Жены и дочери - Элизабет Гаскелл

– Говорят, что вот это – мадемуазель де Сент-Квентин, первая красавица при французском дворе. А вот это – мадам дю Барри. Вы не замечаете сходства между мадемуазель де Сент-Квентин и кем-либо из своих знакомых? – Он заговорщически понизил голос, задавая свой вопрос.

– Нет! – ответила Молли, внимательно глядя на миниатюру. – Я еще никогда не видела женщины, и вполовину настолько красивой.

– Но неужели же вы не видите сходства, особенно в том, что касается глаз? – с некоторым нетерпением повторил он.

Молли изо всех сил попыталась разглядеть хоть какие-нибудь общие черты, но вновь потерпела неудачу.

– Она неизменно напоминает мне о… мисс Киркпатрик.

– В самом деле? – с любопытством воскликнула Молли. – О! Какая приятная неожиданность, ведь я никогда не видела мисс Синтию Киркпатрик, поэтому и не могла заметить их сходства. А вы, получается, знакомы с ней, не так ли? Расскажите мне о ней, если вам нетрудно.

Он замялся на мгновение, а потом улыбнулся, прежде чем заговорить.

– Она очень красива. Вот что я имею в виду, когда говорю, что эта миниатюра не может сравниться с ней красотой.

– А кроме того? Прошу вас, продолжайте.

– Что вы имеете в виду под «кроме того»?

– Полагаю, она очень умная и образованная?

Молли, честно говоря, хотела спросить совсем не об этом, но выразить словами всеобъемлющий интерес было чрезвычайно сложно.

– Естественно, она умна и добилась впечатляющих успехов в учебе. Но при этом она обладает таким очарованием, в свете которого вы просто забываете о том, кто она такая. Вы спрашиваете меня, мисс Гибсон, и я даю вам честный ответ, в противном случае я бы никогда не осмелился развлекать одну молодую леди, расточая похвалы другой.

– Не вижу причины, почему бы и нет, – возразила Молли. – Кроме того, если вы обычно не делаете этого, то в моем случае просто обязаны. Вы, быть может, этого не знаете, но по окончании школы она переезжает жить к нам, а ведь мы с нею – практически ровесницы, так что у меня появится сводная сестра.

– Она будет жить с вами, говорите? – переспросил мистер Престон, для которого подобное известие явно было в новинку. – А когда она должна закончить школу? Я полагал, что уж на свадьбе-то она будет присутствовать наверняка, но мне сказали, что она не приедет. Когда она заканчивает учебу?

– По-моему, на Пасху. Вы же знаете, что она учится в Булони, но расстояние слишком велико, чтобы она поехала одна. В противном случае папа очень хотел бы, чтобы она присутствовала на свадьбе.

– А ее мать воспротивилась этому, насколько я понимаю?

– Нет, дело не в ее матери. Французская директриса сочла это нецелесообразным.

– Это почти одно и то же. Значит, после Пасхи она вернется и поселится у вас?

– Полагаю, что так. Какая она, серьезная или веселая?

– Насколько я мог судить, она никогда не бывает серьезной. Я бы назвал ее искрящейся. Вы не переписываетесь с нею? Если да, то напомните ей обо мне, прошу вас, и скажите, что мы разговаривали о ней, – вы и я.

– Нет, я с нею не переписываюсь, – коротко и сухо ответила Молли.

Подали чай; вскоре после этого все разошлись по своим комнатам готовиться ко сну, и Молли услышала, как отец удивленно воскликнул при виде разожженного камина в своей спальне. А затем до нее донесся голос мистера Престона:

– Я льщу себя мыслью, что умею получать удовольствие от всех земных благ или же обходиться без таковых при необходимости. Леса милорда изобильны, и я наслаждаюсь теплом очага в своей спальне девять месяцев в году. При этом я могу путешествовать по Исландии, не трясясь от холода.

Глава 14. Молли берут под покровительство

Свадьба прошла именно так, как и проходят подобные мероприятия. Из Тауэрз приехали лорд Камнор и леди Гарриет, и ради такого случая церемония была отложена, елико возможно. Лорд Камнор исполнял обязанности отца невесты и пребывал в куда более приподнятом и откровенно радостном настроении, чем жених и невеста, вместе взятые. Леди Гарриет выступила в роли самозваной подружки невесты, «чтобы помочь Молли справиться со своими обязанностями», как выразилась она сама. Из Манор-хауса в церковь в парке они отправились на двух экипажах, мистер Престон и мистер Гибсон – в одном, а Молли, к вящему своему разочарованию, оказалась вместе с лордом Камнором и леди Гарриет в другом. Платье белого муслина леди Гарриет уже пережило один или два пикника в саду и пребывало отнюдь не в лучшем виде; то, что молодая леди в самый последний момент остановила на нем свой выбор, можно было назвать только капризом и никак иначе. Она была весела и без конца порывалась разговорить Молли, дабы уяснить для себя, кто же достался Клэр в качестве будущей падчерицы. Она начала с того, что заявила:

– Надо постараться не помять твое замечательное муслиновое платье. Расправь его так, чтобы подол ложился папе на колени, он не станет возражать.

