Страшный зверь - Фридрих Незнанский

Казаченков, смеясь, покачал головой.

– Ты серьезно ошибся, Саша. Во-первых, ущерб он оценивает не в три, а в пять миллионов рублей, ровно столько стоят его честь и достоинство. Во-вторых, о конвоирах нет пока речи. А, в третьих…

– Постой, я не все сказал. Еще важный момент. Заявление могло быть написано не самим Краевым КаПэ, а его адвокатом, господином Воропаевым, выступающим от имени и по поручению своего знаменитого клиента.

– В-третьих – снимаю. А в остальном ты прав. Закономерен и твой уточняющий вопрос: откуда мне стало известно? Отвечаю, парни, как ты их назвал, работают действительно не очень быстро, зато основательно.

– У меня был в молодости приятель, который всякий раз оправдывался следующим образом: за неимением лишнего времени приходится напиваться быстро и основательно. Выходит, можно? Или нет?

– При желании все можно, – Казаченков улыбнулся. – Но меня радует, что ты не теряешь присутствия духа.

– А почему я должен его терять?

– Потому что пришлют повестку с вызовом, а ты, как честный и ответственный человек…

– Ошибаешься, не дождутся. У меня есть дела куда важнее.

– Это какие же?

– Ну, для начала надо срочно посадить Краева, нельзя же все время только обещать ему, так ведь он и привыкнет, и перестанет бояться.

– А ты сейчас уверен в этом?

– Ну, если и ты не уверен, останусь в гордом одиночестве… Во всяком случае, спасибо тебе, Тарас, за информацию. Я-то был убежден, что так оно и должно было случиться. И этот факт уже определенно указывает на то, что мы имеем дело с опытным провокатором, беспринципным и холодным насильником и убийцей. А где у нас должен находиться преступник? Он должен сидеть в тюрьме… Ладно, твоим, естественно, ничего не известно о депутате?

– Выясним.

– Обязательно выясним. И очень скоро. Спросишь, почему? А потому, что этот их депутат наверняка, не сегодня-завтра, ринется в Генпрокуратуру с запросом: кто такой, почему, как посмел, на каких основаниях, и прочее? И Костя будет вынужден буквально по каждому идиотскому вопросу «отгавкиваться», сохраняя при этом максимально серьезную мину на лице. И, как бы, отрекаясь от собственного «сына». Но и это мы тоже «проходили», как-нибудь переживем и теперь. Мне бы вот только одну операцию провести… Небольшую. И всего одну.

– Какую?

Александр Борисович внимательно посмотрел в глаза Тарасу Григорьевичу, покивал, словно в раздумье, и наконец ответил:

– Выманить бы его за кордон.

Казаченков изумленно уставился на него:

– Зачем?!

– Он же не знает, что там мне легче справиться с ним, – Турецкий тихо засмеялся. – Здесь, дорогой, у него «крыши» вокруг, а там?.. Вот и посмотрим. А этот Воропаев мне нужен лично, в свеженьком виде.

– Ничего себе! – Тарас даже присвистнул. – Такое мне, честно говорю, и в голову не пришло бы. Сам придумал? Когда? И зачем тебе адвокат? Не понимаю…

– Слишком много вопросов. Придумал… точнее, пришел к окончательному выводу, пока тебе рассказывал про реакцию Краева на телепередачу. Адвокат нужен для серьезного разговора. При этом мне наплевать, в каком виде он появится. Это не моя забота. А вот парня жалко, спасать придется. Я про Димку Ушакова. Славный парень. Дай, Бог, чтоб не успели. Ну, ничего, попробуем, думаю, он только крепче станет…

– А у тебя там – что?

– Ты хотел спросить, кто? Люди. Ты ж своих не выдаешь, так чего от меня хочешь? Есть… Команды ждут. Но сперва все-таки надо еще разок крепко этого «зверя» пугнуть. И в этом деле, Тарас, мне бы твоя помощь оказалась, как нельзя, кстати.

– Ну, ты – генерал!.. – восхищенно произнес Казаченков. – Стратег, куда там… А в чем помощь-то?

– Было бы очень спортивно, Тарас… Слышал анекдот, как один егерь сказал своему хозяину? Ну, тот во время охоты увидел, как его юную красавицу-жену в сторожке с жаром употребляет другой егерь. Так вот: «Было бы чертовски спортивно, сэр, если бы вы взяли его на взлете».

Казаченков трубно расхохотался, что совершенно не соответствовало атмосфере и напряжению момента.

– Я к тому, Тарас, что твои храбрые парни вполне могли бы приоткрыть малую частичку своей жгучей тайны и кинуть кому-нибудь, шибко ответственному, в местном ГУВД о том, что у них в разработке некто Краев, за которым та-акое числится, что… одним словом, мама, не горюй! И очень скоро прозвучит легкий взрыв атомной бомбы. И больше ничего, без объяснений. А я бы постарался сработать со своей стороны. Да хоть уже и в понедельник. Если успею договориться за выходные.

– Точно успеешь? – кажется, Тарас готов был принять его сторону.

