Убить футболиста - Фёдор Раззаков

Ответом на эту страстную речь Громова стал громкий смех Долматова.

— Ты на этом собрании случайно не расплакался? — спросил он затем у Громова.

— Хотел было, да потом вспомнил, что носовой платок дома оставил. Зато напротив меня генерал сидел, так тот весь соплями изошел. Пару раз даже «браво» крикнул. Так что, Жека, бросай свою задрипанную фирму и валяй обратно к нам. Мы тебе по этому случаю новую канцелярскую папку выделим и скрепки импортные.

— А может, лучше ты к нам? Я тебе с ходу выделю зарплату в баксах, кабинет роскошный, иномарку, компьютер, мобильник.

— Тю, удивил мобильником! Да у нас, если хочешь знать, после твоего ухода тоже мобильники появились. Целых три штуки на весь МУР. Я сам пару раз один из них видел в руках у начальника, когда он мимо меня проходил. А компьютеры нам не нужны, потому как мы привыкли шариковой ручкой обходиться. Да и иномарки на фига? Я на своей «восьмерке» кого хочешь догоню с горки. А в горку я вообще не езжу, не дурак.

— Зря отказываешься, Кирилл, я ведь на полном серьезе тебе предложение делаю, — переходя с шутливого на серьезный тон, произнес Долматов. — Мне такие люди, как ты, до зарезу нужны.

— Эх, Жека, я уйду, Петрович уйдет, а кто в МУРе останется? Такие, как Голова, что ли?

Под прозвищем Голова скрывался бывший опер, который несколько лет назад прославился на всю Петровку уникальным случаем. Дело было так.

Заявился как-то этот опер в КВД (камеру вещественных доказательств) и бросил перед приемщицей на стол полиэтиленовый пакет. Принимай, мол, полезная, вещественное доказательство. Та взяла пакет за углы и вытряхнула на стол… отрубленную человеческую голову. Что с той приемщицей потом приключилось, объяснять, думаю, не стоит. Когда на тебя со стола лыбится отрубленная голова с высунутым изо рта зеленым языком, любого, даже матерого опера может от неожиданности кондрашка хватить. А тут женщина, которая отродясь такого ужаса не видела. Короче, приемщица взревела, как корабельный ревун, и переполошила своим криком чуть ли не всю Петровку, 38. Все, кто был поблизости, бросились на крик, даже пара автоматчиков примчалась, думая, что начался штурм здания ГУВД обнаглевшей братвой. Вскоре к месту происшествия прибыло и начальство. Началось разбирательство. Поскольку приемщица пребывала в полуобморочном состоянии, ситуацию описывал тот самый опер, который приволок голову в КВД.

Как выяснилось, голова была обнаружена на месте преступления — в какой-то рощице на окраине Москвы. Туловища же поблизости не оказалось. Закончив работу, сыщики положили голову в полиэтиленовый пакет и поручили самому молодому сотруднику отвезти ее в морг. Однако тамошние эскулапы наотрез отказались принимать голову отдельно от туловища и послали молодого опера куда подальше. Тот встал перед дилеммой: куда податься? Не к себе же домой везти эту голову?! Вот он и отправился в КВД. Дальнейшее известно. С тех пор за этим опером закрепилось прозвище Голова, и в течение нескольких лет, пока он работал на Петрах, ему приходилось терпеть насмешки своих коллег по работе. В конце концов из милиции он уволился.

Видимо, аргументы, которые привел Громов, показались Долматову резонными, и он поспешил сменить тему разговора.

— Так зачем я тебе понадобился? Ты ведь без дела звонить не станешь.

— Угадал, помощь твоя нужна. Среди твоих охранников есть парень по прозвищу Хома. Тебе оно что-то говорит?

— Естественно. Хомяков Евгений Борисович. У меня его старший брат в заместителях ходит. А младшой — рядовой охранник, офис охраняет. А в чем дело? До сего дня у меня к нему претензий не было. Нормальный парень, правда, на «Спартаке» помешанный.

— Ты, Жека, не волнуйся, с ним все хоккей. Просто мы ищем одного свидетеля, а Хома может знать, где он в данный момент находится. Вот и все дела. Ты бы не мог меня с ним свести?

— Без проблем. Сейчас я наведу справки, дежурит он сегодня или нет.

— Я уже знаю — дежурит.

— Тогда проще пареной репы. Офис, который он охраняет, находится недалеко от Петровки — в Дегтярном переулке. — И Долматов назвал точный адрес офиса. — Правда, рабочий день там уже заканчивается и ты можешь не успеть — охрана закроет офис и никого туда не пустит. Но ты не дрейфь. Я сейчас позвоню туда и предупрежу Хому о твоем визите. Это все, что я могу для тебя сделать.

— Мне большего и не надо, — ответил Громов.

— Тогда удачи тебе, сыщик! — напутствовал его Долматов и повесил трубку.

