Дона Флор и ее два мужа - Жоржи Амаду

23

Ровно через месяц после смерти Гуляки дона Флор, отслужив панихиду, отправилась на цветочный базар на Кабесе. С того злосчастного воскресенья, когда смерть нанесла Гуляке свой удар, она второй раз выходила из дому. Первый — отслужить панихиду на седьмой день.

Дона Флор, возвращавшаяся из церкви, вызывала всеобщее любопытство. Бармен Мендес кивнул ей из-за прилавка, сеу Морейро, португалец, увидев ее, крикнул жене, возившейся на кухне: «Иди скорее, Мария, посмотри на вдову». Несколько мужчин, в том числе и щеголь-аргентинец сеу Бернабо, поклонились ей, сняв шляпу.

На углу возле мясной лавки ее приветствовала негритянка Виторина, торгующая с лотка, у порога своей аптеки фармацевт доктор Теодоро Мадурейра скорбно склонился, выражая ей свое сочувствие. Рассеянный профессор Эпаминондас Соуза Пинто, как всегда куда-то бежавший с книгами под мышкой, протянул ей руку:

— Такова жизнь, дорогая сеньора. Что поделаешь?!

Посетители бара, покупатели из магазинов, в их числе и помещик Мойзес-Алвес, приехавший за пряностями для своих прославленных блюд, выходили посмотреть на дону Флор и молча ей кланялись. Резчик по дереву, друг дяди Телеса, отложил в сторону работу и сказал почтительно:

— Добрый день, Флор. Не нужна ли тебе моя помощь?

Продавцы цветов окружили ее со всех сторон. Она купила роз и гвоздик, пальмовых веток и фиалок, лилий и скабиоз.

Еще молодой, высокий и тощий негр с острым профилем и загадочным выражением лица, которого внимательно слушали механики и шоферы на стоянке такси, узнав, кто такая дона Флор и для чего она покупает цветы, подошел к ней и попросил несколько цветов. Удивленная дона Флор протянула ему букет, и он сам выбрал из него три желтых гвоздики и четыре фиолетовых скабиозы, потом вытащил бечевку из кармана пиджака и связал ею маленький букетик.

— Когда придете на могилу Гуляки, развяжите. Это для того, чтобы его эгун[23] успокоился. — И тихо добавил: — Аку або!

Негр оказался жрецом Диди, и лишь спустя много времени дона Флор узнала имя этого могущественного и славного прорицателя.

Она была в глубоком трауре, вся в черном, ибо прошел всего месяц со дня смерти мужа. Но сквозь вуаль виднелось ее лицо, на котором уже не было скорби. На нем еще можно было прочесть грусть, но не отчаяние.

Вдыхая чистый воздух этого прозрачного ясного утра, дона Флор наконец подняла свой взор от земли и вновь прозрела, увидев окружающий ее мир, озаренный светом солнца.

Дона Флор несла цветы на могилу мужа, пробираясь сквозь густую толпу прохожих, которые разговаривали, смеялись. Многие снимали перед нею шляпу, кланялись. Она с благодарностью отвечала на поклоны тем, кто хотел ее утешить. Она шла на кладбище, но жизнь снова вступала в свои права, и она возвращалась к живым, излечиваясь от своего недуга.

Конечно, это была уже не прежняя Флор, вместе с мужем ей пришлось похоронить некоторые свои воспоминания и чувства; она стала уважаемой всеми вдовой и теперь снова оживает, может ощущать тепло солнца, дуновение ветерка, смеяться и радоваться. Она смирилась.

III. О периоде менее строгого траура, об интимной жизни вдовы и ее скромности, о заботах молодой и желанной женщины и о том, как она пришла, честная и кроткая, к своему второму замужеству, когда власть покойного над нею уже стала ее тяготить

(с предсказаниями доны Динары на хрустальном, шаре)

КУЛИНАРНАЯ ШКОЛА «ВКУС И ИСКУССТВО» ЖАРЕНАЯ ЧЕРЕПАХА И ДРУГИЕ РЕДКИЕ БЛЮДА

Несколько дней тому назад кто-то спросил (кажется, дона Наир Карвальо, это она любит подавать к столу самые изысканные кушанья), чем следует поразить гурмана, особенно ценящего оригинальную кухню.

Так вот, я рекомендую в таком случае подать деликатес — жареную черепаху — и сейчас продиктую вам рецепт, который мне дала дона Кармен Диас а который она долгое время хранила в тайне. Можете записать его. Если я не ошибаюсь, черепаху едят на празднике кандомблэ, поскольку, как мне сказала кума Дионизия, дочь Ошосси, это — любимое блюдо божества Шанго.

Помимо черепахи, рекомендую дичь, особенно рагу из ящерицы тейю: у нее очень нежное мясо, отдающее кориандром и розмарином. Если возможно, подайте в душистых листьях зажаренного целиком кайтиту — дикого кабана, мясо которого пахнет селвой.[24] Этопоистине королевское кушанье!