– Так и твои тоже не раньше понедельника смогут запустить легкую «дезу».

– Ну, почему дезинформация? – словно обиделся за своих коллег Казаченков.

– Потому что до принятия конкретных решений вам еще, ой, как далеко! А время не ждет. Ты представляешь, что было бы, если бы дома, во время налета, оказались и моя жена, и Валя Ванюшина со своей матерью? Я ж их вовремя убрал, как сердце чуяло… Нет, Тарас, я все еще доверяю собственной интуиции. А когда в руках заложники, и разговор у нас другой.

– Э-э, милый друг, так ты – чего? Хочешь сам взять адвоката заложником?

– Да на кой он мне хрен нужен? – Турецкий засмеялся. – Его просто подержат в руках и отпустят, а Краев получит немедленно максимально подробную информацию на своего ближнего помощника. С конкретными фактами, против которых никак не возразишь. Чай доверенное лицо. Вот и вся недолга, как говаривали наши предки. Ну, что скажешь, товарищ?

Казаченков долго молчал, мысленно прикидывая и точно так же возражая себе, а потом кивнул:

– Рискнем!

– Да риск твой – минимальный, Тарас. – Турецкий поднялся. – Тогда – что, до понедельника?

– А ты где будешь? Опасно ведь, сам говоришь.

– По мобильному легко достанешь. Есть одна норка…

И подумал: «Вот Алька-то будет рада!»… Но додумать мысли во всех ее психологических тонкостях не успел, потому что в кармане раздались аккорды увертюры Моцарта. Звонил Макс, компьютерный бог и бродяга на просторах «всемирной паутины».

– Борисыч, – густым басом прогудел он, – тут полтора десятка каких-то личностей поступило. На твое имя. С пометкой «Оч. сроч». Чего делать?

– Это, должно быть, один человек.

– Похоже на то.

– Диктую «имейл», давай сюда свое «оч. сроч»…

Турецкий, с подсказки Тараса, продиктовал электронный адрес НЦБ. И минут пять спустя, получили набор фотографий – цветных и черно-белых, на которых был запечатлен один и тот же человек, – представительный, с усами и без оных, даже с короткой бородкой, с шикарной прической и совсем лысый, с бритой головой. Было понятно, что это Краев – в разные периоды своей жизни. В основном, во время работы в УБОПе, но были явные и до, и после. Очень хорошо! Для опознания – прекрасный исходный материал. И сразу у коллег появилось срочное дело: разговоры кончились.

– Хорошо бы получить информацию вот по этим фотографиям, когда и под каким именем, кроме своего собственного, появлялся этот господин в интересующих нас странах? Во-первых, Таиланд. Потом, кажется, Нелли говорила, надо проверить еще раз, они встречались в Париже и Мадриде. Ну, типичные туристические поездки. Совсем было бы прекрасно, если бы мы знали также, с кем он там встречался.

– Я тебе так скажу, Саша, если его «ведут» давно, то и контакты его определенно «засвечены», как бы он ни старался. Уж на этот счет наши – мастера. В чем другом, а здесь можно полагаться. Узнаем…Но с ходу, как ты понимаешь, такие вопросы не решаются, придется подождать. Получить кое-какие визы. День-другой уйдет, но выходные тут ни при чем, служба всегда работает. А насчет фамилий, это ты прав. Он же УБОПом командовал, следовательно, на любые, самые доподлинные документы, всегда мог рассчитывать. Ничего, придется проводить идентификацию по фотографиям. Какая здесь последняя?

Турецкий раскидал их веером, потом вынул и бросил отдельно две.

– Таким он был во время нашей недавней встречи. Хорошие, между прочим, фотики-то! Интересно, откуда их взяли? Но это уже не наши тонкости, а телевизионщиков, надо полагать.

– Ну, а эта, в кителе полковника – из последних месяцев службы, надо понимать, – сказал Тарас и тоже отложил фотографию к тем двум. А эти передадим просто для общего сведения. Так что, Саша? Начинаем? – он улыбнулся и подмигнул.

– Я тебе так скажу, Тарас, – серьезно ответил Александр, – будет тебе, в придачу к холодному оружию, и нечто горячее. Твердо обещаю. Если жить оставят.

– Да брось ты! Какие наши годы? В общем, будем считать, дружище, что решение нами принято. А там уж…

– Нет уж – «там уж», на самотек пускать такой товар просто грех великий. А лично мне слава не нужна, я просто злой на него. Зато все лавры – вам… Разве что дадите один листочек – для хорошего харчо.

– И больше дадим! – рассмеялся Казаченков. – Для доброго дела специй не жалко! Ну, иди, отдыхай, а я еще порезвиться хочу немного. Сам понимаешь, Лион, Бангкок… много пунктов на карте. Как раз до полуночи. Но ради вкусного харчо? Почему не постараться, верно? А там – посмотрим, как у нас с аппетитом дело пойдет. Пока! Утром свяжемся… Ох, и на что не пойдешь, ради хорошего товарища!