Проблема выбора - Олеся Шеллина

и порты принесли довольно ощутимую прибыль. Вот только что-то из полученной прибыли ушло на содержание городов, что-то на дороги, что-то на сами порты – единственный, как оказалось, реальный источник доходов. На мой вопрос, а на что живут крестьяне, герр Шейндер, бывший главой городского совета, сначала даже затруднился ответить, намекая на то, что тех крестьян… мало, в общем. Но потом подумал и сказал, что Гольштиния славится своими корзинами, даже целые артели есть, которые плетут их, причем разной сложности, и их даже покупают соседи, у которых то ли руки кривые, то ли с сырьем напряженка, но они почему-то корзины может где-то и плетут, но гораздо худшего качества, чем местные. Также он «вспомнил», что в Киле есть небольшая мастерская, где делают черепицу, хорошо делают, к слову, и материал для ее производства имеется, и мастера все просто чудесные.

Да, еще коров разводят, на территории герцогства, прекрасных коров, отдельной породы, которые дают много высококлассного молока. Ну и маслобойни, соответственно тоже имеются. Но молочные продукты шли на нужды герцогства, за пределы их не продавали, просто не знали, как сохранить и довести до места. Я тоже не знал, что можно сделать в этих условиях, потому что всегда был твердо уверен: хочешь перевезти куда-то скоропорт, бери рефрижератор, в чем проблема-то? Я был в этом уверен, так же, как моя кошка, уверена, что еда живет в крынках с молоком, а мыши – это так, игрушки. Так что я ничем не мог помочь не крестьянам, ни себе, если только сыры начать делать. А что, это мысль, причем вполне себе неплохая. Сыр в воск, и хранится он будет достаточно долго. Как раз по дороге к покупателю вызреет окончательно. Тем более, что еще одним видом производства, которое было более-менее в герцогстве налажено являлось производство меда. Вот пасек было много. Почти в каждом крестьянском хозяйстве один-два улья точно стояли. Жители герцогства пчел любили и ухаживать за ними умели, падеж семей был минимальный, так, по крайней мере Шейндер сказал, и у меня не было оснований ему в этом не верить.

Когда же я спросил, а почему в таком случае не делаются свечи, представители совета лишь плечами пожали, переглядываясь при этом. Похоже, что правильный ответ будет звучать как: «Потамуш-та».

Теперь становилось понятно, почему нет своей пусть даже мизерной армии – а на что ее содержать? А ведь еще надо было платить Священной Римской империи, в состав которой герцогство входило: налоги на всякое разное, на содержание армии отстегивать, на содержание рейхстага и еще много чего по мелочи. И вот тут-то выяснилась одна весьма любопытная деталь: оказывается, я не мог даже вассалитет организовать с сюзереном в виде Российской империи. Потому что, границы Священной Римской империи были незыблемы и отчуждению не подлежали. Однако здесь были некоторые нюансы, позволяющие подумать над лазейками. То есть в пределах империи эти границы могли меняться как угодно: кто сильнее, тот и меняет, и самое интересное, император практически никогда не приходил на помощь более слабому в этих внутренних разборках. Спрашивается, а зачем в этом случае вообще что-то платить? Но почему-то платили, правда, не все и не всегда. Так какие нюансы я выяснил в следствии, надо сказать, очень сложных переговоров с местной элитой?

Во-первых, границы Священной Римской империи уже очень существенно изменила Порта, она же Османская империя, она же Турция. Османская империя, хоть и не находилась уже на вершине своего могущества, но все еще представляла собой весьма могучую силу, с которой считалась вся Европа. При этом все попытки отбить ранее принадлежащие Священной Римской империи территории оканчивались одинаково – полным провалом. Сколько раз та же Австрия, утирая кровавые сопли вынуждена была отступить? Да еще и периодические союзнички в виде англичан потихоньку гадят, ну и Франция в стороне редко остается, стараясь еще и себе кусок урвать почаще и пожирнее. Так что границы уже давно того… изменены.

Во-вторых, после того как при заключении Вестфальского мира Священной Римской империи пришлось слегка так прогнуться перед все той же Францией, хотя и не только перед ней, ее слабость увидели прежде всего входящие в состав государства, что положило начало разброду и шатаниям внутри империи, и в свою очередь привело к сложившейся на сегодняшний день прямо-таки анекдотической ситуации. Пруссия, пока еще почти ничего собой не представляющая, первая решила взять императора на слабо. Еще папаша Фридриха откровенно забивал на свои обязанности перед империей: в рейхстаг не ездил, в советах участия не принимал, денег не давал ни в каком виде, в общем, творил много разных непотребств, в том числе не признавал решений имперского суда на территории Пруссии. Все это, конечно, можно было списать на слабость тогдашнего императора, но так ведь и сын пошел по проторенной отцом дорожке, а когда его попробовали призвать к ответу, он впервые оскалил зубы и с размаху врезал хук слева Австрии забрав себе Силезию. И в ответ – ничего. Его даже не пожурили. Колос оказался на глиняных ногах. Глядя на этот беспредел, начали поднимать головы уже и небольшие герцогства и даже просто вольные города, порой просто манкировавшие свои обязанности. Конечно, такому микроскопическому образованию как Гольштейн-Готторпское герцогство лучше сидеть и особо не рыпаться, уж на меня у Габсбургов силенок хватит, чтобы к ногтю прижать, но и тут были свои нюансы. Эти нюансы рождались из информации, доступной в данный промежуток времени только мне, и которые формировали:

В-третьих. Великая Французская революция, вот что это был за нюанс, которая, дай Бог памяти, должна будет состояться где-то через пятьдесят лет. Я просто однажды побывал в Париже на дне взятия Бастилии и весьма обогатился духовно, выслушав весьма приличную лекцию от нашего экскурсовода. А ведь, если все пойдет нормально, то я еще и не слишком старым в это время буду. Пришедший к власти в итоге Наполеон достаточно быстро убедит всех, что Священная Римская империя – всё, изжила себя окончательно и бесповоротно. То есть, существовать, во всяком случае в том виде, в котором она сейчас существует, империи осталось совсем немного. И вроде бы, ну и что с того? Сейчас-то Наполеон еще даже не родился, чтобы пробовать испытывать терпение униженного, и оттого еще более злого императора. Я и не собирался делать этого, тем более, что мне был известен еще один способ передачи территорий Елизавете так, чтобы чисто номинально