Хомой оказался весьма симпатичный молодой человек из разряда качков. Громов, сам неплохо сложенный физически, увидев его широкие плечи, внушительный торс и накачанные бицепсы невольно ему позавидовал. Хома, внимательно ознакомившись с удостоверением, которое предъявил ему гость, пригласил его не в дежурку, где за просмотром телевизора сидел еще один охранник, а в один из кабинетов на первом этаже. Там Громов без всяких предисловий спросил:

— Бывший футболист Сергей Кадилин тебе знаком?

— Еще бы! Игрок, что называется, от Бога. Такие кружева на «зеленке» наворачивал — залюбуешься. В свое время я у него и дома частенько бывал. А вы что, футболом интересуетесь?

— Я Кадилиным интересуюсь. Он мне необходим по одному делу, а найти его никак не удается. Он же теперь бомжует.

— Да, мыкается бывший кумир.

— Ты не знаешь, где он конкретно мыкается?

— Имеете в виду, у кого он живет? Честно говоря, я почти ничего не знаю. Мы же с ним лет десять не виделись, а встретились по новой совсем недавно. Он тогда у какого-то инвалида жил. А теперь вроде бы от него съехал.

— А ты откуда знаешь, что он съехал? — удивился Громов осведомленности парня.

— Так он мне сам сказал.

— Когда сказал?

— Сегодня. Он ко мне часа в два заходил. Насчет работы узнавал, только у нас пока ничего не получилось. Договор с фирмой, которую мы должны охранять, еще не заключили.

— А куда он отправился после тебя?

— Адрес я не знаю. Но он хвалился, что с бабой хорошей познакомился. Еще сказал, что даже среди путан попадаются нормальные люди.

— Имя называл?

— Нет, только прозвище. Красивое такое, иностранное. — И парень задумался, пытаясь вспомнить экзотическое слово. — Да, вспомнил. Я ведь как прозвище услышал, сразу греческую команду вспомнил — «Олимпиакос». Афина ее зовут.

ОБЛАВА В ПОДЗЕМКЕ

Автобус, на котором Кадилин скрылся от братков, благополучно доехал до конечной остановки, расположенной возле одной из станций метро. Понимая, что его преследователи вполне могут, бросившись в погоню за ним на своем автотранспорте, прочесать весь автобусный маршрут, Кадилин решил дальнейший свой путь провести под землей. Конкретного места, где бы он мог благополучно спрятаться, у него на примете пока не было, и он в этот момент хотел только одного — как можно скорее покинуть опасный район. Однако, знай он заранее, какой прием ожидает его под землей, он бы наверняка остерегся туда соваться.

Едва Кадилин спустился в метро и подошел к окошку кассы, чтобы купить жетон, как на него тут же обратил внимание милиционер, стоявший возле будки контролера. Небрежно играя резиновой дубинкой, он подошел к Кадилину и дернул его за рукав.

— Иди сюда, чувырло, — обратился он к футболисту и указал ему дубинкой место в углу, куда надо было отойти.

— В чем дело? — стараясь сохранять спокойствие, спросил Кадилин, однако приказ стража порядка выполнил.

— Вопросы я буду задавать, понял? — с внезапной злостью процедил сквозь зубы милиционер и больно ткнул футболиста дубинкой в живот. — Документы есть?

— Только справка. Бомжую я, — ответил Кадилин, потирая ушибленное место. — Показать?

— Нужна мне твоя гребаная справка. Пошли со мной. — И милиционер подтолкнул задержанного к двери, которая вела к служебным помещениям метрополитена.

— Может быть, отпустишь меня, командир? Я тебе денег дам, — попытался договорится с милиционером по-мирному Кадилин.

После этих слов страж порядка внезапно остановился и коротко произнес:

— Давай.

Кадилин вытащил из кармана брюк две десятки и протянул их менту. Тот сноровисто запихнул деньги в карман кителя, однако, вместо того чтобы отпустить пленника, вновь ткнул его дубинкой — на этот раз в грудь:

— А теперь пошли — поговорим, — и буквально втолкнул Кадилина в узкий коридорчик служебных помещений.

Вскоре они оказались возле двери, на которой висела табличка: «Комната милиции». Подталкиваемый сзади дубинкой, Кадилин открыл дверь и вошел в помещение. То, что он увидел там, заставило его буквально застыть на пороге с открытым от удивления ртом. В комнате находились три человека — двое милиционеров и мужчина средних лет, явно находившийся «под парами». Бессвязно что-то бормоча себе под нос, мужчина лежал на полу, а менты, в рубашках с засученными рукавами, возвышались над ним и занимались привычным делом — один охаживал беднягу кулаками, а другой сноровисто выворачивал его карманы. Найдя у него в пиджаке бумажник, милиционер распрямился и только тут обратил внимание на застывших на пороге гостей.