Кудесник в городе богов - Денис Владимирович Морозов

вцепившейся в ее шубку, и исчезла на лестнице.

– Не до нее нам. Займемся убийцей, – обернулся к Немилу Мстивой.

Мирослав со Славомиром встряхнули пленника, вызвав новую волну ледяных игл.

– Никакой я не убийца. Обвинения – пустая брехня, – через силу выдавил из себя узник.

– Ах, брехня? – взъелся Мстивой. – Тебя обвиняет владыка Велес. Это его ты назвал брехуном?

Новый взрыв негодующих криков сотряс своды каменного мешка. Призрачные гриди полезли в клетку, не давая себе труда снять замок с решетчатой дверцы. Они просачивались сквозь прутья, как туманные облака, и лишь одежда задевала зазубрины и цеплялась за них, оставляя вырванные нити. Немил почувствовал стеснение, ледяные уколы посыпались со всех сторон.

– Перестаньте меня трогать! – заорал он. – Я не вытерплю этой боли. Прежде я думал, что пытают в аду. Теперь вижу: небо ничем не лучше.

– Так ты признаешься, что тебя подослали из преисподней? – насел на него воевода.

– Ни в чем я не признаюсь! Видно, ни в одном из трех миров не найти справедливости. Вам, как я посмотрю, до лучинки, кого казнить, лишь бы найти жертву. Кто попался – тот и виноват. Вот она, горняя правда!

– Не смей клеветать на вышний мир! – взревела толпа разгулявшихся воинов. – Ты – чужак! Ты тут лишний.

– А ну, ребята, возьмемся за него, как следует! – скомандовал воевода.

Прозрачные руки потянулись к Немилу со всех сторон, причиняя ему жуткую боль.

– Что вы ко мне привязались? – в отчаянии вскричал он. – Как же вы не поймете: Перун был моей последней надеждой. Сам царь преисподней спит и видит, как бы заполучить мою душу. Но мне выпала удача: я попал в услужение к горнему князю. Я чаял, что он оставит меня при себе и не выдаст. Что став его слугой, я проведу остаток жизни на небесах и буду здесь счастлив, как все, кто сюда отправляется. Что за такое служение мне полагаются привилегии, и после смерти моя душа попадет в рай, а не в пекло на вечные муки. И тут разом все рухнуло. Да разве бы мне пришло в голову своими руками загубить собственную удачу?

Мстивой остановился и пытливо заглянул Немилу в глаза.

– Врет он все, – бросил гридь Мирослав.

– Мы же знаем, что он обманщик, – поддержал близнеца Славомир.

– Перун не был твоим благодетелем, – произнес воевода. – Тебя подарили ему, как раба. Холопские души не ведают преданности. Они подводят при первом удобном случае.

– Мы все – рабы своих прихотей и страстей, – возразил Немил. – По-моему, лучше быть рабом божества, чем темной стороны собственной души.

– Что мы с ним цацкаемся? Вытащим во двор, да и разделаем, как порося! – послышались крики.

Немил ощутил, как его тело снова пронзили колючие иглы.

– Не трогайте его! – раздался властный женский голос.

По лестнице грациозно спускалась Кострома в пушистой белой накидке. За ней маячила Звенислава, тревожно выискивая Немила в бурлящей толпе. Разглядев, что узник еще цел, она с облегчением бросилась к нему.

– Госпожа? – удивленно воскликнул Мстивой. – Что ты тут делаешь? В подвале грязно и мрачно, а от живой твари за версту несет скотским душком. Тебе тут не место.

– Я сама о себе позабочусь. Что вы затеяли?

– Мы собирались казнить изменника, отравившего твоего супруга.

– Его вина не доказана, – ледяным тоном возразила богиня.

Толпа призрачных воинов зашевелилась и загомонила.

– А чего тут доказывать? Владыка Велес разложил все по полочкам, – недовольно буркнул Мстивой.

Кострома щелкнула пальцем по решетке, замок сам собой раскрылся, и она вплыла внутрь. Призракам пришлось потесниться.

– Освободите его! – велела она, указав на Немила.

– Вот еще! – возразил Мирослав, и огляделся в поисках поддержки.

– Ты нам не хозяйка, – дерзко глянул на нее Славомир. – Ни одна женщина не имеет права приказывать нам.

– Я вам не женщина! – гневно произнесла Кострома.

– Кто ты такая? Откуда взялась? – подступил к ней Мирослав. – Никто не знает, где наш хозяин тебя подобрал.

– Ах, так? – голос богини был спокоен, но тверд, как лед. – Пфу на вас!

Она резко дунула на близнецов. Порыв ветра устремился на гридей и разметал в клочья тела, похожие на прозрачные облака. Лишившись опоры, рубахи и кожаные доспехи опали на пол. Серебряные пряжки на поясах жалобно звякнули о сырые камни. Это зрелище развеселило соседей, толпа воинов загоготала и затряслась. Немил почувствовал, что колючие иглы перестали впиваться в его кожу, и ему полегчало.

– Стыдитесь! Следите за языками! – вступилась за госпожу Звенислава. – Кострома – законная супруга Перуна. После успения князя она – наша владычица.

– Мы пойдем к старосте Роду и потребуем справедливости, – продолжал упорствовать Мстивой.

– Ступайте, – позволила Кострома. – А пока чтобы духу вашего здесь не было!

И она сделала вид, что хочет развеять и остальных. Гридей как ветром сдуло. Они ломанулись на лестницу и бросились вверх по ступеням, толкаясь и спотыкаясь. Клочки тумана, витающие над брошенной одеждой, собрались и вновь приняли облик двух близнецов. С запозданием Мирослав со Славомиром натянули доспехи, щелкнули пряжками ремней и, стараясь не встречаться с Костромой взглядами, поспешили вслед за товарищами.

– У нас мало времени, – отрывисто бросила Кострома. – Они скоро вернутся. Тебе нужно спрятаться так, чтобы потом не нашли.

– Не собираюсь я прятаться! – с возмущением заспорил Немил. – Я ни в чем не виноват. Боги должны меня оправдать.

– Наивный! Боги ничего никому не должны. Боюсь, что даже владыка Род не совладает с этой разбушевавшейся оравой. Дай гридям волю – они всю Белую Вежу перевернут вверх дном. Так что не спорить, и быстро за мной!

Кострома развернулась и поплыла вверх по ступеням. Немил бросился следом. Лязгнула тяжелая дверь, и они оказались в палате пиров.

Огромный зал произвел на Немила удручающее впечатление. После вчерашней суматохи здесь еще не успели прибраться. Высокие очаги в стенных нишах погасли, и лишь кое-где из кучек золы вились пахучие дымки. На сдвинутых с места столах громоздились блюда с недоеденными яствами и чаши с недопитым вином. Сдернутые скатерти валялись на полу, путаясь под ногами. Шаги беглецов отдавались гулким эхом в звенящей пустоте, разительно отличающейся от многолюдья и многоголосья, которые Немил наблюдал тут в разгар торжества.

Кострома выглянула за дверь и произнесла:

– Ни души. Запах живого тела чувствуется издалека. Хочешь спастись – возвращайся в свой мир и веди себя тише воды, ниже травы.

– Так не пойдет! – возразил Немил. – Бес только и ждет, когда я сам сунусь под его серп. Да и с какой стати я должен отдуваться за чужую вину? Моего господина ухлопали. Добрый слуга не потерпит такого пятна на своей чести.

– Ты стал слугой