– Что, моя дорогая, белое платье?.. Нет, конечно, не стану. Оно мне нравится. Кроме того, какие могут быть возражения, когда мы едем на свадьбу? Вот если бы мы собрались на похороны, тогда другое дело.

Молли честно попыталась понять, что же он имеет в виду, но прежде чем ей это удалось, леди Гарриет заговорила вновь, перейдя прямо к сути дела, как делала всегда, неизменно ставя это себе в заслугу.

– Как мне представляется, этот второй брак твоего отца стал для тебя нелегким испытанием, но ты сама убедишься, что Клэр – самая дружелюбная и приятная женщина на свете. Она всегда позволяла мне поступать по-своему, и я не сомневаюсь, что и с тобой будет то же самое.

– Я намерена очень постараться полюбить ее, – негромко ответила Молли, глотая слезы, которые сегодня утром то и дело наворачивались у нее на глаза. – Но пока что я ее почти не видела.

– Ну, пожалуй, это самое лучшее, что могло с тобой случиться, дорогуша, – встрял в разговор лорд Камнор. – Ты взрослеешь и становишься молодой леди, и очень красивой молодой леди, если старику будет позволено высказать свое мнение. И кто лучше супруги твоего отца подходит для того, чтобы вывести тебя в свет, представить обществу, возить на балы и все такое прочее? Я всегда говорил, что нет ничего лучше брака, который должен состояться сегодня. Причем для тебя он куда выгоднее, чем для жениха с невестой.

– Бедное дитя! – промолвила леди Гарриет, заметив выражение смятения и страха, появившееся на лице Молли. – Сейчас ей не до балов. Но ведь ты бы хотела подружиться с Синтией Киркпатрик, не так ли?

– О да, очень, – просветлев, призналась Молли. – А вы знакомы с нею?

– Я часто видела ее, пока она была маленькой, и пару раз после того, как она выросла. Она – настоящая красавица, а в глазах у нее пляшут бесенята, если я не ошибаюсь. Но когда она гостила у нас, Клэр держала ее в ежовых рукавицах. Полагаю, она опасалась, что девочка причинит нам беспокойство.

Прежде чем девушка успела задать свой следующий вопрос, они подъехали к церкви. Молли и леди Гарриет прошли к скамье у самой двери, дабы подождать невесту, вслед за которой они и должны были подойти к алтарю. Граф отбыл за невестой в одиночестве, дабы привезти ее из собственного дома, до которого было не более четверти мили. Невеста была чрезвычайно довольна тем, что к брачному алтарю ее ведет не кто-нибудь, а сам граф, а его дочь выступает в роли добровольной подружки невесты. Осыпаемая такими знаками внимания, которые доставляли ей истинное удовольствие, и готовясь выйти замуж за мужчину, который ей нравился по-настоящему и который должен был содержать ее, не требуя никаких усилий с ее стороны, миссис Киркпатрик выглядела сияющей, счастливой и очень красивой. И лишь при виде мистера Престона на лицо ее набежала тучка, а неизменная очаровательная улыбка вдруг показалась вымученной, когда управляющий двинулся за мистером Гибсоном. Но на лице мистера Престона не дрогнул ни один мускул; он отвесил ей чопорный поклон, после чего обратился в слух, сосредоточившись на торжественном богослужении. Десять минут спустя все было кончено. Жених и невеста вдвоем укатили в экипаже в Манор-хаус, мистер Престон отправился туда пешком, выбрав наиболее короткий путь, а Молли вновь оказалась в карете с милордом, довольно потирающим руки и ухмыляющимся, и леди Гарриет, которая пыталась проявить доброту и утешить девушку, хотя наилучшим поведением с ее стороны стало бы молчание.

К своему огорчению, Молли выяснила, что вечером ей предстоит вернуться в Тауэрз опять-таки в обществе лорда Камнора и леди Гарриет. Тем временем у лорда Камнора обнаружились какие-то дела с мистером Престоном, и после того, как счастливая пара укатила в свадебное путешествие, которое должно было продлиться неделю, Молли поняла, что ей предстоит остаться наедине с внушительной и грозной леди Гарриет. Итак, избавившись от остальных, они остались одни, и леди Гарриет в неподвижности уселась у камина, отгородившись от него ширмой и пристально глядя на Молли. Девушка сознавала, что ее разглядывают, и уже набралась мужества, чтобы ответить своей компаньонке тем же, когда леди Гарриет неожиданно заговорила: