Неизбежная могила (ЛП) - Гэлбрейт Роберт

Раздался стук в дверь.

— Что? — спросил Страйк с оттенком нетерпения.

Появилось хмурое обезьяноподобное лицо Пат. Она обратилась к Страйку своим низким, скрипучим голосом:

— Там какая-то женщина звонит по телефону, хочет с тобой поговорить. Зовут Нив Доэрти.

— Соедини, — сразу же ответил Страйк.

Он пересел на свою сторону стола, и через несколько секунд зазвонил телефон.

— Корморан Страйк.

— Алло, — произнес неуверенный женский голос. — Э-э... меня зовут Нив Доэрти. Вы оставили сообщение моему мужу, спрашивая, не отвечу ли я на несколько вопросов о Всемирной гуманитарной церкви?

— Да, это я, — сказал Страйк. — Большое спасибо, что перезвонили мне.

— Не за что. Могу я спросить, почему вы хотите поговорить со мной?

— Да, конечно, — сказал Страйк, не сводя глаз с Робин. — Мое агентство было нанято для расследования заявлений о церкви, сделанных бывшим прихожанином. Нам нужны подтверждения его слов, не могли бы мы получить их от вас?

— О, — сказала Нив. — Понятно.

— Это может быть неофициальный разговор, — заверил ее Страйк. — Просто для прояснения обстоятельств. Я так понимаю, вы были ребенком, когда оказались там?

— Да, я была там с восьми до одиннадцати лет.

Наступила пауза.

— Вы звонили моему отцу? — спросила Нив.

— Да, — сказал Страйк, — но он отказался говорить.

— Он… Я пойму, если вы не можете ответить, но зачем вы пытаетесь доказать эти обвинения? Вы работаете по заказу прессы или…?

— Нет, не для прессы. У нашего клиента родственник попал в эту церковь.

— О, — ответила Нив, — понятно.

Страйк ждал.

— Ладно, — наконец сказала Нив, — я не против поговорить с вами. Вообще-то, если бы вы смогли завтра или в пятницу...

— Завтра отлично, — сказал Страйк, у которого были свои причины выбрать четверг.

— Спасибо, это было бы здорово, у меня как раз выходной — мы только что переехали. И, конечно, немного невежливо просить об этом, но не могли бы вы приехать ко мне? Я живу недалеко от Лондона. Чалфонт Сент-Джайлс.

— Без проблем, — сказал Страйк, потянувшись за ручкой, чтобы записать ее адрес.

Повесив трубку, Страйк повернулся к Робин.

— Не хочешь завтра съездить со мной в Чалфонт-Сент-Джайлс?

— Она согласилась поговорить?

— Ага. Тебе лучше послушать, что она собирается сказать, прежде чем отправишься туда.

— Это точно, — сказала Робин, поднимаясь на ноги. — Тогда ты не будешь возражать, если я сейчас пойду домой? Мне нужно уладить кое-какие дела, прежде чем я отправлюсь на ферму Чапмена.

— Да, без проблем.

Как только Робин ушла, Страйк сел за свой компьютер, и его настроение было гораздо лучше, чем когда он проснулся. Он только что исключил возможность того, что Робин проведет весь свой последний свободный день с Райаном Мёрфи перед тем, как отправится работать под прикрытием. Даже если его действия и напоминали, пусть и слабо, махинации Шарлотты Росс в отношении него самого, его совесть оставалась на удивление спокойной, когда он гуглил приятное местечко в Чалфонт-Сент-Джайлсе, где можно было бы пообедать.

21

Опасность рая заключается в том, что на него нельзя взобраться… Последствия опасного времени поистине велики.

«И цзин, или Книга перемен»

Следующим утром Страйк и Робин приехали в деревню, которая находилась в часе езды от Лондона и отличалась сонной красотой английской глуши. Когда они проезжали мимо фахверковых домов42 с живописными лужайками, Страйк, который принял предложение Робин, чтобы сегодня она была за рулем его «БМВ», взглянул на выложенную из серого камня нормандскую башню приходской церкви и заметил знак, возвещающий, что они находятся в самой ухоженной деревне Бакингемшира.

— Недешево тут все, — прокомментировал он, когда они свернули с главной улицы на Боустридж-лейн.

