Сага о бескрылых (СИ) - Юрий Павлович Валин

купания? Храмовая бляха на месте, рубаха ободранная, флотская. Лоуд тоже приняла облик молодцеватого полусотенника. Приступили к делу…

Со стороны моря в доме имелась единственная дверь, правда широкая, выходящая на ступеньки, окруженные колоннадой. С началами эстетики и композиции здешний Пришлый был явно знаком — вполне прилично для человека отстроили.

Часовых имелось только двое — на тех ступеньках и стояли. Укс двинулся вдоль стены — часовой повернул голову почти сразу, но глазам своим не поверил — не может человек бежать так бесшумно и быстро. Сейчас десятник позволил себе не быть человеком — на миг вернулся боред, пусть искалеченный, но когда-то умевший летать. Шагах в пяти, когда подбородок часового под ремнем красивого, явно скопированного с древних барельефов, шлема, шевельнулся, распахиваясь для крика, Укс метнул дротик. Расчет по силе был точен — наконечник пронзил горло, но не ударился о стену, тупясь и скрежеща. Воин машинально шагнул навстречу убийце, начал оседать, но упасть не успел — боред беззвучной тенью проскочил мимо, на ходу схватив свое оружие у самого четырехгранного наконечника… Второй часовой уже видел гостя, глаза расширились, начал поворачиваться и наклонять копье с сияющим листовидным наконечником… Укс почувствовал что древко дротика, насквозь продернутое через горло первого воина, освободилось. Легкое оружие совершило обманное движений — противник инстинктивно начал подставлять щит, но дротик-дуновение невесомо обогнул защиту, вонзился в подмышку часовому, точно найдя пройму панциря. Укс выдернул глубоко ужаливший наконечник… За спиной лязгнуло — первый часовой, наконец, упал на колени…

Тичон получился недурным, но тонкое древко становилось слишком скользким от крови. Укс обтер оружие о полу белоснежного хитона павшего часового. На ступеньки вспрыгнула оборотень:

— Восторг! Пополам мне провалиться, я и разглядеть почти нечего не успела! Хозяин, только соизволь мигнуть, вылижу от яиц до пяток и обратно до задницы. Жажду!

Укс не выдержал, усмехнулся:

— Не сейчас, многоликая.

Шпионы скользнули в дом: мраморный мозаичный пол, живые цветы в огромных вазах. Слуга в синем хитоне поднял голову от щетки и шайки с водой, но удивиться вторжению не успел. Дротик ударил в середину лба — человек с опозданием взмахнул щеткой, словно пытаясь отразить оружие, повалился на пол. Удариться древку о мрамор Укс не позволил, выдернул оружие — во лбу слуги осталось аккуратное отверстие. Не изменяет пока рука бескрылому бореду.

Укс уже был на лестнице. За спиной выругалась оборотень.

— Не отставай! — прошипел десятник.

— Так скользко! Нашли когда пол мыть…

На втором этаже дротик-тичон взял жизни двух служанок. Укс бил в сердце — вторая из женщин и увидеть свою смерть не успела. Десятник, прислушиваясь, вновь вытер липкие ладони о тончайший льняной хитон покойницы.

— Куда дальше?

Лоуд, разочарованно стоящая с чистым ножом, показала:

— Там, вроде, их покои.

Напарники проскочили мимо зала с огромными окнами, здесь было светло как под открытым небом, стояли обеденные ложа и столы, большая арфа. На стенах висели странные картины — Укс невольно глянул — чем же это нарисовано?

Дальше опять проходы-арки, комнаты…

— По той стороне, — взмахнула ножом оборотень. — Ага, слышишь?

Мелодию напевали тихо, но Укс узнал — один из гимнов матери Орифии. Фальшивый и тонкоголосый, жутко перевранный, но, бесспорно, он.

— Э, брось, хозяин, подзаглотство пустое, — похоже, Лоуд обеспокоилась.

Укс заставил свои челюсти разжаться:

— Идем.

Он толкнул дверь, из-за которой раздавалось кощунственное «пение»… Светлая комната, на скамье из белого лакированного дерева полулежала молодая женщина, за ее спиной стояла служанка, укладывала светлые волосы красавицы в сложную прическу. Светловолосая шмонда поперхнулась на полуслове, Укс оказался рядом, сдерживая силу, ткнул тупым концом древка в живот мерзкой певунье. Лоуд уже держала служанку.

