Бремя власти - Игорь Анейрин

Бланка молчала.

— И вот ещё что. — Алиенора взяла подругу за руки. — У меня больше никого нет. Только он и ты. И я не знаю, кого я люблю больше. И, надеюсь, что так оно и останется. Так вот — иди к нему. Он сейчас внизу, в купальне. Он меня, кстати, ждёт… Да что ты так таращишься?! Хватит уже. Ты же знаешь — на юге принято семьями купаться. Но я, как ты можешь заметить, не пошла.

— Почему?

— Да потому что мне надо было с тобой поговорить. И мозги тебе немножко вправить, я же вижу — они у тебя совсем раскисли. И ты — слушай меня внимательно — ты сейчас пойдёшь вместо меня. Он один там, я нарочно хозяину сказала, чтобы никто не смел его беспокоить, что ничьи услуги не нужны, сказала, что я сама скоро приду.

Бланка покачала головой.

— Что ты такое говоришь? Как ты себе это представляешь? Нет… я не могу.

— Что значит — не можешь?! Можешь. И хочешь — я же вижу. Вот сейчас ты на меня смотришь, а глаза у тебя такие, как будто сквозь меня на него глядишь. Я тебе ещё раз повторяю: по собственной воле он не будет за тобой ухаживать, он в себе не уверен. Он привык смотреть на тебя, как на госпожу. А ты залезла в свою скорлупу и сидишь там, собственным горем упиваешься. И если ты хочешь что-то получить от него, то тебе самой надо что-то сделать. А не пойдёшь сейчас — сама потом пожалеешь. Пройдёт неделька-другая — и привыкнет он к тому, что он сиятельный граф. Уже, по-моему, начал привыкать: даже руку не выдёргивает, когда я ему её целую. У меня такое ощущение, что кровь в нём очень быстро взыграла. А доберёмся до города, там девиц-то полно и, думаю, кое-кто из них познатнее тебя будет. И кто знает? — может, даже и покрасивше. Вырвут его у тебя на счёт раз. Вот и будешь потом локти кусать. Иди. Сомнения твои яйца выеденного не стоят. А я буду только рада, понимаешь? Ты — моя лучшая и единственная подруга. И ты ему очень нравишься, он примет тебя без раздумий, поверь мне.

Бланка не отрываясь смотрела на Алиенору. Потом, крепко пожав ей руку, стремительно выбежала из комнаты.

* * *

Гостиница «Два короля» была большой, даже слишком большой для этого поселения, хотя и сама деревня Длинная Лошадь отличалась совсем не маленькими размерами. Здесь насчитывалось около десяти дюжин дворов, а в старые времена, как говорили, и ещё больше. «Два короля», судя по всему, построили даже раньше, чем основную часть Стены, когда путь на запад ещё популярен среди купцов, паломников, вагантов и прочего люда, передвигавшегося по дорогам в поисках заработка или приключений.

Гостиница могла вместить всех желающих: очень обширная, в два этажа высотой, с каменным цоколем, сложенным из огромных камней, заросших мхом. Перед входом висела выцветшая от времени деревянная вывеска с грубо намалёванными цветными фигурами каких-то двух королей, почему-то стоявших друг перед другом на коленях; вывеска была сколочена из толстых досок, судя по их виду, примерно в то же время, когда гостиница открыла двери для первых посетителей.

Первый этаж состоял их двух больших помещений: обеденной залы и кухни. В зале стоял с десяток дубовых столов, отполированных до блеска локтями нескольких поколений постояльцев. Потолок поддерживался длинными, опять же дубовыми, балками, почерневшими от старости. Все столы располагались вдоль одной стены с окнами; вдоль другой тянулась длинная стойка, за которой высились полки с бутылями и посудой. Справа и слева от стойки имелись два входа, один в кладовые, другой — в кухню; около последнего прямо в стене вырубили внушительных размеров очаг, использовавшийся чаще всего для обогрева помещения, а время от времени и для приготовления пищи, в особенности в тех случаях, когда какому-нибудь постояльцу непременно самому хотелось следить за процессом подрумянивания свиных ножек или каплунов.

Третий вход, в стене, противоположной от очага, вёл на второй этаж, во всю длину которого тянулся коридор с дверьми. В основном за ними располагались маленькие клетушки с кроватью и, в лучшем случае, с комодом, предназначенные для обычных постояльцев. Малую часть этого коридора отгораживала ещё одна дверь, за которой и находились дорогие покои для наиболее состоятельных гостей; сюда можно было попасть как по общей лестнице, через дверь, запертую на замок, так и через отдельный вход на первом этаже.

Эта же малая лестница вела в подвал, закрытый для основной массы постояльцев: с многочисленными кладовыми и, в отдельном помещении — с купальней, большой тёмной комнатой без окон и с каменными сводами. По стенам здесь стояли резные скамьи, окружая обширный бассейн, в котором легко поместилось бы с полдюжины человек.

Совершенно определённо гостиница когда-то знавала лучшие времена, подумал Эдмунд, разглядывая купальню. Красивые скамьи, выцветшие шпалеры на стенах с изображениями охоты или каких-то куртуазных сцен, и два десятка подставок под факелы. Сейчас факелы не горели, да и, судя по всему, давно уже не использовались, с тех самых времён, когда знатные люди нередко останавливались здесь на постой, направляясь в свои западные или восточные владения. Тем не менее здесь было тепло и чисто; хозяева тщательно поддерживали здесь порядок, похоже, не оставляя надежды, что всё вернётся на круги своя и купальня ещё послужит высоким гостям. Пятеро молодых путников, на конях и с оружием, по всей видимости, произвели на хозяина должное впечатление, и он без особых колебаний предоставил им самые лучшие комнаты, приняв их, очевидно, за знатную молодёжь, по каким-то надобностям путешествующую инкогнито. И, отвесив поклон, отправился готовить купальню для высоких гостей. И богатых, наверняка подумал он, когда увесистый мешочек с серебром перекочевал в его карманы.

По указанию Алиеноры здесь заблаговременно растопили небольшой камин, от которого исходило живительное тепло; потрескивавшие в огне дрова отбрасывали на стены и высокие своды таинственные отблики. В рассеянной задумчивости Эдмунд любовался всполохами пламени, когда дверь у него за спиной едва слышно скрипнула.

— Леа! — Он живо обернулся с широкой улыбкой на лице и замолчал, пытаясь проглотить комок, внезапно застрявший в горле. — Бланка?..

Он сидел в каменной купели, до краёв наполненной тёплой водой; на поверхности плавали свежесорванные листья мяты и множество цветочных лепестков. По краям ванны стояли четыре или пять толстых свечей, которые вкупе с огнём, горевшим в камине, слегка рассеивали тёплый полумрак, царивший в помещении. Откуда-то сверху и издалека доносились едва слышные звуки музыки и крики веселящихся жителей.

Закусив нижнюю губу, босыми ногами Бланка медленно подошла к краю бассейна. Она была закутана в великолепный, до пола, тёмно-фиолетовый плащ из кианского шёлка, подбитый горностаем; на шее плащ скрепляла длинная застежка из чередующихся рубинов и изумрудов, нанизанных на золотую нить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});