Безрассудная - Лорен Робертс

нам. Я насчитываю семь человек, прежде чем мои глаза находят Кая на фоне зияющей пасти канализации внизу.

И, кивнув, я спрыгиваю с выступа в темноту.

Я приземляюсь с плеском, с благодарностью обнаруживая, что вода в основном плещется вокруг моих икр. Кай быстро опускается рядом со мной, несмотря на то, что что-то звякает у него на плечах. Он не дает мне шанса спросить, прежде чем схватить меня за руку и помчаться по туннелю.

— Они приближаются! — кричит он, перекрывая шум льющейся воды. — Нам нужно двигаться быстро!

Я киваю ему, чего он не видит, стараясь не обращать внимания на то, что это предел нашего плана. Это все, что мы планировали. Перерезать веревку. Вырубить охранника. Забрать ключ. Сбежать через канализацию.

Вот только мы не имеем ни малейшего представления о том, что ждет нас в конце этого туннеля.

Ноги наливаются тяжестью, как будто пытаешься бежать по меду. — Вода поднимается! — кричу я, в голосе звучит паника. Теперь она хлещет по моим коленям, быстро и мощно.

— Просто продолжай двигаться! — Его приказ эхом отражается от стен туннеля, заставляя меня быстрее перебирать ногами.

Здесь так темно, что я не вижу Кая, пробирающегося через воду передо мной, но его рука крепко держит меня, ведя прямо по туннелю. Протянув руку, я провожу пальцами по грязной стене рядом с собой, ощупывая каждый проход, в который мы могли бы свернуть.

Теперь густая вода плещется у меня по пояс. Я вижу только тени и очертания, чувствую ледяную воду и парализующий ужас. Скользя при каждом шаге, я стараюсь не отставать от Кая, который тащит меня за собой.

Вода быстро поднимается, пока мы бежим, с каждым дюймом все больше и больше рискуя утопить нас.

Утонуть никогда не было идеальным вариантом, особенно в канализации. Я знаю, что двигаюсь, но едва чувствую под собой ноги. По телу пробегают мурашки, а стук зубов присоединяется к симфонии бурлящей воды, которая продолжает подниматься.

— Еще немного!

Я слышу его крики поддержки, но не верю им. Мы вслепую пробираемся по канализации, нас преследуют и вода, и стражники, движимые жадностью. Наши шансы едва ли можно назвать благоприятными.

Мои руки онемели, пальцы заледенели от воды, которая теперь обволакивает мои локти.

Может быть, это лучшая участь, чем та, что ожидает меня в Илье.

Может быть, здесь Смерть наконец-то настигнет меня и сможет посмеяться, глядя, как я дрейфую в водной могиле.

А может, он обнимет меня, как старого друга.

Я врезаюсь во что-то твердое, забрызгивая ледяной водой ту часть себя, которая еще оставалась сухой. Спина Кая преграждает мне путь, но я уже достаточно близко, чтобы слышать череду его проклятий. — Черт возьми, — вздыхает он, отпуская мою руку.

— Что? Что происходит? — Я на ощупь обхожу его, проталкиваясь вперед, пока…

Мои ладони встречаются с грязной стеной.

Я судорожно шарю пальцами во всех направлениях, пытаясь найти хоть какой-нибудь проем.

Ничего.

Вода бьется о грудную клетку, и мне трудно дышать как от ледяной воды, так и от страха, сковывающего мою грудь. — Нет, — говорю я просто. — Нет, должен быть выход.

Я слышу, как Кай проводит руками по каждой стене, и брызги разлетаются, когда он обыскивает туннель под нашими ногами. Не обращая внимания на приближающееся эхо криков, я продолжаю ощупывать каждый дюйм камня, удерживающего нас здесь. Кончики пальцев едва касаются нависшего над нами потолка, заставляя меня подпрыгивать в поисках хоть какого-то выхода.

Я задыхаюсь, паникую, бьюсь о стены. Мои кулаки снова и снова натыкаются на камень передо мной. — Должен же быть выход! Не знаю, на кого я кричу. На стену. На принца. На тень Смерти, которая, как я чувствую, нависает надо мной.

Я царапаю стену потрескавшимися ногтями, молотя ободранными кулаками по камню. Я ничего не вижу и сомневаюсь, что увижу снова. Вода доходит до груди, бьется о нее, а я пытаюсь дышать. Мне кажется, что я кричу при каждом ударе рукой по стене. Мне кажется, я боюсь до смерти.

— Хватит.

Его голос спокоен, так чертовски спокоен, что мне хочется ударить его по лицу, которого я даже не вижу. Я игнорирую его, как обычно, и продолжаю колотить по стене. Слеза скатывается по моей щеке, смешиваясь с брызгами воды на моем лице.

— Я сказал, хватит. — Он обхватывает меня за талию и оттаскивает от стены. Я сопротивляюсь, чувствуя себя диким животным, барахтающимся в воде. — Пэйдин! Мое имя эхом отражается от стен, на мгновение заставляя меня замереть. Затем его лицо оказывается рядом с моим, его щека, влажная и холодная, прижимается к моей щеке. — Достаточно.

И тогда я слышу это. Поражение в его голосе. Он сдается.

— Нет, этого недостаточно! — кричу я, борясь с обхватившими меня руками. — Нет, должен быть выход. Должен быть выход…..

Его руки спускаются по моей талии, нежно и целенаправленно, как будто он запоминает меня на ощупь. Мозолистые руки скользят вверх по моим рукам, разворачивая меня лицом к нему. Я не вижу его лица, но точно знаю, на что бы я смотрела.

— Пэйдин… — Вода словно замирает от его мягкого голоса.

— Нет, — говорю я сурово. — Не делай этого. Не произноси мое имя, потому что думаешь, что это может быть последняя возможность сделать это.

У него хватает наглости усмехнуться. — Твое имя кажется мне подходящим словом, чтобы умереть с ним на устах.

— Кай…

— Я не жалею об этом. — Его слова — порыв, признание, за которое он цепляется. — Я не жалею ни о тебе, ни о том, что было между нами. И я не жалею, что поцеловал тебя на той крыше. Но я знаю, что буду жалеть о том, что мне придется сделать с тобой, до конца своих дней.

Вода стекает по моим ключицам, а я моргаю в ответ на его слова. Слова человека, который смотрит смерти в лицо, решив, что последнее слово останется за ним. — Ты сожалеешь об этом? — спрашивает он, его голос звучит настоятельно. Его руки блуждают по моей шее и ощупывают лицо, пальцы дрожат на скулах.

— Я… — Мои руки находят его руки, обхватывая запястья. — Я жалею, что не сделала все правильно. И жалею, что не являюсь тем, кем должна быть.

Он проводит большим пальцем по моей влажной щеке. — Мне жаль, что тебе вообще приходится кем-то быть.

Я знаю, что все это — речи покойника. Признания двух людей, внезапно осознавших свою неминуемую гибель. Но я таю от его слов, оплакивая то, что могло бы быть. И теперь я утону