— Мы на месте, — сказала Робин, когда они подъехали к квадратному отдельно стоящему дому из коричневого кирпича. — Мы приехали на десять минут раньше, нам подождать или…?

— Подождем, — сказал Страйк, у которого не было ни малейшего желания торопиться на встречу. Чем больше времени пройдет, тем больше шансов, что Робин захочет что-нибудь съесть перед возвращением в Лондон. — Ты все собрала и готова к завтрашнему дню?

— Если это можно назвать «собрала», то я положила в дорожную сумку непромокаемую куртку и белье, — ответила Робин.

Она решила не делиться со Страйком, что вчера она впервые осознала, что не сможет взять с собой на ферму Чапмена противозачаточные таблетки. Проверив мелкий шрифт на брошюре, которую ей дали, она обнаружила, что они были указаны в особом списке как запрещенные лекарства. Она также не собиралась рассказывать Страйку, что накануне вечером у них с Мёрфи было что-то похожее на ссору, когда тот объявил, что хотел устроить сюрприз и взял отгул, чтобы провести этот день с ней, но она сообщила ему, что уезжает со Страйком в Бакингемшир.

У Страйка зазвонил телефон. Номер не определился.

— Страйк.

— Здравствуйте, — произнес женский голос. — Это Эбигейл Гловер.

Страйк, глядя на Робин, произнес одними губами «дочь Джонатана Уэйса», а потом переключил мобильный на громкую связь, чтобы она тоже могла слышать разговор.

— О, отлично, — сказал он. — Вы получили сообщение, которое я оставил в пожарной части.

— Да, — ответила она. — В чем дело?

— Хотел поговорить о Всемирной гуманитарной церкви, — сказал Страйк.

Абсолютная тишина была ответом.

— Вы меня слышите? — спросил Страйк.

— Да.

— Я хотел узнать, не согласитесь ли вы поговорить со мной, — сказал Страйк.

Снова воцарилась напряженная тишина. Страйк и Робин смотрели друг на друга. Наконец из телефона раздалось одно слово.

— Зачем?

— Я частный...

— Я знаю, кто вы такой.

В отличие от акцента ее отца, речь Эбигейл была чисто лондонским говором рабочего класса.

— Что ж, я пытаюсь проверить некоторые обвинения, сделанные в адрес церкви.

— Чьи обвинения?

— Человека по имени Кевин Пёрбрайт, — уточнил Страйк, — который, к сожалению, уже умер. Он когда-нибудь связывался с вами? Он писал книгу.

Последовала еще одна пауза, самая продолжительная.

— Вы работаете на прессу? — подозрительно спросила она.

— Нет, на частного клиента. Я подумал, сможете ли вы поговорить со мной. Если хотите — никаких записей, — добавил Страйк.

И вновь продолжительное молчание.

— Вы здесь?

— Я не знаю, — отозвалась она наконец. — Мне нужно подумать. Я перезвоню вам, если я... Перезвоню позже.

Связь прервалась.

Робин, осознавшая, что слушала не дыша, выдохнула.

— Ну что ж… Не могу сказать, что удивлена. Если бы я была дочерью Уэйса, я тоже не хотела бы, чтобы мне напоминали об этом.

— Точно, — согласился Страйк, — но нам бы не помешало поговорить с ней… Кстати, вчера, после того как ты ушла, я оставил сообщение жене Джордана Рини. Разыскал ее по месту работы. Она работает маникюршей в заведении под названием «Котикулы» через «О».

Он глянул на часы на приборной панели.

— Нам, наверное, пора идти.

Когда Страйк нажал на дверной звонок, раздался собачий лай, а едва дверь открылась, жесткошерстный фокстерьер вылетел из дома так быстро, что пролетел прямо мимо Страйка и Робин, потом развернулся, поскользнувшись на мощеной площадке перед домом, прибежал обратно и начал, истерично лая, подпрыгивать на задних лапах.

— Успокойся, Бэзил! — крикнула Нив. Робин была удивлена, что она оказалась такой юной: ей было чуть за двадцать. И во второй раз за последнее время Робин поймала себя на том, что сравнивает свою собственную квартиру с чьим-то жилищем. Нив была невысокой и пухленькой, с черными волосами до плеч и очень яркими голубыми глазами. На ней были джинсы и толстовка, украшенная спереди цитатой из Шарлотты Бронте: «Я лучше буду счастливой, чем достойной».