Капкан для киллера – 2 - Валерий Карышев

Разговора не получалось. Вскоре мы простились.

Я вернулся в гостиницу, тут же набрал номер Геннадия Михайловича и коротко сообщил ему о результатах моей встречи.

– Этого не может быть! – тут же сказал Геннадий Михайлович. – Это провокация. Надо обязательно его оттуда вытащить! Сделайте все, что можно. Кто адвокат?

Я назвал фамилию и телефон адвоката. Геннадий Михайлович записал информацию.

– Завтра обязательно повстречайтесь с ним, – сказал он. – И еще: я же просил не звонить мне на мобильный телефон!

– Но вы же не звонили...

– Я бы позвонил обязательно. Просто вы опередили меня на несколько минут.

– Так что завтра?

– Завтра вечером я позвоню вам сам.

Я положил трубку.

Мысль о том, что Максима арестовали за шпионаж, не давала мне покоя. А может, действительно он прибыл для выполнения какого-то секретного задания? Может, для него поиск Солоника просто легенда, прикрытие, а на самом деле он российский разведчик? Но зачем он поехал на эту базу, что он там делал? Как он был арестован?

От усталости я немного прилег. Но ближе к вечеру зазвонил гостиничный телефон. Я подумал, что это может звонить Максим. Но в трубке раздался женский голос. Это была Лика.

– Как твои дела? Почему ты пропал?

– Нет, я не пропал. Все в порядке.

– Чем занимался?

– Работал.

– Все нормально?

– Да, все в порядке.

– Может быть, увидимся сегодня?

Я пожал плечами. С одной стороны, я очень устал от того напряжения и той неизвестности, в которой еще не так давно находился. Но желание увидеться с Ликой и снова заняться с ней любовью одержало верх.

– Давай, – сказал я. – А где мы увидимся?

– Давай где-нибудь поужинаем.

Я согласился. Я быстро принял душ, переоделся, вышел из гостиницы и сел в машину. Вскоре я был у небольшого греческого ресторана, где договорился встретиться с Ликой.

Лика пришла без опоздания. Она была одета в темное короткое платье по фигуре, свежая и веселая. Мы поцеловались и приступили к ужину. При этом мы говорили на отвлеченные темы. Максим и Солоник в разговоре не упоминались.

Лика взяла меня под руку и сказала:

– Ты не хочешь прогуляться по ночным Афинам?

Я неопределенно пожал плечами.

– Пойдем! – сказала она.

Мы вышли из ресторана.

– Знаешь, что я хочу тебе сказать? – Лика прижалась ко мне и говорила на ухо. – Что я хочу снова провести с тобой ночь.

– Хорошо, – сказал я. – Правда, я очень устал...

– Ничего, – Лика загадочно улыбнулась, дав понять, что справится с моей усталостью. – И еще вот что. Не знаю, заинтересует ли это тебя... Есть определенная информация.

– Какая информация?

– Вчера Анька проводила время с Антоном, как ты знаешь...

– И как, нормально провела?

– Дело не в этом. – Лика стала серьезной. – К Антону вчера приехали друзья из Москвы, по-моему, ореховские... Ну, Аня слышала краем уха, что говорили они о Солонике. Анька сделала вывод, что ребята его близко знали, может быть, даже жили у него на вилле.

– Погоди, – я остановился и внимательно посмотрел на Лику, – а откуда ты знаешь, что я интересуюсь Солоником? Почему ты мне это говоришь?

– Нетрудно было догадаться, с какой целью вы приехали и кто ты такой. Я тебя еще в самолете определила.

– А ты что, знала его? – спросил я.

– Может, и знала... – Лика улыбнулась. – Афины – город маленький, по крайней мере, что касается русскоязычного населения.

– И прекрасно! Давай рассказывай, что ты о нем знаешь.

– Нет, я тебе попозже расскажу. Поехали ко мне. Сейчас у меня нет настроения.

Вскоре мы вновь были у Лики в квартире.

Однако расслабиться, занявшись любовью с Ликой по полной программе, мне не удалось. Постоянно я вспоминал ее последние фразы. Какие-то люди приехали к Антону, о чем-то говорили, Лика знала его и что-то собирается мне сообщить, но не сегодня. Так что ночь получилась скомканной. В три часа я вернулся в гостиницу, сославшись на то, что мне нужно отдохнуть, так как завтра у меня очень важный день.

На следующий день ровно в одиннадцать часов я спустился в холл, где меня ждал Гойко Джурич. Он предложил мне сесть в машину.

– Да, кстати, – как бы между прочим спросил он, – у тебя есть какой-нибудь документ?

– Конечно, – я похлопал себя по карману, в котором лежали российский и заграничный паспорта.

– Отлично. Поехали в тюрьму!

