Убить футболиста - Фёдор Раззаков

— Это же киллер! — чуть ли не закричал Громов и, открыв дверцу автомобиля, буквально вывалился наружу.

Оглушенный этим криком, Шлыков в течение нескольких секунд пребывал в прострации, после чего тоже выскочил из салона. Однако Громову удалось опередить его почти на два десятка шагов и первым вбежать в распахнутые настежь двери подъезда. То, что открылось его взору, подтвердило самые страшные предположения. Матвей с простреленной грудью лежал под лестничным пролетом и, вытянув обе руки вперед, из последних сил пытался защититься от направленного ему в голову пистолета, который сжимал в руках Очкасов. В следующую секунду должна была последовать «контролька», однако в развитие событий внезапно вмешался Громов.

— Атас! — что было мочи закричал он на весь подъезд, и стоявший к нему спиной Очкасов вздрогнул и выпустил пулю мимо цели.

В следующую секунду он обернулся на крик и, увидев в дверном проеме мужика, правая рука которого недвусмысленно полезла под мышку, выстрелил в него не целясь. Пуля просвистела в нескольких миллиметрах над головой Громова, он инстинктивно пригнулся, а в следующую секунду уже выдернул из кобуры свой табельный «Макаров». Увидев пистолет, Очкасов бросился бежать вверх по лестнице, так и не успев добить окончательно свою жертву. Громов поймал его на мушку, однако в тот момент, когда нажал на курок, Очкасов уже успел свернуть на лестницу, и пуля улетела в «молоко». Понимая, что деться беглецу практически некуда и рано или поздно он все равно его настигнет, Громов не стал гнать лошадей и пустился за ним в погоню, соблюдая все меры осторожности. Когда он добежал до лесничного пролета на втором этаже, его нагнал запыхавшийся Шлыков, руки которого были совершенно безоружны.

— Где же твоя волына? — спросил у него Громов.

— Где-где… — огрызнулся Шлыков. — Я месяц назад одного пьяного битюка подстрелил, так у меня рука устала отписки писать. Вот и держу с тех пор ствол в сейфе.

— Здорово живешь, Шлыков: в сейфе — ствол, в графине — водка, — съехидничал Громов. — Ладно, я сам с этим ублюдком справлюсь. Как Матвей — дышит?

— Когда я мимо пробегал, вроде бы дышал.

— Тогда дуй и первую же квартиру — вызывай «скорую» и подмогу. А я пока в войну поиграю.

И не тратя больше времени на лишние разговоры, Громов стал осторожно подниматься по лестнице.

На четвертом этаже он увидел сквозь узкую щелочку лестничного пролета черную брючину Очкасова, выстрелил в нее, но вновь неудачно — за мгновение до нажатия на курок она исчезла. И тут же последовал ответный выстрел, который едва не поставил точку в героической биографии старшего опера МУРа Кирилла Громова. Пуля киллера угодила в ступеньку и уже от нее срикошетила в ту сторону, где стоял сыщик. Пройдя в нескольких миллиметрах от его головы, она ударилась в стену, сделав в ней отметину. «Ну, сука, держись: поймаю — оба яйца прострелю!» — выругался про себя Громов и мелкими перебежками добежал до следующего пролета. И тут над его головой раздался шум, происхождение которого дошло до него не сразу. Сначала закричала женщина, затем заплакал ребенок, а следом за этим послышались истеричные вопли, судя по всему, принадлежавшие Очкасову:

— Молчать, твари! Убью!

После этого, отбросив к черту всякую осторожность, перепрыгивая через три ступеньки, Громов бросился наверх и на шестом этаже успел застать жуткую картину. Схватив в охапку незнакомую молодую женщину и ребенка двух-трех лет, Очкасов заталкивал их в квартиру, из которой они, судя по всему, на свою беду только что вышли.

Громов вскинул пистолет, чтобы прицелиться, однако тут же опустил, понимая, что выстрелить предельно точно в подобной ситуации просто невозможно. Прошло еще несколько секунд, и дверь в квартиру с грохотом захлопнулась, надежно спрятав преступника за своим металлическим нутром. В эти мгновения Громов в первый и в последний раз в своей жизни проклял те фирмы, которые наводнили Москву металлическими дверями. Даже если теперь вызвать спецназ, пройти сквозь такую дверь будет нелегко. А ведь в квартире двое заложников, один из которых — ребенок.

Из глубокой задумчивости сыщика вывело чье-то легкое прикосновение к плечу. Он обернулся и увидел рядом с собой Сашку.

— Тебе-то что здесь надо? — без всякой злобы выдохнул из себя Громов.

— Так ведь стреляли, — ответил Сашка.

— Тоже мне, Саид нашелся. Шел бы ты вниз, раненому помог.

— С ним Шлыков возится.

— Он подмогу вызвал?

— Да, сейчас приедут. А киллер куда делся?

