В двух шагах от рая - Наталия Рощина

— Так радуйся этому, — воскликнула Надя. — Это ведь и твоя заслуга в том, что они стали такими самостоятельными, крепкими, способными идти по жизни без опеки. Ты радоваться должна, а не паниковать.

— Хорошо, а как же я? — едва слышно спросила Юлия.

— Вот это уже из другой оперы. Это другая сторона медали. Эгоизм называется. Родительский эгоизм по отношению к Наташе и трудно преодолимое чувство собственника, если говорить о Щеголеве.

— Да, эгоистка из меня получилась настоящая. Спасибо, что подсказала.

— Я не собиралась обидеть тебя, Юля, — Надя поняла, что нужен разговор глаза в глаза. — Юля, давай я приеду и мы поговорим.

— Нет, я поняла, что меня никто не поймет. И ты не понимаешь. Хотя я уже ничему не удивляюсь. Извини, что побеспокоила тебя своими проблемами. Оказывается, это не проблема. Нужно просто лечь спать, закрыть глаза, — последовала короткая пауза, после которой голос Щеголевой изменился. Он обрел уверенность, твердость. — Оказавшись перед воротами ада, я обязательно покаюсь. Как ты думаешь, это будет позднее раскаяние?

— Юля, я не понимаю тебя!

— Не стоит, Надюша. Тут сам в себе не разберешься. Ничего страшного. Ты и так уделила мне столько внимания. Спасибо, Надюша. До свидания.

— Алло, ты что? — Андреева услышала гудки и поспешила набрать номер Щеголевой. Длинные гудки, которые совершенно не вязались с тем, что хозяйка была дома, привели к тому, что Надя начала одеваться. Она никогда не делала этого настолько быстро. Вернувшаяся из института дочь удивленно наблюдала за ней.

— Привет, мам, ты что, как заводная? Куда-то опаздываешь? — спросила Анфиса, размеренно следуя за матерью.

— Надеюсь, что я приеду вовремя, — запыхавшись, ответила Надежда. «Молния» на куртке никак не хотела застегиваться. — Ужин на плите. Папа позвонит, скажи, что я у тети Юли.

— Что у нее опять стряслось? — Анфиса и с хрустом жевала яблоко. — Что за трагедия?

— Не говори в таком тоне! — вспылила Андреева. — Что ты можешь в этом понимать?!

— Ты что, мам? Я-то здесь при чем. Кричишь, — обиженно поджала губы Анфиса.

— Прости, — Надя подошла и торопливо поцеловала ее в макушку. — Прости. Я спешу. Потом поговорим, ладно?

— Ладно.

Надя не стала вызывать лифт. Она с невероятной скоростью, перепрыгивая через ступеньки, преодолела лестницу и, выбежав из подъезда, помчалась в сторону дороги. Там у обочины всегда стояли машины, готовые отвезти тебя в любой конец города. Она быстро договорилась о цене и ехала с одной мыслью: «Только без глупостей, только дождись меня…» Надя отгоняла от себя дурные мысли. Она не могла поверить в то, что Юлия способна на последний шаг в своем безудержном отчаянии.

«И как же нехорошо получилось, — Надя закусила губу. — Наташка даже словом не обмолвилась о своих грандиозных планах. Вот мерзавка!» Андреева в душе осуждала ее, но говорить об этом Юлии было бессмысленно. Разве это по-человечески: сделать матери подарок, чтобы она отдохнула, посвежела, отвлеклась от всего, что может тяготить ее, а сразу после возвращения обрушить на нее факт скорого отъезда. Это попахивает садизмом. Хороши детки, детки-конфетки. И неужели душа у них не заболит, оставить мать одну, зная, какой нелегкий период она преодолела совсем недавно.

— Черт знает что! — Андреева заметила, что водитель удивленно посмотрел на нее. — Что? Что такое?

— Вы с кем разговаривали?

— Я? Вслух получилось, да?

— Точно так.

— Извините. Мысли вслух. Слишком много проблем и мало времени, чтобы их разрешить.

— Бывает, — усмехнулся водитель и остановил машину. — Прибыли на место.

— Спасибо, — Андреева протянула ему деньги.

— Удачи.

Она улыбнулась незнакомому мужчине, в серо-коричневых глазах которого увидела искреннее участие. Ей это было приятно и стало последней заминкой перед стремительным движением вперед. Взлетая по ступенькам крыльца дома Щеголевой, Надежда почему-то подумала, что за день добрый десяток пассажиров со своими проблемами проходят перед его глазами. Наверняка не всех он принимает так близко к сердцу, иначе не выдержать, иначе можно сломаться. И ей тоже нужно сейчас успокоиться, потому что в противном случае она не сможет повлиять на Юлю.

Остановившись перед ее дверью, она быстро перекрестилась и нажала звонок. Обычно Щеголева не медлила и сразу открывала дверь. На этот раз Надя считала каждую секунду. Судя по дверному глазку, в коридоре горел свет. Прижав ухо к двери, Андреева прислушалась — тишина, и в этот момент дверь открылась. Надя потеряла равновесие и упала прямо в объятия Юлии. Та успела подхватить подругу, недоуменно глядя на нее.

— Привет, — Андреева улыбнулась. — Спасибо, что не дала расшибить лоб.

— Пожалуйста, — не отвечая на улыбку, сказала Юлия. Она продолжала сверлить ее удивленным взглядом.

— А я к тебе, — так и не дождавшись приглашения, произнесла Надя. Она расстегнула «молнию» на куртке.

— Это я поняла. Проходи, — вздохнув, сказала Юлия.

Надя переступила порог, закрыла за собой дверь и, повесив свою одежду на вешалку, заметила чей-то белый кожаный плащ. У Юлии такого не было. Подруги всегда обсуждали обновки, а о такой Щеголева никак не могла промолчать. Поэтому Надя вопросительно посмотрела на нее и спросила:

— Ты не одна?

— Да, Наташа с малышом приехали минут пятнадцать назад. Вы случайно не сговорились? — раздраженно ответила Щеголева, проходя в гостиную. Не оборачиваясь, на ходу она крикнула: — Тапочки в коридоре, на нижней полке шкафчика. Открой — увидишь.

— И ничего мы не сговорились, — пробурчала себе под нос Надежда и увидела в проеме двери в спальню Наташу с малышом на руках. — Здравствуй, Натала.

— Здравствуйте, тетя Надя.

— Кажется, мы по одному поводу?

— Пожалуй, — Наташа опустила глаза. — Я положила трубку и поняла, что сделала глупость. Я не могла не приехать. Маме тяжело. Я знала, но все равно не могу ничего изменить.

— Почему? — Андреева подошла ближе, взглянула на малыша, который усиленно сосал пустышку и разглядывал обеих огромными карими глазами.

— Потому что мы это делаем для него, — Наташа кивнула в сторону Андрюши. — Я не хочу, чтобы он решал те же проблемы, что и его родители, бабушки, дедушки. Я хочу, чтобы у него они были другие.

— Он еще очень мал, а вы уже решаете за него, где ему расти, какие проблемы решать, — размашисто жестикулируя, сказала Андреева. — Впрочем, я не могу никого судить. Вы достаточно взрослые, чтобы принимать решения. Палка о двух концах получается…

— Тетя Надя, прошу вас, поддержите нас с Севой. Маму можно переубедить. Вы ведь знаете, какой она мягкий человек. Она всегда прислушивалась к вашему мнению. Помогите ей понять, что не бросаем ее, что мы ее очень любим. Все временно. Мы устроимся и заберем ее к себе, — эмоционально говорила Наташа, покачивая малыша.