Вскоре мы уже выехали за пределы Афин.

– А куда мы едем? – поинтересовался я.

– Это не тюрьма, – ответил Джурич, – а что-то типа следственного изолятора временного содержания при полицейском управлении. Он пока еще не арестован, а просто задержан. Кстати, у нас, коллега, в этом плане есть очень хорошая зацепка.

Вскоре мы подъехали к трехэтажному длинному зданию желтого цвета с декоративными решетками на окнах. Внешне нельзя было определить, что это тюрьма или следственный изолятор. Скорее, склад или офисное помещение, закрытое красивыми решетками от незаконного проникновения.

Подойдя к проходной, Джурич предъявил свои документы. Затем я показал свой российский паспорт. Охранник, стоящий в дверях, проверил документы, кивнул и нажал на кнопку. Металлические ворота плавно раскрылись.

Мы вошли в длинный коридор, затем свернули направо. Еще одна дверь, снова конвоир. Опять мы показали документы. Вскоре мы попали в большую комнату, разгороженную на две части то ли стеклом, то ли пластиком. Я догадался, что это была комната для свиданий. С одной стороны перегородки в маленьких кабинках сидели посетители, с другой стороны – арестованные или задержанные. У каждой кабинки находилась телефонная трубка. Это было средство для переговоров. У самого входа в комнату сидел полицейский с большой амбарной книгой.

Джурич подошел к нему и предъявил документы. Полицейский раскрыл их и стал записывать что-то в книгу. Затем он вопросительно взглянул на меня. Я понял, что мне тоже нужно показать свои документы. Я достал из кармана свой российский паспорт и передал его в руки полицейскому. Тот недоверчиво посмотрел на обложку паспорта и на меня. Конечно, можно было понять его недоверие. На обложке было написано: «СССР». Там был герб страны, которой давно уже не существовало.

Я пожал плечами. Гойко, уловив это, что-то объяснил на греческом языке. Наверное, он сказал, что мы до сих пор не поменяли паспорта на российские. Грек внимательно рассмотрел мой паспорт и записал данные, почему-то попросив назвать московский адрес. Я назвал его. Затем, не вернув мне документ, он показал рукой, что мы можем пройти.

Мы сели в свободную кабинку. Я увидел, что дежурный нажал на кнопку, поднял телефонную трубку и стал звонить кому-то, наверное, для вызова Максима.

Пока вели Максима, я осмотрел комнату. В ней, кроме нас, никого не было. Странно, подумал я, если мы попали во время свиданий, то в российских тюрьмах всегда очень много народу. Люди стоят в очереди на улице, чтобы попасть в эту комнату. Тут же – пустота.

Я вопросительно посмотрел на адвоката и спросил, почему никого нет.

– У нас нет проблемы с посещением, – ответил Джурич. – В любое время можно посещать арестованного, при этом не нужно спрашивать разрешения ни у следователя, ни у судьи. Таковы греческие законы.

– Это нормальные законы цивилизованного мира, – улыбнулся я. – У нас же все ограничено по времени и по числу.

Вскоре я увидел, как дверь открылась и в сопровождении полицейского появился Максим. Вид у него был неважный, усталый. Он подошел и слегка улыбнулся, жестом приветствуя меня. Затем, сев за столик, он взял телефонную трубку.

– Кто этот мужчина? – тут же спросил он.

– Это твой адвокат. Кстати, он говорит по-русски, – добавил я, предупредив, чтобы Максим обдумывал свои слова. – Так что у тебя случилось? Рассказывай.

Максим начал рассказ:

– Меня сначала развели на деньги, а потом подставили.

– Погоди, давай по порядку...

Но Максим перебил меня:

– Ты связался по тому телефону, что я тебе оставил?

– Да, конечно.

– Что тебе сказали?

– Чтобы я обязательно тебе помог. Вот, нанял адвоката. Я поддерживаю связь...

– Не надо называть имен, – предупредил меня Максим.

– Да, связь с этим человеком каждый день, он мне звонит или я ему.

Максим удивленно посмотрел на меня. Я понял его удивление.

– Но чаще он мне звонит, – добавил я, – на мобильный.

– Хорошо. Вот что со мной случилось. В тот день с киоскером-полицейским мы приехали в тюрьму. Тюремщик, с которым меня познакомили, стал уверять, что он знал нашего героя. – Максим специально не назвал фамилию. – С ним я и должен был встретиться. Естественно, эта встреча была не безвозмездна. Я дал ему пять тысяч долларов...

– Пять тысяч? – переспросил я.

– Немало, да? После этого они ввели меня, показали парня, вот в таких же условиях, как мы с вами сейчас сидим. Я смотрю – это совсем не он.

– Может быть, он как-то перевоплотился? – Я намекал на пластическую операцию.