В какой стране жить хорошо, или Cафари на «Большую пятерку» - Елена Лебедева

После веселого ужина они начали искать свою подругу. Нашли они ее не сразу. Ира лежала в углу зала на постеленной на пол искусственной шубе и спала в окружении их чемоданов. К ручке каждого чемодана были привязаны веревки, другим концом замотанные вокруг рук и ног спящей Ирины. Смешнее картины трудно было придумать. Давясь от смеха, они решили не будить подругу и еще прогуляться недалеко от вокзала.

Она не помнила, почему она не пошла со всеми, а направилась в кафе, которое располагалось рядом с перроном. Это был кафетерий с несколькими столиками и застекленным прилавком. Она подошла поближе. Боже мой, сколько всего вкусного лежало внутри! Свежая выпечка, политая разного цвета шоколадом, корзиночки с фруктами в желе, какие-то разноцветные орешки, посыпанные серебряными шариками. Это произвело на нее сильное впечатление, потому что она, возможно, видела такое впервые в своей жизни. Был 1990 год – в России такого кондитерского изобилия не было и в помине. И хотя она не была голодна, ей сразу же захотелось попробовать разных пирожных, ведь у нее оставалась какая-то мелочь. Сложив все медячки, она поняла, что денег не хватает даже на четверть пирожного. И в этот момент она торжественно поклялась себе, что она станет такой богатой, что обязательно вернется сюда, купит и съест все пирожные вокзального кафе в Варшаве.

С тех пор прошло четырнадцать лет, а она так и не выполнила своего обещания. И дело было абсолютно не в деньгах, они-то как раз появились. Так что эта часть плана была выполнена. Но вот времени абсолютно не было. Так всегда бывает: или есть время, но нет денег, или есть деньги, но времени не остается.

Тем не менее, история не забылась, и она решила обмануть саму себя. Она попросила стюардессу принести ей разных пирожных и еще шампанского. Она летела в бизнес-классе над Варшавой, ела пирожные и даже превзошла свои обещания – запивала их шампанским «Дом Периньон». Она ожидала, что ощущение незавершенности события уйдет из ее головы. Но нет, оно осталось. Ну что ж, значит, все-таки придется ехать на вокзал в Варшаву. Нужно будет уже запланировать поездку, чтобы покончить с этим, наконец.

Она разложила сиденье и, уютно устроившись в кресле-кровати, уснула с книгой «Экономика и политика Швейцарии» на груди.

Как ей показалось, спала она одну секунду, потом услышала: «Сударыня, вы меня вашим талмудом чуть не убили!» Она открыла глаза и поняла, что повернувшись во сне, она столкнула книгу и та со всего размаху шлепнулась на ученого соседа.

– Извинения не принимаются, голубушка, – продолжал он, – сейчас мы выпьем Периньону, и вы мне расскажете, откуда в такой хорошенькой головке тяга к таким серьезным фолиантам.

Он так смешно говорил, слегка картавя, как Ленин, только бородки не хватает, что она невольно улыбнулась.

– Вот и вы туда же, нехорошо! Нехорошо смеяться над стариком. Во-первых, моя фамилия не Ленин, а Левин. Владимир Ильич Левин.

Тут она уже не удержалась и громко рассмеялась – он, словно читал ее мысли.

– Ну не ожидал от вас, не ожидал. С виду такая образованная интеллигентная девушка, а какое банальное мышление! А бородка-то у меня была, сбрил я ее, чтобы такие вот барышни надо мной не смеялись, – продолжал он, улыбаясь.

– Ну да ладно, рассказывайте, что вас привело в эту страну, может, смогу вам чем-нибудь помочь, я ведь завсегдатай этих мест.

– А вы живете в Швейцарии? – с восхищением в голосе спросила она.

– Нет, слава Богу. Живу я в Санкт-Петербурге, уважаемая, а сюда по делу приходится ездить. Внучок у меня тут учится в колледже, но маленький еще – скучает, навещать приходится. Ну, а я в семье самый свободный.

– Ой, как интересно! А сколько ему лет?

– Женьке-то? Да вот завтра двенадцать стукнет. Вот еду, подарок везу на день рождения – стрелялку какую-то, он просил очень. Ребенок – он и есть ребенок.

– Да, – согласилась она, – сложно ему одному, наверное. Но зато образование отличное получит, диплом международного образца, сможет в Европе работать, большие деньги получать…

Она хотела еще продолжить, но взглянув на Владимира Ильича, заметила, что его прежде живой интерес несколько померк.

– Да, милая, с вами все понятно. Вы изрекаете исключительно банальные мысли, которые только и может породить русский мозг.

– А что я не так сказала? – удивилась она. – По-моему, это все знают.

– Вот именно, что все знают! Непонятно откуда они это знание взяли, – закипятился сосед. Разговор начал принимать не особенно приятный оборот.

