Литература 9 класс. Учебник-хрестоматия для школ с углубленным изучением литературы - Коллектив авторов

Талья[105] длилась долго. На столе стояло более тридцати карт.

Чекалинский останавливался после каждой прокидки, чтобы дать играющим время распорядиться, записывал проигрыш, учтиво вслушивался в их требования, еще учтивее отгибал лишний угол, загибаемый рассеянною рукою. Наконец талья кончилась. Чекалинский стасовал карты и приготовился метать другую.

– Позвольте поставить карту, – сказал Германн, протягивая руку из-за толстого господина, тут же понтировавшего. Чекалинский улыбнулся и поклонился, молча, в знак покорного согласия. Нарумов, смеясь, поздравил Германна с разрешением долговременного поста и пожелал ему счастливого начала.

– Идет! – сказал Германн, надписав мелом куш над своею картою.

– Сколько-с? – спросил, прищуриваясь, банкомет, – извините-с, я не разгляжу.

– Сорок семь тысяч, – отвечал Германн.

При этих словах все головы обратились мгновенно, и все глаза устремились на Германна. «Он с ума сошел!» – подумал Нарумов.

– Позвольте заметить вам, – сказал Чекалинский с неизменной своею улыбкою, – что игра ваша сильна: никто более двухсот семидесяти пяти семпелем[106] здесь еще не ставил.

– Что ж? – возразил Германн, – бьете вы мою карту или нет?

Чекалинский поклонился с видом того же смиренного согласия.

– Я хотел только вам доложить, – сказал он, – что будучи удостоен доверенности товарищей, я не могу метать иначе, как на чистые деньги. С моей стороны я, конечно, уверен, что довольно вашего слова, но для порядка игры и счетов прошу вас поставить деньги на карту.

Германн вынул из кармана банковый билет и подал его Чекалинскому, который, бегло посмотрев его, положил на Германнову карту.

Он стал метать. Направо легла девятка, налево тройка.

– Выиграла! – сказал Германн, показывая свою карту.

Между игроками поднялся шепот. Чекалинский нахмурился, но улыбка тотчас возвратилась на его лицо.

– Изволите получить? – спросил он Германна.

– Сделайте одолжение.

Чекалинский вынул из кармана несколько банковых билетов и тотчас расчелся. Германн принял свои деньги и отошел от стола. Нарумов не мог опомниться. Германн выпил стакан лимонаду и отправился домой.

На другой день вечером он опять явился у Чекалинского. Хозяин метал. Германн подошел к столу; понтеры тотчас дали ему место. Чекалинский ласково ему поклонился.

Германн дождался новой тальи, поставил карту, положив на нее свои сорок семь тысяч и вчерашний выигрыш.

Чекалинский стал метать. Валет выпал направо, семерка налево.

Германн открыл семерку.

Все ахнули. Чекалинский, видимо, смутился. Он отсчитал девяносто четыре тысячи и передал Германну. Германн принял их с хладнокровием и в ту же минуту удалился.

В следующий вечер Германн явился опять у стола. Все его ожидали. Генералы и тайные советники оставили свой вист, чтоб видеть игру, столь необыкновенную. Молодые офицеры соскочили с диванов; все официанты собрались в гостиной. Все обступили Германна. Прочие игроки не поставили своих карт, с нетерпением ожидая, чем он кончит. Германн стоял у стола, готовясь один понтировать противу бледного, но все улыбающегося Чекалинского. Каждый распечатал колоду карт. Чекалинский стасовал. Германн снял и поставил свою карту, покрыв ее кипой банковых билетов. Это похоже было на поединок. Глубокое молчание царствовало кругом.

Чекалинский стал метать, руки его тряслись. Направо легла дама, налево туз.

– Туз выиграл! – сказал Германн и открыл свою карту.

– Дама ваша убита, – сказал ласково Чекалинский. Германн вздрогнул: в самом деле, вместо туза у него стояла пиковая дама. Он не верил своим глазам, не понимая, как мог он обдернуться.

В эту минуту ему показалось, что пиковая дама прищурилась и усмехнулась. Необыкновенное сходство поразило его…

– Старуха! – закричал он в ужасе. Чекалинский потянул к себе проигранные билеты.

Германн стоял неподвижно. Когда отошел он от стола, поднялся шумный говор. – Славно спонтировал! – говорили игроки. Чекалинский снова стасовал карты: игра пошла своим чередом.

Заключение

Германн сошел с ума. Он сидит в Обуховской больнице в 17-м нумере, не отвечает ни на какие вопросы и бормочет необыкновенно скоро: «Тройка, семерка, туз! Тройка, семерка, дама!..»

