Тафгай. Том 8 (СИ) - Порошин Влад

— Правильно, — кивнул головой младший брат Вячеслав. — Отыграем до января, чтобы команду не подводить и тогда поедем спасать родной СКА.

Товарищ Зимянин хотел было раскрыть рот, чтобы отчитать братьев, но тут взбунтовались и двое последних оставшихся чехословаков — Иржи Кохта и Олдржик Махач.

— Мы оставаться здесь, — заявили они к радости своих соотечественников.

* * *

Почти целый час в автобусе, который увозил нас из шумного и многолюдного Нью-Йорка в тихий и сонный Принстон, я с хоккеистами разучивал новую дорожную песню. И хоть хит группы «Земляне» «Трава у дома» лишь спустя десятилетие должен будет зазвучать из всех утюгов в СССР, сегодня она гремела из десяток лужёных глоток, словно эти десять лет пролетели как один миг:

— И снится нам не рокот космодрома! — Горланили мужики перевирая простенький мотив.

— Не эта ледяная синева! — Надрывался громче вех Валерка Васильев, грохнув на дорожку литр местного баночного пива.

— А снится нам трава, трава у дома! — Дружно запевали чехословаки, поляк, немец и югослав, безбожно коверкая русские слова.

— Зелёная, зелёная трава! — Орал я, специально встав в проходе автобуса поближе к уху начальника Чукотки, товарищу Зимянину.

* * *

В пятницу 26-о октября к нам в «Мэдисон-Сквер-Гарден» «заглянули на чаёк» с клюшками и шайбами «Огни» из Атланты. Здоровенные парни, защиту которых цементировал «Большой Ирландец» Пэт Куинн демонстрировали традиционный канадский силовой хоккей. Кстати сказать не все команды в НХЛ действовали так примитивно. К примеру: Бостон, Рейнджерс, Чикаго и Монреаль и в эти лихие 70-е годы и в прежние 60-е и 50-е играли очень даже изобретательно, не гнушаясь разыгрывать мудрёные фирменные комбинации. Но «Атланта Флэймз» на такой интеллигентно-изобретательный хоккей чихать хотела с высокой колокольни.

Парни с большой буквой «А» на свитерах, внутри которой полыхало маленькое пламя, заполучив шайбу тут же неслись через всю площадку и лихо щёлкали по воротам, лишь перейдя синюю линию нашей зоны защиты. С одной стороны Виктор Коноваленко в рамке не скучал, с другой никаких серьёзных проблем такие броски не вызвали. Поэтому уделывать мы должны были эту Атланту на одном коньке, но провальные пять минут заключительного третьего периода портили всю благостную картину на корню.

Дело в том, что к 40-ой минуте матча мы уверенно вели в счёте 3: 0. У нас отличились: Франтишек Поспишил, которому ассистировали Фарда и Недомански, затем метко бросил с кистей Вячеслав Солодухин и его вывел на ударную позицию Александр Палыч Рагулин. И наконец заброшенной шайбой повеселил студенток из Принстонского университета Боря Александров, которому я и Валера Харламов чуть-чуть помогли тем, что вывели на пустые ворота, которые он расстрелял с метра.

Кстати, что касается студенток, то на сегодняшний матч они приехали организованно на арендованном автобусе. Но почему-то явно не глупые барышни заранее не позаботились о входных билетах, коих в кассах ледовой арены к началу игры уже не было. И лично мне пришлось побегать, переговорить с администрацией и провести почти три десятка девушек, одетых в сувенирные свитера нашей команды, через служебный вход. И эта импровизированная группа поддержки, расположившись у самого заградительного стекла недалеко от нашей скамейки запасных, периодически кричала, что они нас любят.

— Чего они хотят? — Пробурчал как-то Борис.

— Глупый что ли? — Захохотал Валерка Харламов. — Девушки хотят айлавью.

— Сам ты, айлавью, — почему-то обиделся наш юный «Кулинар».

В общем такая расхолаживающая обстановка сыграла с командой злую шутку. На 41-ой минуте Том Лысяк, канадец с польскими корнями, затолкал первую ответную шайбу. Затем на 42-ой минуте счёт 3: 2 сделал Жак Ришар, звезда юношеского канадского хоккея, профессиональную карьеру которого погубят травмы и кокаин. И в довершении на 45-ой минуте ветеран гостей Боб Лейтер, подкараулив странный отскок, когда шайба после трёх рикошетов, запутав Коноваленко, выскочила точно ему на крюк клюшки, счёт сравнял — 3: 3. И самое обидное было то, что все голы в наши ворота получились какими-то корявыми и возникали в результате нелепых отскоков и рикошетов, словно старик Хоттабыч решил подшутить над нашей ледовой дружиной.

