Безграничная (ЛП) - Синтия Хэнд

Оу. Она делает его счастливым. Работа может сделать его несчастным, но эта девушка вызывает у него улыбку.

Он будет в порядке. Мне пора идти.

Но как назло, прямо в тот самый момент семья собирается покинуть ресторан, и Джеффри оглядывается, и мимо них эти яркие глаза замечают меня, прежде чем я успеваю скрыться. Его рот открывается, и тогда Люси тоже поворачивается посмотреть на меня, и через стекло я улавливаю слово сестра и слово раздражающая, и он вскакивает на ноги.

Я отступают назад по тротуару к своей машине.

— Привет, Клара! — зовет меня Джеффри прежде чем я добираюсь до нее. — Что ты делаешь?

Я оборачиваюсь. — Я хотела убедиться, что ты в порядке. Ты не звонил месяцами.

Он останавливается в нескольких футах от меня и скрещивает руки на груди, словно ему холодно.

— Говорю тебе, я в порядке. — Что-то мелькает в его глазах: решение, но принятое не охотно. — Хочешь вернуться со мной? Я могу достать для тебя немного бесплатной пиццы.

— Ну, ты знаешь, я не могу сказать нет пицце.

— Моя девушка там, — говорит он, когда мы вместе возвращаемся в ресторан.

— Девушка? Я и не заметила, — говорю я с притворной невинностью.

Он закатывает глаза. — Не унижай меня, ладно? Никак моих детских историй. Обещай.

— Ладно, — говорю я, слегка надувшись. — Никаких историй о том, как в три ты накакал на лужайке соседа.

— Клара!

— Я буду паинькой.

Он открывает дверь передо мной. Люси сидит все там же, ее глаза серьезны. Она улыбается, когда мы приближаемся к столу.

— Люси, это моя сестра Клара, — Джеффри бормочет, что означает официальное знакомство.

— Клара, это Люси.

— Привет, — говорю я и слегка махаю ей рукой, из-за чего Джеффри смотрит на меня предупреждающе, словно я уже выставляю его в плохом свете.

— Джеффри много о тебе рассказывал, — говорит Люси, когда я сажусь в кабинку, а брат — рядом со мной.

— Я, надеюсь, хорошее.

Она поднимает идеальную бровь и ее улыбка становится более дерзкой. — По большей части, — говорит она.

— Эй, я должен работать, — говорит Джеффри, поднимаясь. — Марокканская пицца? — обращается он к Люси.

— Ты знаешь, что мне нравится, — говорит она.

Он робко улыбается и уходит на кухню. Остались только я и его новая подружка.

— Джеффри говорил, что ты посещаешь Стэнфорд, — говорит она.

— Да. Виновна по всем пунктам.

— Это мощно, — говорит она. — Я никогда не любила школу. Я была так счастлива, когда выпустилась.

— Выпустилась? — я не смогла скрыть удивление в своем голосе. — Когда ты выпустилась?

— Два года назад, — небрежно отвечает Люси. Она вздрагивает. — Я была так рада покинуть этот ад.

Это получается что ей сколько, двадцать?

— Так, ты живешь здесь? — спрашиваю я, пока размышляю как странно осознавать, что девушка моего брата старше меня.

— И да, и нет, — говорит она. — Мой папа владелец салона на Эль Камино, и мне нравится зависать там, и парни, которые там работают, зациклены на пицце, так что я довольно часто сюда прихожу.

— Подожди, мне казалось, Джеффри сказал, что твой отец владеет клубом.

— И это тоже, — она улыбается. — Он наложил руки на несколько кусков пирога.

Я никогда не понимала это выражение. Мне всегда казалось это отвратительным.

— Так получается, что в Маунтин-Вью есть тату салон? Не припоминаю, чтобы он был здесь, когда я жила в этих краях, — отвечаю я.

— Он открыл его пару лет назад, — говорит она. — Бизнес идет хорошо. Люди проще относятся к тому, что чернила — это способ самовыражения.

Я осматриваю ее на предмет татуировок. На ней серебристая рубашка-платье и черные легинсы, черные ботинки, серебристые шарики в ушах. И все же никаких тату. У нее очень интересное кольцо, серебряная змея с рубиновыми глазами, которая свернулась вокруг ее указательного пальца. В ней есть что-то, что смутно напоминает мне Анжелу — возможно подводка для глаз или темный лак для ногтей.

Джеффри возвращается к столу и садится рядом с ней, внимательно осмотрев наши лица, прежде чем спросить:

— Ну и о чем вы говорили?

— Я рассказывала ей о тату салоне моего папы, — говорит Люси.

Он смотрит на нее с обожание. — Это место потрясающее.

Она подталкивает его плечом. — Покажи ей, что ты сделал.

Он качает головой. — Нет.

— У тебя есть татуировка? — говорю я громче чем следовало бы.

— Покажи ей, — призывает Люси.

Он ворчит, закатывая рукав рубашки, чтобы показать линию санскритских символов, окружавших его предплечье.

— Это так горячо, — говорит Люси, и Джеффри сияет. — Здесь говорится…

— Я сам создаю свою судьбу, — читаю я с его кожи, затем мгновенно закрываю глаза. Упс.

Она, вероятно, будет думать, что это странно, что я могу читать санскрит.

— Эти слова были ее идеей, — говорит Джеффри. — Я коплю на реальное искусство на следующий раз.

— Следующий раз? — я пытаюсь сохранять спокойствие. Нет диплома об окончании школы и уже куча чернил. Мило.

— Да, я думаю о птице на плече. Ястреб и что-то подобное.

— Может быть, ворона, — предлагает она.

Я делаю вид, что проверяю часы. Время уйти и взять реванш, но сначала выяснить, как справится с этим.

— Знаете, на самом деле мне пора. Итоговые экзамены приближаются, и я должна серьезно подготовиться.

Я выскальзываю из кабинки и протягиваю руку Люси. — Было здорово познакомиться с тобой

— Как и мне, — говорит она. Ее рука прохладная и мягкая, с идеальным маникюром, и ее ум несерьезный, полный в каком-то роде ликующего озорства. Она наслаждается, что вывела меня из равновесия.

Я забираю руку. — Проводишь до машины? — спрашиваю у Джеффри.

— Мне не стоит…

— Это займет две минуты, — настаиваю я.

Мы идем в тишине вниз по улице, пока не доходим до моей машины. Я поворачиваюсь к нему лицом.

«Сохраняй спокойствие, — говорю я себе. — Не кипятись. Не психуй».

Он смотрит на мое лицо. — Клара, не злись.

— У тебя есть тату?

— Все в порядке.

— Боже, я ненавижу это слово. Все что угодно, но не в порядке. Ты ходишь в клуб, набиваешь тату, пьешь и зависаешь с девушкой, которая старше тебя.

— Не намного старше, — протестует он.

— Это незаконно! — Я в световых годах от состояния покоя. Я закрываю глаза, потира лоб, делаю несколько глубоких вдохов и снова открываю глаза. — Хорошо, Джеффри, пора и честь знать. Ты должен сейчас же вернуться домой.

— Ты не слушала меня, не так ли? — говорит он. — Я никогда не вернусь домой в Вайоминг. Никогда.