— В квартиру заскочил. — И Громов кивнул на металлическую дверь. — Причем не один — женщину с ребенком прихватил, падла.

— Так это же здорово, — с непонятной радостью в голосе произнес Сашка.

— Что здорово?

— Ну, что он в эту квартиру заскочил. Ведь этот дом — копия нашего. И я живу на этой же половине.

— Ну и что? — все еще никак не мог врубиться в смысл Сашкиных слов Громов.

— А то, что кроме двери есть еще два балкона. И хозяева второго живут в соседнем подъезде. Если оба балкона не застеклены, можно легко перелезть с одного на другой. Вдруг хозяйка, выходя на прогулку, оставила балкон открытым? Жара все-таки.

— Сашка, ты — молоток! — почти закричал от радости Громов и бросился вниз по лестнице.

Однако пробежав несколько ступенек, он остановился. До него внезапно дошло, что, убегая отсюда, он тем самым оставляет оголенным этот участок. А кто может дать гарантию, что киллер не вздумает после его ухода вновь воспользоваться этим путем? Но Громов соображал, как ему поступить, недолго. Подойдя к Сашке, он протянул ему свой «Макаров» и сказал:

— Стрелять, надеюсь, ты умеешь? Значит, справишься. Стой пока здесь, а я через пару минут пришлю сюда Шлыкова.

— Но тебе пистолет тоже может понадобиться, — попытался было возразить Сашка.

— Говорю тебе, бери. Я этого ублюдка и голыми руками нашинкую.

Сбегая вниз, он едва не сбил с ног поднимавшегося наверх Шлыкова. Приказав ему немедленно идти к Сашке и подстраховать его, Громов побежал дальше. На первом этаже он лишь на мгновение задержался возле распростертого на холодном полу Матвея, которого Шлыков заботливо укрыл до подбородка своим пиджаком. Парень лежал без движения, однако по вздымающемуся пиджаку было видно, что он еще дышит.

Когда Громов выскочил из подъезда, к месту происшествия почти одновременно подъехали две машины: «Скорая помощь» и милицейская «канарейка». Первыми к подъезду подбежали врачи, которых Громов тут же отправил к раненому. А трех милиционеров, прибежавших чуть позже, он отправил на шестой этаж на помощь к Сашке и Шлыкову. Причем одного из ментов — старшего лейтенанта — он попросил одолжить ему на время свой «Макаров», на что тот ответил категорическим «нет».

— Как же я отдам вам свой табельный пистолет? — удивился старлей. — Это делать запрещено.

Понимая, что времени объяснять ситуацию у него уже нет, Громов бросился в соседний подъезд с голыми руками.

Пулей взлетев на шестой этаж, он нашел нужную квартиру и минуты на две утопил свой большой палец в кнопке звонка. Прислушиваясь к мелодичной трели, он умолял всех святых, чтобы в квартире в это время находился кто-нибудь живой. И действительно, внутри кто-то был — Громов ясно уловил какой-то посторонний шум, однако открывать дверь почему-то не торопились. И эта заминка стала понятна сыщику чуть позже. А пока, устав давить на звонок, он обеими руками изо всех сил забарабанил в дверь. Наконец изнутри послышался взволнованный женский голос:

— Кто там? Паша, ты?

— Я, милая, я, открывай! — изменив тембр голоса, ответил Громов.

Щелкнул замок, дверь слегка приоткрылась, и Громов увидел перед собой молодую женщину в небрежно накинутом на тело халате. Увидев перед собой вместо ожидаемого Паши незнакомого мужчину, женщина хотела было захлопнуть дверь, но Громов не дал ей этого сделать. Резким толчком он распахнул дверь и, на ходу предъявляя хозяйке свою «мурку», заспешил в комнату, где должен был быть выход на балкон. Однако в комнате его уже ждали.

Не успел Громов переступить ее порог, как чья-то сильная рука взяла в «замок» его шею и он услышал, как хрустнули его шейные позвонки. Тут же где-то за спиной закричала хозяйка квартиры, и этот крик добавил сыщику дополнительных сил. Все еще плохо соображая, с кем ему пришлось вступить в схватку в этой обители, он мгновенно мобилизовал все свои силы и коротким ударом согнутой в колене ноги заехал нападавшему между ног. В следующую секунду «замок» ослаб и Громов, выскользнув из него, мощным ударом кулака с разворота сбил с ног согнувшегося пополам противника. Когда тот вылетел из комнаты и распластался на полу, Громов наконец сумел его разглядеть.

Как оказалось, нападавшим был мужчина, как принято говорить, кавказской национальности, на котором кроме трусов ничего больше не было. Сжимая обеими руками травмированное место, он катался по полу и оглашал своды квартиры гортанными возгласами «вах! вах!». Рядом бегала хозяйка, которая, заламывая руки, не менее громко причитала: «Гиви, ты ошибся, это же не Паша!»