— Комон, гайс! Комон, гайс! — Загудел за нашими спинами старший тренер Эл Арбор.

— Собрались, мать вашу! — Рявкнул я, давая вольный перевод слов тренера Эла. — Хатулёв! — Я схватил пластиковую бутылку с водой и запустил в хоккеиста, который всё ещё перемигивался с девушками из Принстонского университета, и метательный снаряд точно шарахнул его между лопаток. — Совсем охренел⁈ Мужики вы чё⁈ — Гаркнул я на остальных. — Я вчера вам всем выплатил по 200 баксов, а сегодня вы посмотрите — кому мы сливаем? Не стыдно⁈

— Кто, б…ть, сейчас не начнёт, сука, играть, тому, б…ть, в раздевалке хлеборезки порву! — Высказался на самых повышенных тонах Валерка Васильев.

И не известно чем бы закончилась эта перекличка на скамейке запасных, ведь тренер Эл скомандовал смену состава и вся наша первая пятёрка полетела возвращать утерянное преимущество. Минуту мы кружили в зоне «Атланты Флэймз», нанесли по воротам Дэни Бушара, молодого и очень талантливого голкипера, три опаснейших броска, но всё пока было впустую. После нас на лёд выскочили чехословацкие парни и они, практически так же, владея тотальным преимуществом поразить ворота соперника не смогли.

Тренер Эл Арбор, всё чаще бросая взгляд на табло, где неумолимо утекало игровое время, после 50-ой минуты перешёл на игру в три звена. Причём усадил на лавку тройку нападения Николая Свистухина и братьев Солодухиных, у которых на площадке дела разладились совсем. Если остальные звенья беспрерывно атаковали, то тройка Николая чаще всего оборонялась.

А на 53-ей минуте матча после двух моих сокрушительных силовых приёмов, которыми я хотел окончательно запугать окопавшегося в обороне соперника, меня пригласить сбросить краги бесстрашный Пэт Куинн. Народ на трибунах просто визжал от удовольствия, когда мы сошлись в самом центре площадки и ухватили друг друга за свитера. Большой Ирландец, который в будущем проявит себя как старший тренер сборной Канады и выиграет с ней Олимпиаду, Кубок мира и два чемпионата среди молодёжи и юниоров, ни в габаритах, ни в длине рук мне не уступал. Поэтому единственное что меня спасало — это было моё преимущество в скорости. Именно за счёт неё я дважды очень чувствительно достал Пэта в подбородок, и ещё по разу дал куда-то в бровь и зацепил в нос. Кровь во всю уже капала на лёд, но ирландец с «чугунной головой» упрямо стоял на ногах и до последнего пытался контратаковать. И внезапно я почувствовал, что Пэт Куинн сильно устал и держится из последних сил и перестал его молотить, ибо бой был честный.

— Ю окей? — Крикнул я Куинну, чтобы не добить и не поломать жизнь человеку.

— Окей, — прохрипел ирландец.

— Тогда ты кати к себе, а я поеду к себе, окей? — Спросил я по-английски.

— Окей, — опят кивнул Пэт Куинн.

И мы без помощи товарищей судей, отцепились друг от друга и поехали в разные боксы для штрафников. Неожиданно все трибуны «Мэдисон-Сквер-Граден» встали и стоя принялись аплодировать. Даже один из судей захлопал в ладоши. И это всё, кончено, было приятно и хорошо, но счёт-то на табло оставался неизменным 3: 3, что категорически было неприемлемо.

— Иван, — сказал Валерка Васильев, подъехав к боксу для оштрафованных хоккеистов, пока ассистенты приводил лёд в порядок, — ты знаешь, что наши молодые Хити, Йобчик и Хатулёв удумали? Они после матча хотят закатить вечеринку с девочками из Принстона. Чукотка ведь куда-то уехал на несколько дней, команда вообще, сука, без присмотра осталась. Когда, б…ть, такое было? Давай я их прямо сейчас на лавке нахлабучу?

— Весла и Руди — холостые. Виктор Хатулёв почти холостяк, я его Наталье в Принстоне квартиру подыскиваю, чтобы она в Союз не улетела. Поэтому с формальной точки зрения погулять они имеют право. — Задумался я. — Скажи им вот что, если они сейчас шайбу не забросят, то хрен им, а не вечеринка с девочками.