Лизавета Ивановна вышла замуж за очень любезного молодого человека; он где-то служит и имеет порядочное состояние: он сын бывшего управителя у старой графини. У Лизаветы Ивановны воспитывается бедная родственница.

Томский произведен в ротмистры и женится на княжне Полине.

Вопросы и задания

1. Определите жанр «Пиковой дамы» и назовите его признаки.

2. Назовите основную тематику и проблематику произведения.

3. Проследите, как используется в «Пиковой даме» фантастика и в чем ее особенность.

4. Объясните значение эпиграфа.

5. Охарактеризуйте образ Германна. Почему автор обращает внимание на его национальность?

6. Найдите в тексте объяснение, почему Германну называют конкретные три карты: тройку, семерку и туза.

7. Определите основной конфликт и проследите его развитие; охарактеризуйте композицию произведения.

8. Объясните, какую художественную роль играют образы молодых офицеров и Чекалинского в произведении.

9. Приведите примеры романтической иронии в «Пиковой даме».

10. Составьте рассказ о судьбе графини.

Михаил Юрьевич Лермонтов

В феврале 1837 года гибель Пушкина от руки Дантеса буквально потрясла всю цивилизованную Россию. Она воспринималась большинством общества как национальная трагедия. «Солнце русской поэзии закатилось» – так начал В. Ф. Одоевский некролог о Пушкине. На смерть Пушкина откликнулись в своих стихотворениях такие поэты, как В. А. Жуковский, В. К. Кюхельбекер, Ф. И. Тютчев, Н. П. Огарев и другие. Но, по общему признанию, наиболее полно выразил чувства современников и соотечественников М. Ю. Лермонтов в стихотворении «Смерть Поэта».

Чем это объяснить?

Во-первых, гениальностью Лермонтова как поэта. Во-вторых, глубокой страстью: в его произведении соединились чувства горечи утраты и уничтожающая ненависть к убийцам Пушкина – как явным, так и тайным. В-третьих, тем, что для Лермонтова смерть Пушкина – это национальная трагедия. Именно это с наибольшей силой подчеркивается в его стихотворении. Об этом свидетельствует и характеристика Дантеса, в которой сплавлены ненависть и презрение:

Смеясь, он дерзко презиралЗемли чужой язык и нравы;Не мог щадить он нашей славы;Не мог понять в сей миг кровавый,На что он руку поднимал!..

Обратите внимание, что Лермонтов пишет «на что», а не «на кого», да еще ставит на «что» ударение. Этим Лермонтов хотел подчеркнуть, что Дантес поднял руку не просто на какого-то отдельного человека, но на нечто гораздо более общее и значимое: на русскую национальную славу, на лучшее выражение русского духа, на лучшего русского поэта.

Лермонтов понимает, что свершилось непоправимое и Пушкина уже не вернуть к жизни. Но можно хотя бы покарать его убийцу. Первый вариант стихотворения сопровождался эпиграфом: «Отмщенье, государь, отмщенье! Паду к ногам твоим: /Будь справедлив и накажи убийцу…» Во втором варианте поэт этот эпиграф снял, добавив к стихотворению четыре строфы (начиная от «А вы, надменные потомки…»). Эти изменения Лермонтов внес потому, что убедился: судьи на стороне убийцы поэта – вместо сурового суда над Дантесом началась травля самого Лермонтова. Поэтому поэт напоминает о Божьем гневе, который «недоступен звону злата». Обратите внимание, какой сильный и выразительный образ, основанный на контрасте эпитетов, создает Лермонтов в финале стихотворения: «И вы не смоете всей вашей черной кровью Поэта праведную кровь!»

Прочитав стихотворение (лучше не один раз, а два-три), попытайтесь выразить или описать чувства, которые оно у вас вызвало.

Обратимся к одной из самых замечательных поэм Лермонтова– «Мцыри».

«Мцыри» – романтическая поэма (вспомните, какие черты характерны для этого жанра). Композиционно она делится на две неравные части – небольшую по объему экспозицию и повествование, которое представляет собой монолог главного героя. Это последнее обстоятельство придает поэме лиро-эпический характер (что такое лироэпические произведения? Какие из них вы знаете?), что в высшей степени свойственно романтизму. Романтический колорит придает поэме и само место действия. Как и в «Песне про купца Калашникова…», в поэме «Мцыри» Лермонтов уходит от привычной, повседневной, скучной жизни, но на этот раз не в другое время, а в другое место – на романтический, загадочный Кавказ. Буйная природа Кавказа с ее пестрой, яркой необузданностью составляет важный красочный фон, на котором развертывается романтический сюжет и раскрывается романтический характер.