Армагеддон был вчера - Александр Полосин

Скоропостижная смерть отца наделала в своё время много шума. Но все эксперты и врачи в один голос утверждали, что умер он своей смертью – от сердечной недостаточности. Вскрытие не показало присутствие каких-либо известных ядов. Поэтому всё постепенно успокоилось. Компания перешла матери, а Эмлет практически стал негласным её руководителем.

Через некоторое время мать вышла замуж за дядю и ввела того в состав правления.

А ещё позже Эмлет стал замечать, что некоторые его распоряжения натыкались на какое-то неявное сопротивление. Казалось иногда даже, что на противодействие. Но зацепиться же было не за что: вроде никто и не возражает, все за. Вот только есть на этот счёт уже утверждённый правлением порядок работы. И тому подобное.

Словом, руководство их семейным бизнесом постепенно уходило из его рук. Смутное беспокойство нарастало.

Необходимо предпринять какие-то шаги. Но какие?

– Дженни, – проговорил Эмлет в микрофон интеркома. – Подготовь, пожалуйста, реестр акционеров.

Через час всё было ясно. Надо было поинтересоваться этим раньше. Практически 24 процента акций оказались сосредоточены в руках дяди. Ещё пятьдесят по-прежнему оставались у матери, но в условиях, когда она полностью доверяет новому мужу, это означало, что правление подконтрольно фактически ему одному. Слава Богу, что у Эмлета был на руках блокирующий 26-ти процентный пакет! Лишь одно это мешают пока дяде полностью овладеть компанией.

Необходимо срочно поговорить с мамой.

* * *

– Не смей так говорить, Эмлет! Мой супруг кристально чист! У тебя нет права обвинять его! Отец умер от сердечного приступа. А что до тех акций, о которых ты говоришь, это только на пользу корпорации.

– А ты не задумывалась, мама, каким образом они к нему попали? И что стало с владельцами самых крупных пакетов?

– На что ты намекаешь? Наши адвокаты всё проверили. И пришли к выводу, что всё чисто.

– А кто платит адвокатам? Уж не дядя ли?

– Это всё твои выдумки!

– Но, мама! Сопоставь все факты.

– Замолчи, Эмлет! Всё, разговор на эту тему исчерпан. И больше к нему я возвращаться не намерена. Избавь меня от своих грязных инсинуаций!

* * *

Вы пробовали жить с удавкой на шее? Именно это ощущение не покидало Эмлета на протяжении последних двух недель. Всё началось, когда уволилась его секретарь Дженни. Потом один за другим ушли его заместители. Эмлет был уверен, что за этими событиями стоит дядя. И что-то должно случиться ещё.

После разговора с матерью стало ясно, что она полностью находится под контролем мужа. На её защиту не стоит рассчитывать. Даже если дядя его убьёт, мать найдёт этому оправдание.

Звонок интеркома.

– Сэр, к вам из информационного центра. Бумага для факса по вашей заявке.

– Хорошо. Пусти, – устало велел Эмлет.

Вошёл невысокий молодой человек в комбинезоне и белых перчатках. Эмлет рассеянно указал на факс. Вообще, не дело босса заниматься подобного рода канцелярской мелочью. Но Дженни уволилась, а новую девочку, которой можно было бы так же доверять, предстояло ещё только найти…

Закончив работу, парень попрощался и вышел. Что-то в нём показалось Эмлету странным. Вот что?

Через полчаса зашелестел факс, выдавая листы один за другим. Это пришёл ответ на его давешний запрос о динамике рынка алмазов в Южной Америке.

Интересно, чем это бумага пахнет…

Бумага! Странный парень. Почему странный? Стоп! Перчатки. Почему парень был в перчатках? И этот запах…

Пальцы уверенно пробежали по номеронаберателю.

– Алло. Агентство Вульфа? Арчи? Мне необходимо с тобой встретиться. Сможешь ко мне приехать? Через час? Хорошо, жду. Постарайся поскорее.

К тому времени, когда Арчи подъехал к офису корпорации, у входа уже стояла карета скорой помощи.

– Что случилось?

– Сердечный приступ, сэр, – парамедик окинул взглядом фигуру Арчи.

– Кто? – для порядка спросил тот, уже догадываясь.

– Какая-то шишка. Простите, сэр, мне нужно работать.

В это время из двери показались санитары с носилками, на которых лежал Эмлет. Слава Богу, лицо не было закрыто.

– Эмлет!

– Отойдите, сэр. Не мешайте. Он без сознания.

* * *

Корди сидела у постели Эмлета и держала его за руку.

– Я думала, что не переживу этого. Слишком много смертей за последнее время.

– Ничего, всё будет нормально.

– Как ты догадался?