Госпожа скорчилась, держась за живот. Оборотень, бодря служанку клинком у горла, спросила:

— Детишки где?

Побледневшая в тон хитону служанка кивнула на боковую дверь.

— Вот и хорошо, — Лоуд ударила прислугу ножом в печень.

Госпожа, так и не разогнувшись, глянула на легшую на пол служанку, захрипела, видимо, пытаясь звать на помощь.

— Помолчи, — кратко посоветовал Укс, беря светловолосую за волосы — длинные булавки пытались уколоть мозолистую ладонь, часть шелковистых локонов рассыпалась. Десятнику захотелось поиметь эту бессмысленную тварь. Прямо здесь, на этом белом коротком ложе. Раздолбить гнусное горло, навеки заставить забыть о чужих песнях. Не смей, тварь, ушедшее трогать! Нет, видит Логос-созидатель, сейчас не успеть.

— Пошли, — Укс легко поднял бабу, поволок в соседнюю комнату.

Лоуд грозила ножом двум мальчишкам лет двенадцати — оба пытались вжаться спинами в шелковую драпировку стены.

— Здесь этих двое, да там козявка спит, по виду пятилетняя, — приглушенно доложила оборотень. — Удавить? А то визгу будет.

— Не отвлекайся. Этих берем?

— А чего ж? — Лоуд-полусотник двумя рывками содрал хитоны с мальчиков. — Нежненькие. Славно позабавимся.

— Или бабу? Ухоженная, — вслух рассуждал Укс.

— И ее и их! — Азартно предложила Лоуд, и ущипнула одного из мальчишек за ягодицу — стыдливец ахнул.

— Возни-то сколько. Лучше потом вернемся, остальных добараем. Да и старовата баба, — Укс тряхнул пленницу. — Тебя брать или их? Твои ублюдки?

— Н-нет, — пролепетала красавица.

— Что «нет»? Не тебя брать или не твои сопляки?

— Не мои… — простонала светловолосая. — Больно мне!

Укс переглянулся с напарницей. Все как-то запутывалось.

— Ты шмонда Шлюмона? — злобно уточнила оборотень.

— Я, — по щекам блондинки потекли слезы. — Я его жена. А дети от прошлых жен…

— Что еще за сложности? — сухо поинтересовался десятник. — Ты жена, это его сыновья, девчонка что спит, дочь? Так?

— Да, но… Меня не трогайте. Их, их, берите. Они невинные…

Людей невозможно понять, ибо они воистину слизь, лишь о двух материях помышлять умеющая: о страхе и похоти.

— Уговорила, — поморщился Укс. — Эй, кто из вас первенец?

Мальчишки перепугано молчали. Десятник встряхнул хозяйскую шмонду.

— Господа, у мужа нет первенца, у него один сын, — проблеяла блондинка.

— Твоя ублёвая рожа, так почему их двое⁈

— Это раб наследника, — всхлипнула хозяйка.

— Вот, развернуть тебя ющецом наружу, что за порядки⁈ — не выдержала Лоуд. — Почему раб без ошейника?

— Он дареный, — умирающе выдохнула блондинка.

— Так кто из них Шлюмонов ублюдок?

Хозяйка решила, что наступил самый удобный момент лишиться чувств. Хитрость невеликая, но снаружи уже донесся испуганный крик. Тревогу подняли. Пора было уходить. Укс крепче сжал светлые волосы и ударил хозяйкиной головой в стену. Глухо бухнуло, блондинка уже непритворно повалилась на пол.

— Кто из вас хозяйский сын? — спросил Укс у мальчишек, одинаково пытающихся прикрыть ладонями стыд.

Оба отрицательно затрясли головами.

— Значит, оба пойдете, — решил десятник.

Кричали уже внутри дома. Укс кивнул на окно — напарница подскочила, принялась вынимать клинком нижние стекла. Десятник сказал мальчикам:

— Лезете без крика. Или животы вскрою.

Укс вынул кинжал, нагнулся: ухо у