Если же ваш гость пожелает еще более изысканного блюда, чего-то совершенно особенного, словом, пищи богов, тогда подайте ему красивую, молодую вдову, омытую слезами печали и одиночества, приправленную скромностью и трауром, разогретую на медленном огне запретного желания, которое придает ей аромат греховности.

Я знаю одну такую вдову, она каждую ночь поджаривается на медленном огне и вполне поспела, чтобы быть поданной.

ЖАРЕНАЯ ЧЕРЕПАХА (Рецепт доны Кармен Диас, который она сообщила доне Флор, и которая, в свою очередь, продиктовала его своим ученицам.)

«Черепаху сдавливают с боков и таким образом умерщвляют (варварский способ), потому что голова должна остаться неповрежденной. Затем ее подвешивают за задние лапы и отрезают голову. Так она должна висеть в течение часа, пока не стечет кровь. После этого черепаху кладут на спину и отрезают ноги, но не выбрасывают их, а лишь снимают кожу. Затем потрошат, срезают мясо и извлекают яйца (если они есть), а кишки выбрасывают. Все это проделывается очень аккуратно. Затем хорошенько промывают мясо и внутренности и, вымочив все это в оливковом масле с солью, лимоном, чесноком, луком, помидорами и перцем, ставят на умеренный огонь. Жарить до тех пор, пока мясо не зарумянится как следует и не появится специфический аромат. Подавать с королевским картофелем, сваренным в несоленой воде, или с жареной маниоковой мукой и кориандром».

1

Шесть месяцев дона Флор соблюдала строгий траур, ходила по улице и даже дома только в глухих черных платьях. Лишь чулки у нее были серые.

Вот почему ученицы — очень шумная новая группа, — увидев ее однажды утром в белой блузке с темными узорами и в ожерелье из поддельного жемчуга, со слегка подкрашенными губами, зааплодировали. Однако пройдет еще полгода, прежде чем дона Флор сможет носить яркие платья, в том числе и модных цветов: небесно-лазурного, гортензии и морской воды.

Похоронив в душе все, что было связано с Гулякой, дона Флор опять стала такой, какой нарисовала ее в своих стихах богачка дона Мага Патерностро. Она еще носила черное в угоду обычаям и соседям, но уже обрела вновь свой мягкий смех, свою сердечность, свой былой интерес к жизни и трудолюбие. В ее облике сквозила задумчивая грусть, придававшая ее красоте какую-то новую прелесть, новое очарование, когда с прежним вдохновением она занялась своей школой, о которой совсем забыла.

Имени мужа она теперь даже не произносила, словно его никогда не было, словно после тяжелых и долгих раздумий она вдруг согласилась с доной Динорой и прочими кумушками, что смерть мужа принесла ей освобождение. Во всяком случае, так могло показаться со стороны.

Вернувшись тогда с кладбища, где она возложила на могилу Гуляки цветы и букетик прорицателя, дона Флор открыла окна гостиной, впустив наконец туда солнце, изгнавшее тени и призраков. Потом взяла щетку и принялась за уборку.

Дона Розилда хотела помочь ей, но уборка была генеральной и ей самой пришлось выметаться, хотя сын и невестка уже начали надеяться, что избавились от нее навсегда. Они полагали, что именно дона Флор, недавно овдовевшая и безутешная, нуждается сейчас в постоянной заботе, любви и присутствии матери. Ей, одинокой и беззащитной, охваченной горем, опытная и решительная дона Розилда будет помогать по дому и во всех тех делах, которые вдруг на нее обрушились. Кто знает, может быть, свершится чудо и они навсегда освободятся от доны Розилды. Селеста даже дала обет богородице скорбящей.

Однако их молитвы не были услышаны, видимо, святой покровитель доны Флор оказался сильнее, а может, ей помогали языческие божества кумы Дионизии. Так или иначе, Флор избавилась от доны Розилды, которая перед отъездом учинила скандал, обругав всех соседей. Она кричала, что они ее замучили и создали вокруг нее совершенно невыносимую обстановку.

В маленьком домике дочери для доны Розилды не нашлось отдельного помещения, и она спала на раскладушке в комнате, где дона Флор занималась с ученицами. Негде было даже разложить вещи, которые она привезла с собой. У сына же дом был просторный, со всеми удобствами. Кроме того, в Назарете дона Розилда пользовалась определенным престижем не только как мать Эйтора — видного чиновника и второго секретаря общественного клуба, а также одного из лучших в городе игроков в гаман и шашки и прекрасного художника, она и сама могла украсить любое общество, без конца рассказывая о своих связях с самыми знаменитыми людьми столицы: Мариньо Фалконом, д-ром Зителманом Оливой, доной Лижией; журналистом Насифе, доной Магой, промышленником Нилсоном Костой и своим кумом доктором Луисом Энрике, гордостью тех краев.