– Парень, который принёс бумагу, был в перчатках. Раньше её меняли голыми руками… – Эмлет немного помолчал. – Теперь всё будет хорошо. Арчи говорит, что повозись я с этими бумагами ещё минут пятнадцать, ты бы стала вдовой, не успев выйти замуж. Бумага была пропитана особым ядом, который вызывает сердечную недостаточность и в течение часа полностью расщепляется так, то не остаётся никаких следов. Я своему дядюшке стал поперёк горла. Но Арчи накопал уже достаточно, чтобы упрятать его за решётку на всю оставшуюся жизнь…

Эмлет замолчал, крепко сжимая ладонь Корди. По привычке взглянул в окно. За окном вовсю бушевал май.

Игорь Акулич Проказник

Дмитрий был обыкновенным средним бизнесменом. То есть владел двумя магазинами оргтехники. Никогда и ничем не выделялся. Так как и все, боялся за свою же, как и все, уходил от налогов, так же, жизнь и так же, как и все, имел жену и любовницу.

Но вот в один злополучный день, который он запомнил навсегда, его налаженная жизнь пошла под откос.

Он варил на даче варенье. Жена Ольга скучала, наблюдая за действиями мужа. Дача, конечно, хорошо, да и от варенья она не откажется, да только ехала она сюда не за этим. Во всяком случае, в тихом уютном месте, где птички поют и зелень расцветает, можно не только вареньем заниматься…

Ольга тихо подкралась к мужу сзади – хотела пощекотать, начав желанную игру, – но несколько не рассчитала реакцию мужа. Дмитрий от неожиданности дёрнулся и… опрокинул кастрюлю с вареньем. Вроде бы успел отпрыгнуть и Ольгу сумел оттолкнуть – но всё же не уберёгся, обварил кисть правой руки.

Но самое страшное было то, что он, казалось, этого даже не заметил! С руки мужа слезала кожа, а он ничего не замечал. Ольга закричала:

– Дима! Димочка, ты что, ничего не чувствуешь? Дима, у тебя же рука обварилась!

Дмитрий, наконец, обратил внимание на свою кисть. С удивлением ощупал её – часть кожи просто соскользнула, обнажая окровавленную плоть.

В тот день всё ограничилось тем, что руку забинтовали, но на следующее утро Ольга уговорила Дмитрия сходить в больницу.

В назначенный кабинет попали быстро. Когда врач услышал, что Дмитрий не почувствовал боли от ожога, то сразу засуетился с осмотром, а затем послал его сдавать анализы. Когда Дмитрий оставил кабинет, его хозяин поднял телефонную трубку:

– Это из шестой поликлиники. Тут, понимаете… Такое дело: человек с подозрением на лепру… Да я знаю, что… но тем не менее… Всё понял, сделаю.

Дмитрия снова вызвали к врачам и заставили сдать ещё кучу анализов, после чего потребовали остаться на карантине хотя бы пару дней, пока не получат результаты. Его перевезли в бокс для тяжелобольных в какую-то больницу на окраине города, где он и пролежал двое суток.

На вторые сутки приехали специалисты из какого-то центра. Они были одеты в защитные костюмы, словно имели дело с зачумленным. Дмитрия ещё раз доскональнейшим образом осмотрели, затем вновь оставили одного и, наконец, через пять часов подали заключение-приказ: его диагноз – лепра, и как прокажённый, он должен быть изолирован в специальном лечебном учреждении.

Вот теперь больному стало по-настоящему плохо. Неизлечимая, страшная болезнь, о которой он ранее знал лишь из экзотических рассказов о жизни на Востоке, теперь стала его верным спутником на всю жизнь…

* * *

Двое суток Ольга не слышала о Дмитрии ровно ничего, кроме того, что он находится в какой-то больнице. Ни на какие её вопросы врач не хотел отвечать, только отправил и её тоже сдать анализы.

Передумала она за это время много – начав с тривиального предположения о супружеской измене, приведшей к венерическому заболеванию, и закончив тем, что под личиной родного, до последней чёрточки знакомого мужа, скрывался агент, который занимался секретными исследованиями, где попал под радиацию. Что-то вроде героя из фильма «Правдивая ложь», только менее удачливого.

А потом явился человек, одетый в армейскую форму. Он попросил собрать самые нужные для Дмитрия вещи, а остальные сжечь. На вопросы Ольги он ответил:

– Дмитрий болен проказой. В лучшем случае вы его увидите через два года.

Даже после его ухода Ольга не плакала. Она лишь смотрела в потолок и не двигалась. И изо всех сил отгоняла от себя подленькие мысли, типа: «Если Дмитрий умер, а он всё равно что умер… ведь никто из больных проказой не выживает… то его квартира переходит ко мне…»