Разговоры Пушкина - Борис Львович Модзалевский

сочинения?" "Хорошо". (Он был в это время как-то желчно весел.)

Гр. В. А. Соллогуб. Воспоминания, стр. 185–186.

21 ноября.

"Послушайте, — сказал он мне через несколько дней — вы были более секундантом Дантеса, чем моим; однако я не хочу ничего делать без вашего ведома. Пойдемте в мой кабинет.

Он запер дверь и сказал:

"Я прочитаю вам мое письмо к старику Геккерену[408]. С сыном уже покончено… Вы мне теперь старичка подавайте".

Тут он прочитал мне всем известное письмо к Голландскому посланнику. Губы его задрожали, глаза налились кровью.

Гр. В. А. Соллогуб. Воспоминания, стр. 186.

Ноябрь — декабрь.

Тем, кто обращался к нему с поздравлениями [по поводу помолвки Дантеса с Е. Н. Гончаровой], он отвечал во всеуслышание: "Ти l'as voulu, Georges Dandin" [Ты этого хотел, Жорж Дандин].

Кн. П. А. Вяземский в. кн. Михаилу Павловичу. ИВ 1905. № 1, стр. 180.

Раз, выходя из театра, Данзас встретил Пушкиных и поздравил Катерину Николаевну Гончарову, как невесту Дантеса; при этом Пушкин сказал, шутя, Данзасу: "Ма belle soeur ne sait pas maintenant de quelle nation elle sera: Russe, Franaise ou Hollandaise!?" [Моя свояченица не знает теперь, какой национальности она будет: русской, французской или голландской!?].

Данзас[409], стр. 13.

Декабрь.

Был на балу у Е. Ф. Мейендорфа[410]. Он и Жена говорили о Пушкине, о данном мне поручении перевесть для государя рукопись генерала Гордона[411]. Я не танцовал и находился в комнате перед залой. Вдруг вышел оттуда Александр Сергеевич с Мейендорфом и нетерпеливо спрашивал его. "Mais ou est-il done? Ой est-il done?" [Но где же он? Где же он?] Егор Федорович нас познакомил. Пошли расспросы об объеме и содержании рукописи. Пушкин удивился, когда узнал, что у меня шесть томов in 4° и сказал: "Государь говорил мне об этом манускрипте, как о редкости, но я не знал, что он столь пространен".

Д. Е. Келер[412], Дневник. Ефремов, VIII, стр. 586.

25 декабря.

На балу у Португальского посланника.

* Во время танцев я зашел в кабинет, все стены которого были увешаны рогами различных животных, убитых ярым охотником, и, желая отдохнуть, стал перелистывать какой-то кипсэк. Вошел Пушкин. "Вы зачем здесь? Кавалергарду, да еще не женатому, здесь не место. Вы видите, — он указал на рога, — эта комната для женатых, для мужей, для нашего брата".

Со слов кн. Л. В. Трубецкого[413]. Щеголев, стр. 405.—Ср. PC 1901, № 2, стр. 261.

28 декабря.

В одно из своих посещений г. Краевский[414] застал Пушкина, именно 28 декабря 1836 г., только что получившим пригласительный билет на годичный акт Академии наук.

"Зачем они меня зовут туда? Что я там буду делать? — говорил Пушкин. — Ну, да поедемте завтра".

"У меня нет билета".

"Что за билет! Поедемте. Приезжайте ко мне завтра и отправимся".

Сообщение Редакции журнала "Русская Старина". PC 1880, № 9, стр. 220.

29 декабря.

29 декабря г. Краевский пришел. Подали двуместную, четвернею на вынос, с форейтором, запряженную карету, и А. С. Пушкин с А. А. Краевским отправились в Академию наук.

Перед этим только что вышел IV том "Современника"[415] с "Капитанскою дочкою". В передней комнате Академии, пред залом, Пушкина встретил Греч — с поклоном чуть не в ноги:

"Батюшка, Александр Сергеевич, исполать вам! Что за прелесть вы подарили нам! — говорил с обычными ужимками Греч. — Ваша "Капитанская дочь" чудо как хороша! Только зачем это вы, батюшка, дворовую девку свели в этой повести с гувернером?. Ведь книгу-то наши дочери будут читать!.." — "Давайте, давайте им читать!" — говорил в ответ, улыбаясь, Пушкин. Вошли. За столом на председательском месте, вместо заболевшего Уварова, сидел кн. М. А. Дондуков-Корсаков, лучезарный, в ленте, в звездах, румяный и весело, приветливо поглядывал на своих соседей академиков и на публику…

"Ведь вот сидит довольный и веселый, — шепнул Пушкин г. Краевскому, мотнув головой по направлению к Дондукову, — а ведь сидит-то на моей эпиграмме! Ничего, не больно, не вертится!"

Сообщение Редакции журнала "Русская Старина". PC 1830, № 9, стр. 220.

… Краевский приносит Пушкину корректуру "Современника" — "Некогда, некогда, — говорит Пушкин, — надобно ехать в публичное заседание Академии. Хотите? Поедем вместе: посмотрите, как президент и вице-президент будут торчать на моей эпиграмме"[416].

А. А. Краевский по записи П. И. Бартенева. РА 1892, II, стр. 490.

Конец года.

Барон Геккерен… один раз на балу поднял ключик от часов, оброненный поэтом, и подал его Пушкину с заискивающей улыбкой. Эта двуличность так возмутила прямодушного, вспыльчивого поэта, что он бросил этот ключик обратно на пол и сказал Геккерену с злой усмешкой: "Напрасно трудились, барон!"

В. А. Нащокина. Воспоминания о Пушкине и Гоголе. Иллюстр. прил. к "Новому Времени" 1898, № 8122, стр. 7.

Под конец его жизни, встречаясь очень часто с его женою, которую я искренно любил и теперь люблю, как очень хорошую и добрую женщину, я раз как-то разговорился с нею о комеражах, которым ее красота подвергает ее в обществе; я советовал ей быть как можно осторожнее и беречь свою репутацию, сколько для себя самой, столько и для счастья мужа при известной его ревнивости. Она верно рассказала об этом мужу, потому что, встретясь где-то со мною, он стал меня благодарить за добрые советы его жене. — "Разве ты и мог ожидать от меня другого?" спросил я его. — Не только мог, государь, но признаюсь откровенно, я и вас самих подозревал в ухаживании за моей женою.

Николай I по записи бар. М. А. Корфа. PC 1899, № 8, стр. 310–311.— Ср. PC 1900, № 3, стр. 574.

Декабрь 1836 г. — январь 1837 г.

* Старушка-няня детей Пушкина рассказывала впоследствии, что в декабре 1836 г. и в начале января 1837 г. Александр Сергеевич был словно сам не свой: он или по целым дням разъезжал по городу, или, запершись в кабинете, бегал из угла в угол. При звонке в прихожей выбегал туда и кричал прислуге: "Если письмо по городской почте — не принимать", а сам, вырвав письмо из рук слуги, бросался опять в кабинет…

PC 1880, № 7, стр. 515, прим.

* Я. не шутя воображал себя поэтом. Решился обратиться к Пушкину и в один прекрасный или непрекрасный день пришел к великому поэту. Когда я входил в переднюю, из кабинета его вышел повар… Я отдал ему тетрадь моих стихов для передачи Александру Сергеевичу, а за ответом хотел зайти через неделю. Но не успел пройти и сорока шагов от дому, где жил Пушкин, как