Безрассудная - Лорен Робертс

ужасный план. Они потеряют надо мной контроль, как только я приближусь к Элитным. А не к тем нитям силы, которые я пытался выудить из этой группы последние два дня. То немногое, чем они обладают, непредсказуемо, ускользает от меня, и я пока не знаю, как его использовать.

Я никогда не чувствовал ничего подобного. Но теперь, когда это произошло, я не сомневаюсь, что оно пряталось у меня под носом. Интересно, сколько Элитных, которых я прочитал, обладают лишь долей силы, будучи выходцами из смешанного рода. Это обескураживающе увлекательно.

— Хлеб, кто-нибудь? — Мередит делает обход со своей обычной корзинкой черствого хлеба и теплого сыра. Ее сила пульсирует в моих венах, ее и Ленни сильнее, чем у остальных. Она — Ползун, что было бы более чем кстати, если бы мои руки не были связаны за спиной.

— Да, мэм, — зовет Финн, перепрыгивая через несколько спящих тел, чтобы взять буханку. Откусив кусочек, он поворачивается к Пэйдин. — Эй, я сегодня подежурю первым. — Даже на таком расстоянии я вижу, как крошки летят из его рта. — А ты поспи немного.

Она улыбается ему с облегчением. — Спасибо, Финн. Разбуди меня через пару часов, хорошо?

Он все еще дожевывает свой хлеб, когда отдает ей честь, берет арбалет и приваливается к стене в нескольких ярдах от нее. Не обращая внимания на угол, который он занимает, я осматриваю пол со свечами, отбрасывающими мерцающие тени на обветшалые стены и потолок. Я извиваюсь на большой подстилке, вынужденный лежать на боку со связанными за спиной руками.

Пэйдин колеблется, прежде чем опуститься рядом со мной. Она всегда так делает. Она робеет только тогда, когда я нахожусь достаточно близко, чтобы прикоснуться к ней.

Я ворочаюсь в спальном мешке, шурша так, что у нее вырывается вздох. — Что с тобой?

— У меня чешется нос, — говорю я, голос приглушен одеялом.

Она молчит так, что мне кажется, она изо всех сил старается не рассмеяться. — Отлично, — хмыкает она. — Повернись.

С ноющими руками я переворачиваюсь на другой бок, и мы оказываемся лицом друг к другу. В последнее время у меня не было возможности изучить ее. Она близко ко мне, ее тело теплое, несмотря на ледяные ноги, приближающиеся к моим. Ее голубые глаза пульсируют в свете свечей и похожи на самый глубокий уголок лагуны. Я могу различить слабые веснушки, усеивающие ее нос, хотя притворяюсь, что забыл их точное количество.

Она высовывает руку из-под одеяла и тянется к моему лицу. — Хм… — Она снова робеет. — Где?

— На переносице, — говорю я, не сводя с нее глаз.

Кончик ее пальца касается моего носа, и я не могу удержаться от воспоминания о том, как она щелкнула по нему. Возможно, она думает о том же, потому что, быстро проведя пальцем, она убирает руку обратно.

Я прочищаю горло. — Я не думал, что ты азартный человек.

— Я воровка, — пренебрежительно говорит она. — Каждый карман, в который я залезаю, — это азартная игра.

— Отлично. Я не принимал тебя за невежду.

Она бросает на меня скучающий взгляд. — О чем это ты, Принц?

— Ваша сделка с королем. — Я удерживаю ее взгляд. — Обмен меня на твою свободу.

Это не сработает.

Ее глаза блуждают по комнате, взгляд преследуют воспоминания. — Китт любит тебя больше, чем ненавидит меня. Это сработает.

Я грустно улыбаюсь. — Ты будешь удивлена.

Мы молчим, и я смотрю, как трепещут ее веки. Она невыносима, правда. Но не в том смысле, что от нее легче отвести взгляд. Нет, все в ней — дерзкая красота, как роза, гордо демонстрирующая свои шипы. Она манит так, как манит большинство смертоносных существ. Она завораживает.

Нет. Нет, это ужасно. Это должно быть ужасно — все еще думать о ней как о чем-то, что я пытаюсь заслужить. Все еще считать ее достойной моего желания.

Но это не так. Неважно, что уже произошло между нами. Она — моя пленница и моя миссия.

Она для меня никто.

Именно это я говорю себе, наблюдая, как она засыпает.

Я следую за ней — в сон, в забвение, туда, куда она направляется.

Я просыпаюсь только тогда, когда что-то накидывают мне на голову, воздух становится густым и удушливым.

Я борюсь с сильными руками, которые душат меня, пока мое тело не обмякает.

Потом мне снова снится сон. И, возможно, о ней.

Мои руки все еще связаны за спиной.

Только теперь они привязаны к ее рукам.

Ее голова прислонена к моей спине, руки дергаются рядом с моими. Она слегка шевелится — единственное предупреждение о том, что она просыпается. И тут ее затылок соприкасается с моим, отчего в глазах у меня вспыхивают звезды.

— Ой, — стону я, наклоняясь вперед настолько, насколько позволяют веревки.

— О, это ты, — стонет она. — Я не знала, к кому привязана. Мне следовало ударить тебя посильнее.

— Смешно, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — Придвинься ко мне поближе. Ты тянешь меня за руки.

Я практически чувствую, как она закатывает глаза. — Да, Ваше Высочество. Могу ли я сделать что-нибудь еще, чтобы вам было удобнее?

— С тобой так приятно находиться в плену.

Я чувствую, как она поворачивает голову, чтобы осмотреть камеру, в которую нас бросили. Здесь нет ничего, кроме потрескавшегося камня и грязного пола. Прутья сделаны из простого металла, а не из немого, как я привык. Впрочем, без Элитных я так же бессилен, как и Обыкновенные.

— Где, черт возьми, мы находимся? — наконец спрашивает она, озвучивая вопрос, который я так долго ждал от нее.

— В какой-то тюрьме, — отвечаю я. — Определенно под землей. — Каменный пол, покрытый грязью, холодный, а единственный свет в поле зрения находится на полпути по коридору за пределами нашей камеры.

— Как… как мы сюда попали? — спрашивает она, в каждом слове сквозит паника. — Я ничего не помню с прошлой ночи.

— Должно быть, они накачали нас наркотиками. — Я снова прислоняюсь к ее голове. — Вот тебе и друг, стоящий на страже.

Она дергает свои руки, а я в свою очередь дергаю ее. — Нет, нет, нет. Этого не может быть…

— Полегче, Грей, — говорю я. — Ты вырвешь мою руку из гнезда.

— Почему они…? — Она делает вдох. — Почему они поместили нас в такую маленькую камеру?

— Ну, — говорю я спокойно, — мы же не можем передвигаться вокруг…..

— Спасибо за напоминание, Азер, — почти кричит она. — Я не могу этого сделать. Ты чувствуешь запах крови? Я чувствую запах крови. Я не могу. Мне… мне нужно выбраться отсюда.

Я чувствую, как вспотели