– Конечно, вы с этим не согласны, но внук-то у вас почему-то учится в Швейцарии, а не в России, – язвительно заметила она.

– Ты не обижайся на меня, старика, – вдруг испуганно проговорил Владимир Ильич. – С чего это я, в самом деле, на тебя так накинулся? Нет мне прощения!

Тем временем принесли шампанское, и он, поднеся свой фужер к ее фужеру, произнес:

– Вот давайте выпьем за встречу, и я вам расскажу, за что наш Женька тут отбывает.

«Очень интересно», – подумала она. Рядом оказался именно тот человек, который был нужен – в сто раз интереснее миллионера-швейцарца. Ей опять повезло.

– Ну так вот, начну издалека. Жизнь нас с супругой, в общем-то, не баловала, и, несмотря на все мои научные достижения и неплохие по советским временам доходы, денег всегда было в обрез. Мы старались, конечно, для сына, но особо много дать ему не могли. Ну, если только образование. Так ведь в ту пору каждый его мог получить, хорошее образование, только голову было надо на плечах иметь.

Мы так Андреем нашим гордимся – он все сам с нуля начинал, а сейчас очень больших высот добился. Да и у нас деньги стали лишние оставаться. Что нам особенно-то надо? И вот все, что у нас было, мы стали во внука «вкладывать».

И тогда я и понял: Андрей стал тем, кем он стал, только потому, что у него не было ничего. И он стремился! А у Женьки нашего было все. Он еще подумать не успеет, а мы ему это уже купили! Я попытался как-то обсудить эту тему по-семейному, потому что первый понял, к чему это приведет, да не смог найти нужных аргументов. Это только на международных симпозиумах меня все слушают и записывают, а в собственном доме сложнее авторитет завоевать.

Так-то он у нас смышленый парнишка, но мы его своей опекой и готовностью выполнять любое желание довели, как говорится, до ручки. Школа – самая престижная, одежда брендовая, карманные деньги – пожалуйста! Аппаратура? Только скажи, что нужно.

Но тут нам Женька сам помог. Его ежедневные заявления можно было записывать между строк в книгу «Недоросль». «В школу – не пойду», «Учительница – тупая», «Убираться должна домработница, я вам не раб – за бесплатно пол мыть». Как-то вечером сидели мы на веранде, ужинали. А ему кто-то позвонил на сотовый. Он на нас и прикрикнул: тихо, мол, расшумелись, ничего не слышно.

В этот самый вечер, когда он уснул, мы устроили собрание. Семья у нас, я вам скажу – позавидуют многие: перед лицом опасности все сплотились и нашли очень правильное решение. Как я уже говорил, Женька наш хороший парень, но не самый сильный в классе. Ему хотелось чем-то показывать свое превосходство, а получалось только мелкое хулиганство.

Его тоже понять можно: зачем ему стремиться и напрягаться, если все есть? А если отец ему откажет, тоже плохо – доход семьи известен. И мальчику понятно: когда нет денег, ну что ж – нет так нет, а когда есть и папа не дает – значит, папа плохой.

Она была абсолютно согласна с профессором. Такая проблема существовала и была ей знакома.

– А как же за границей, там же все богатые, и у них точно такие же проблемы должны быть с детьми? Как они их решают? – поинтересовалась она.

– А вот за этот вопрос хвалю, – улыбнулся Владимир Ильич. – Молодец, уже рассуждаешь, а не повторяешь всякую банальщину. Так вот, по роду своей деятельности я много бывал за границей на всяческих конгрессах и конференциях и всегда интересовался проблемами воспитания.

Представьте себе, меня даже не понимали, когда я задавал такие вопросы. В общем, долго объяснять, как я пришел к такому выводу. Я сначала не мог поверить, что это правда. Так вот, принципы воспитания основаны на следующем. Никто особенно не старается жить для детей. Сыт, одет – штаны, футболка, башмаки есть, и хорошо. Платят за школу, а плату за институт уже пытаются спихнуть на своих деток. И послать их, так сказать, в самостоятельное плавание.

– Может, это и неплохо? – спросила она. – Ведь это же для блага детей.

– Так-то оно так. Но я однажды спросил у одного моего коллеги из Великобритании: «А вы сыну помогаете деньгами?» «Нет, – удивился он, – почему я ему должен давать свои деньги?» «Ну, а если он попросит, как же отказать? Вы же очень богатый человек. Он же знает, что вы в состоянии ему помочь, только не хотите. Вдруг он обидится?», – не унимался я.

Если бы вы видели, как он на меня посмотрел! Такого удивленного лица я не видел никогда в своей жизни. А потом ответил: «Какая мне разница, обидится он или нет? Это мои деньги, пусть свои сам зарабатывает». В общем, главная цель – сплавить детей подальше. Чтобы деньги свои на них больше не тратить.