Сокровище - Трейси Вульф

и Ведьмаков, Лореляй выглядит так, будто сильный порыв ветра мог бы опрокинуть ее.

Внезапно до меня доходит, где я слышала это имя – Лореляй. Как же я сразу не поняла? Ведь она очень похожа на него.

Лореляй – дочь Королевы Теней. Но она также дочь мэра Адари Суила.

Я вспоминаю все то, что сделал Суил, чтобы спасти свою дочь от мук, – вспоминаю, что он поставил под удар, скольких людей убил. Я знаю – мы с Хадсоном поступили правильно, когда остановили его. Право одной девушки не страдать от боли не важнее, чем жизни многих людей как в нашем мире, так и в Мире Теней. Но легко предпочесть благополучие многих благополучию одного – когда среди этих многих находятся твои друзья. Однако когда ты сталкиваешься лицом к лицу со страданиями этого одного, сохранять безразличие становится намного труднее. Более того, трудно не чувствовать, что отчасти вина за его страдания лежит и на тебе.

Поэтому я приближаюсь к Лореляй медленно, тщательно подбирая слова, осторожно формулируя вопросы. Что вообще можно сказать человеку, который столько страдал? И которого ты хочешь освободить от уз, связывающих его с его близнецом?

Но оказывается, что мне не надо ничего говорить, потому что, как только мы подходим к дивану, разговор начинает сама Лореляй.

– Поверить не могу, что это в самом деле вы! – восклицает она, протянув обе руки Хадсону и мне.

Когда я ошарашенно уставляюсь на нее, не понимая, что она имеет в виду, она улыбается.

– Вы лучшие!

– Ну, я бы так не сказала…

– А я бы сказал, – перебивает меня Хадсон, пожав ее протянутую руку и очаровательно улыбнувшись. – Но прошу тебя, не стесняйся, продолжай.

Я знаю, что он специально подыгрывает Лореляй, но все равно закатываю глаза, что вызывает у девушки смешок.

– Ты забавнее, чем я ожидала.

– Спасибо, – отвечает Хадсон.

Я начинаю подозревать, что она что-то напутала и не понимает, кто мы. С какой стати ей было вообще думать о нас?

Я собираюсь представиться, чтобы избежать неловкости, которая возникнет, когда она поймет, что мы не те, кого она ожидала, но, прежде чем я успеваю что-то сказать, она состраивает Хадсону рожу и говорит:

– Я разговаривала с Грейс.

– А, в таком случае извини. – Хадсон произносит это с особенно сильным британским акцентом. – Я не собирался отбирать внимание у моей пары.

Теперь уже Лореляй закатывает глаза.

– Я всегда знала, что ты окажешься забавным. Меня удивляет Грейс.

– Э-э, что? – бормочу я.

Она смеется.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Вообще-то я ничего такого не знаю, но ей я этого не скажу. И вместо этого просто растерянно улыбаюсь.

– Садитесь, садитесь. – Она показывает на конец дивана, и мы садимся. – Расскажите мне, что вы делаете тут. Когда Виола сказала мне, что вы хотите встретиться со мной, я не поверила своим ушам. Чем я могу быть полезна таким людям, как Грейс и Хадсон?

Послушать ее, так может показаться, что мы какие-то знаменитости.

– Вообще-то мы пришли, потому что у нас возникла серьезная проблема и мы думаем, что ты могла бы нам помочь, – говорю я.

– Я могу вам помочь? – На ее лице отражается недоумение. – Чем?

Хадсон ободрительно касается ногой моей ноги, и я сразу перехожу к делу.

– Наш друг Мекай был отравлен ядом Королевы Теней, – начинаю я и излагаю ей всю ситуацию. Но, дойдя до конца, вдруг осознаю, что нам надо просить ее не столько о помощи, сколько о позволении. Мы собираемся отделить ее душу от души ее сестры, и, конечно же, она имеет право голоса. И я продолжаю: – Я понимаю, что мы просим тебя о многом. Как-никак она твоя сестра, и ваша связь, вероятно, вызывает у тебя сложные чувства. Но единственное, что мы можем предложить твоей матери в обмен на противоядие для нашего друга, – это способ разорвать узы, связывающие тебя с твоей сестрой, поскольку это именно то, чего она желает добиться уже тысячу лет. Но, разумеется, если ты этого не хочешь, то мы не можем…

– О, я хочу этого, хочу! – Лореляй взволнованно подается в нашу сторону. – Я хочу этого больше всего на свете.

– В самом деле? – Я с облегчением смотрю на Хадсона. – Ты уверена? Потому что я совсем не хочу давить на тебя…

– Я не хотела прерывать твой рассказ, но, по-моему, ты не видишь реальной картины, – поясняет она. – Иначе ты бы не беспокоилась из-за того, что я могу этого не хотеть.

– Э-э, понятно… – Я смотрю то на нее, то на Виолу. – Мы хотели бы услышать всю историю, если ты готова поведать нам ее.

– Конечно же, готова. Я с радостью расскажу вам все, что вы хотите узнать, Грейс. – Она широко улыбается. – Во-первых, моя мать вовсе не злая – и вы должны это знать. Во всяком случае, сама я не считаю ее злой. Я не видела ее с тех пор, когда мне было пять лет, но я верю, что она любит меня.

Я быстро бросаю взгляд на Хадсона. Злая Королева Теней или нет, но мы должны вести себя осторожно – ведь мы говорим о матери Лореляй.

Хадсон смотрит на нее с обаятельной улыбкой.

– Я рад слышать, что твоя мать так любит тебя. Но мне жаль, что твоя сестра была с тобой так жестока и что твоя мать не могла ей помешать.

– Ну, моя мать не виновата в том, что она была не в силах мне помочь, не так ли? Ведь она заперта в Мире Теней.

Мне ясно, что так мы ни к чему не придем, и я решаю попытаться зайти с другого конца.

– Тогда почему бы тебе не рассказать нам, по какой причине ты прячешься при Дворе Ведьм и Ведьмаков и вход в твои покои охраняют защитные заклятия, если ты не боишься своих матери и сестры?

Она кивает.

– Ты права, мою душу и душу моей сестры Лианы связывают неразрывные узы. Однако ты ошибаешься, если думаешь, что она до сих пор причиняет мне боль, чтобы обрести больше силы. Теперь этого уже не происходит. Да, когда мы были моложе, она изводила меня. Но я и сама была не так уж невинна. – Она вздыхает. – Наша мать видела, что мы могли очень легко причинить друг другу вред, особенно когда злились, поэтому она и совершила что-то ужасное, пытаясь разрушить чары моего отца. Я не знаю, что именно она сделала, никто не хотел мне этого говорить, но это было так скверно,