организаторов, учителей, но не пускать к себе как эксплуататоров. Сделка с синдикатом — гибель крупной части достояния России» (Сибирская жизнь. — 1906. — № 70).

Если французы искали асбест, то англичан больше привлекала медь.

14 декабря 1900 года министр земледелия и государственных имуществ разрешил английскому акционерному обществу под наименованием «Акционерное общество енисейской меди с ограниченною ответственностью» отвод рудничных площадей под разработку медных руд и постройку медеплавильного завода на казенных землях, состоящих в фактическом пользовании крестьян Большеербинского сельского общества Знаменской волости Минусинского уезда Енисейской губернии. Кроме того, акционеры должны были выполнить еще 17 условий. Последнее, например, гласило: «За добываемую медную руду «Общество енисейской меди» уплачивает в пользу казны плату в размере 1/4 копейки с каждого пуда добытой руды (ГАИО, ф. 25, оп. 10, д. 2041, л. 13).

* * *

В 1837 году к существующим 12 министерствам прибавилось еще одно — Министерство государственных имуществ. Оно заведовало лесами, землями и недрами. В ведении его находились лесничества и казенные имения. В Европейской России были созданы окружные и губернские палаты государственных имуществ, которые стали осуществлять распоряжения нового министерства.

После реформ 1861 года в их структурах прошли небольшие изменения, после которых они стали называться губернскими управлениями государственных имуществ.

К сожалению, данные преобразования не коснулись Восточной Сибири. Сибирские казенные палаты имели двойное подчинение. Они осуществляли главным образом распоряжения Министерства финансов и одновременно решали вопросы, входившие в компетенцию Министерства государственных имуществ.

Благоприятная демографическая обстановка (если в 1855 году в губернии проживало 143 тысячи человек, то к 1890 году эта цифра увеличилась более чем в три раза. К 1 января 1891 года в губернии проживало 460 тысяч 989 человек обоего пола. — Л. Б.) давала мощный толчок к развитию сельского хозяйства и заводской промышленности в губернии.

Делопроизводство Казенной палаты начинало сильно отставать, а порой даже тормозить развитие экономическо-хозяйственной жизни губернии. Поэтому неслучайно в 1893 году правительство приняло решение организовать в Красноярске Губернское управление земледелия и государственных имуществ, таким образом освободив Казенную палату от хозяйственных вопросов. Она стала более предметно и целенаправленно осуществлять главную свою задачу — наблюдать за поступлением в казну государственных доходов, понуждая нерадивых налогоплательщиков к их уплате.

Однако в стороне от экономической жизни губернии она не стояла. Это ее сотрудники из года в год давали в отчеты губернаторов одни и те же слова: «Лесопромышленность в губернии развита слабо, несмотря на громадные площади лесов» (Всеподданнейший отчет о состоянии Енисейской губернии за 1890 год, с. 3).

С приходом к управлению государственными имуществами Енисейской губернии Александра Фомича Духовича лесная отрасль постепенно начинала оживать. (Новый управленец был высокообразованным специалистом-лесником. В 24 года Духович окончил Петровскую земледельческую и лесную академию со званием кандидата лесоводства, всю свою жизнь посвятил изучению леса. Он долгое время работал ревизором в Омском лесничестве, в 1894 году его перевели в Томскую губернию, а еще через три года он оказался в Красноярске, где с 1 апреля 1897 года стал служить в должности управляющего земледелием и государственными имуществами Енисейской губернии с окладом 1600 рублей в год (ГАКК, ф. 401, оп. 1, д. 433, л. 1). — Л. Б.).

В конце XIX века наши предприниматели начинают вести переговоры о торговле лесом с представителями европейских стран. Лидером этого направления становится М. Д. Шарыпов. Ему удается заключить контракт с Губернским управлением государственных имуществ на вырубку 1 миллиона хвойных деревьев. В июле 1899 года он отправляет в Лондон в качестве образцов 1500 штук брусьев енисейской сосны. Англичане всячески поддерживают красноярца. Следующую, самую большую, партию леса переправить в Лондон Шарыпову пообещал адмирал Макаров, который в эти годы находился на севере края, но неожиданно для купца адмирал так и не сдержал своего обещания.

Чтобы не разориться, красноярец продает право вырубки леса на весьма выгодных условиях амстердамскому купцу Шперну, который, по словам журналистов, сразу же организует в Сибири Нидерландское акционерное общество с капиталом в 750 000 гульденов (Енисей. — 1900. — № 44).

После этой крупной неудачи М. Д. Шарыпов разорился, и Казенная палата перевела его из купеческого сословия в мещанское (Аржаных, О. Что в имени тебе моем… / О. Аржаных. — Красноярск, 2008. — С. 244).

Наиболее удачным для местных заготовителей оказался 1903 год, когда были произведены «значительные хозяйственные заготовки материалов (бревен и шпал) для нужд Сибирской железной дороги на сумму 364 тысячи рублей (Всеподданнейший отчет енисейского губернатора за 1903 год, с. 5).

В это же время Духович занимается усиленным исследованием казенных лесных пространств: за два года лесники изучили 13 лесных дач общей площадью 788 000 десятин, из них 120 000 решили предоставить будущим сибирским переселенцам (там же, с. 4).

Идея красноярца Шарыпова о возможностях торговли лесом с иностранцами в 1905 году снова находит свое продолжение. На этот раз Лесной департамент заключает договор со статским советником Пфаффиусом об отпуске ему из лесных дач бассейна реки Енисей в течение тринадцати земных периодов для экспорта морским путем в Англию 1 000 000 пиловочных бревен по цене от 50 до 90 копеек за штуку в зависимости от породы леса (ГАКК, ф. 595, оп. 48, д. 1, л. 19). Однако и на этот раз попытка также оказалась неудачной.